Марсилио фичино - философ, теолог и ученый, выдающийся мыслитель эпохи возрождения. «платоновское богословие о бессмертии душ Марсилио фичино основные философские идеи

Марси́лио Фичи́но, Marsilio Ficino (лат. Marsilius Ficinus; 19 октября 1433, Фильина-Вальдарно, близ Флоренции - 1 октября 1499, Кареджи, близ Флоренции) - итальянский гуманист, философ и астролог, основатель и глава флорентийской Платоновской академии. Один из ведущих мыслителей раннего Возрождения, наиболее значительный представитель флорентийского платонизма - направления, связанного с возобновлением интереса к философии Платона и направленное против схоластики, в особенности против схоластизированного учения Аристотеля.

Отец Фичино был физиком и входил в интеллектуальный кружок крупнейшего банкира и фактически полновластного правителя Флоренции Козимо Медичи, предпринимавшего попытки преодолеть разделение церквей на латинскую (католическую) и греческую (православную). После того, как эти попытки потерпели неудачу, внимание Козимо Медичи и членов его кружка сосредоточилось на учении византийского мыслителя Георгия Гемиста Плифона, активно пропагандировавшего греческую философию и нареченного за это «вторым Платоном». На основе переосмысления платонизма Плифон стремился сконструировать новую универсальную религиозную систему, которая стала бы реальной альтернативой существующим монотеистическим вероисповеданиям (прежде всего христианству) и открывала путь к подлинной истине.

Фичино получил образование в университете Флоренции, где изучал греческий и латинский языки, философию и медицину. Когда Козимо Медичи решил воссоздать во Флоренции платоновскую Академию, его выбор пал на Марсилио. В 1462 Медичи подарил Фичино имение, расположенное неподалеку от его собственного, а также греческие рукописи произведений Платона и некоторых других древних авторов. Фичино стал домашним учителем внука Козимо Медичи Лоренцо Медичи. Среди других учеников Фичино был выдающийся философ-гуманист Джованни Пико делла Мирандола.

Следуя направлению мысли Плифона, Фичино пытался в своем творчестве синтезировать христианство и платонизм. Исходя из представления о том, что Платон опирался в своем творчестве на таких представителей «древнего богословия» как Гермес Трисмегист, Орфей и Зороастр, Фичино начал свою переводческую деятельность с текстов, приписываемых этим авторам. В начале 1460-х гг. он перевел с греческого языка на латынь «Гимны» и «Аргонавтики» Орфея. Затем в 1461 перевел и опубликовал трактаты Герметического корпуса. И только после этого он в 1463 приступил к диалогам Платона.

В 1468 Фичино окончил перевод всех сочинений Платона на латынь и занялся комментированием некоторых из них. В период между 1469 и 1474 Фичино создал свое главное произведение - трактат «Платоновское богословие о бессмертии души» (опубликовано 1482), в котором пытался «показать во всем созвучие платоновских мыслей с Божественным законом», то есть согласовать и примирить древнюю языческую мудрость с христианством.

По мысли Фичино, философия есть «озарение ума», а смысл философствования состоит в предуготовлении души и интеллекта к восприятию света божественного откровения. С этой точки зрения философия и религия совпадают, а их истоком оказываются священные мистерии древности. Легендарные пророки (Гермес Трисмегист, Орфей, Зороастр) оказались в свое время «просвещены» божественным светом. Впоследствии к этим же мыслям пришли Пифагор и Платон. Воплотивший «Слово» Иисус Христос достроил здание откровения. Тексты и Герметического корпуса, и платоновской традиции, и христианской доктрины, по мысли Фичино, проистекают из единого Божественного Логоса.

Метафизическая реальность представляет собой нисходящую последовательность пяти совершенств, к которым относятся: Бог, ангел (образуют интеллигебельный мир); душа (триединый «узел соединения»); качество (форма) и материя (конституирующая физический мир). Бог рассматривается Фичино как бесконечное высшее существо, деятельность которого порождает мир вещей в процессе постепенного творения (эманации). Человек, занимает особое место в мире в силу того, что его душа находится в серединном положении между божественным и материальным. Именно душа олицетворяет связь между телами в природе, помогая им подняться до ангелов и даже высшего божественного существа. Благодаря наделенности души способностью к познанию, все ступени бытия могут вновь возвращаться в божественное единство. Человек - это микрокосмос, познающий макрокосмос, а способность к познанию представляет собой главное достоинство человека, сливающегося с Богом на высшей ступени познания.

Фичино пишет о душе: «В итоге этому естеству вменена необходимость подчиняться следующему порядку: дабы она следовала после Бога и ангелов, которые неделимы, то есть вне времени и протяженности, и которые выше того, что обладает телесностью и качествами, и того, что исчезает во времени и в пространстве, она определена как лицо, опосредованное адекватным термином: термином, который бы некоторым образом выражал подвластность течению времени и в то же время независимость от пространства. Она есть то, что существует среди смертных вещей, сама не будучи смертной… И поскольку в то время, как управляет телом, она примыкает также к божественному, она является госпожой тела, а не компаньонкой. Она - высшее чудо природы. Другие вещи под Богом, - каждая в себе, - суть отдельные предметы: она является одновременно всеми вещами. В ней образы вещей божественных, от которых она зависит, она же есть причина и образец для всех вещей низшего порядка, которые она некоторым образом сама же и производит. Будучи посредницей всех вещей, она имеет способности всех вещей… Ее справедливо можно назвать центром природы, посредницей всех вещей, сцеплением мира, лицом всего, узлом и связкой мира».

Перевод всех сочинений Платона на латынь и краткие пояснения к ним Фичино завершил в 1468 (впервые опубликованы в 1484). Тогда же он приступил к комментированию некоторых платоновских диалогов. Комментарий Фичино к платоновскому диалогу «Пир» (1469, известен также под названием «О любви») был источником большинства рассуждений о любви у мыслителей, поэтов и писателей Возрождения. Фичино считал, что любовь представляет собой вид «обожествления» бесконечной игры вечности - воссоединение в Боге человека эмпирического с метаэмпирической Идеей путем постепенного восхождения по лестнице любви. Он пишет: «Хотя нам нравятся тела, души, ангелы, но на самом деле мы все это не любим; но Бог вот в чем: любя тела, мы будем любить тень Бога, в душе - подобие Бога; в ангелах - образ Бога. Так, если в настоящем времени мы будем любить Бога во всех вещах, то в конце концов будем любить все вещи в нем. Ибо, живя так, мы достигнем той степени, когда будем видеть Бога и все вещи в Боге. И будем любить его в себе и все вещи в нем: все дается милостью Бога и в конце концов получает искупление в нем. Потому, что все возвращается к Идее, для которой было создано… Истинный человек и Идея человека - одно целое. И все же никто из нас на земле не является истинным человеком, будучи отделен от Бога: потому что тогда он отделен от Идеи, которая является нашей формой. К подлинной жизни мы приходим посредством божественной любви».

В 1473 Фичино принял сан священника и впоследствии занимал ряд важных церковных постов. В трактате «О христианской религии» (1474) он фактически возобновил традицию раннехристианской апологетики.

Деятельность Фичино вызвала широкий общественный резонанс. Вокруг него сложилась группа единомышленников, своего рода ученое братство, получившее известность под названием Платоновской академии. Академия стала одним из важнейших интеллектуальных центров эпохи Возрождения. В ее состав входили люди самого разного звания и рода занятий - аристократы, дипломаты, купцы, чиновники, священнослужители, врачи, университетские профессора, гуманисты, богословы, поэты, художники.

В 1480-90-е гг. Фичино продолжает исследовать традицию «благочестивой философии»: переводит на латынь и комментирует «Эннеады» Плотина (1484-1490; изданы в 1492), а также сочинения Порфирия, Ямвлиха, Прокла, Дионисия Ареопагита (1490-1492), Михаила Пселла и др. Воодушевленный переоткрытием античности, Фичино проявляет большой интерес к астрологии и публикует в 1489 медико-астрологический трактат «О жизни». Это приводит его к конфликту с высшим духовенством католической церкви, в частности с Папой Иннокентием VIII. И только высокое покровительство спасает его от обвинения в ереси.

В 1492 Фичино пишет трактат «О солнце и свете» (опубликован 1493), а в 1494 завершает обширные толкования к нескольким диалогам Платона. Умер Фичино за комментированием «Послания к римлянам» апостола Павла.

Влияние Фичино на мировоззрение эпохи Возрождения было столь значительным, что, например, Бруно, читая лекции в Оксфордском университете, представлял третью часть его трактата «О жизни», посвященного проблемам магии и магического, как собственное оригинальное сочинение.

Благодаря переводам трудов Платона, неоплатоников и других произведений античности с греческого на латинский язык, Фичино способствовал возрождению платонизма и борьбе со схоластическим аристотелизмом. Заложенные в его сочинениях, но им самим не развернутые, предпосылки пантеизма, оказали значительное воздействие на философские воззрения Пико делла Мирандолы, Патрици, Бруно и др. Апология земной красоты и достоинства человека способствовала преодолению средневекового аскетизма и оказала влияние на развитие изобразительного искусства и литературы. Идея Фичино о «всеобщей религии», не скованной скована культовыми, обрядовыми и догматическими различиями, сказалась на формировании учения о «естественной религии» в философии 16-17 веков.

Основные произведения.

Марсилио Фичино родился в местечке Фильине близ Флоренции. Образование

он получил во Флорентийском университете, где изучал философию и медицину.

Уже в начале 50-х годов XV века он пишет свои первые самостоятельные работы,

отмеченные влиянием идей античных философов. Чуть позднее Фичино изучает

греческий язык и начинает заниматься своими первыми переводами. В эти же

годы Фичино становится секретарем у главы Флорентийской республики Козимо

Вообще, Марсилио Фичино является как бы обобщенным образом, символом

философа-гуманиста, в мировоззрении которого оказались перемешаны совершенно

разнообразные философско-религиозные традиции. Будучи католическим

священником (он приял сан в сорокалетнем возрасте) , Фичино страстно

увлекался античной философией, посвящал некоторые свои проповеди

"божественному Платону", а дома даже ставил свечу перед его бюстом, и в то

же время занимался магией. При этом все данные, казалось бы, противоречащие

друг другу качества для самого Фичино были, наоборот, неотделимы друг от

Марсилио Фичино в своем творчестве ярко показал основную черту всего

гуманистического движения, ибо, как и большинство гуманистов впоследствии,

он считал, что разработка новых гуманистических идеалов возможна только в

том случае, если христианское вероучение заново обосновать с помощью древних

мистических и магических учений, а также с помощью философии Платона,

которого он признавал как бы продолжателем Гермеса Трисме-гиста, Орфея и

3opoacтpa. При этом необходимо отметить, что для Фичино и других гуманистов

философия Платона и неоплатонизм представлялись неким единым философским

учением. И вообще, впервые разницу между платонизмом и неоплатонизмом в

Европе осознали только в XIX столетии.

Во всех многообразных занятиях Марсилио Фичино можно выделить три

наиболее важные вида деятельности. Прежде всего, Марсилио Фичино прославился

как переводчик. Именно он в 1462--1463 гг. перевел на латинский язык

произведения, приписываемые Гермесу Трисмегисту, "Гимны Орфея", а также

"Комментарии к Зороастру". Затем в течение пятнадцати лет Фичино перевел

почти все диалоги Платона. В 80--90-х гг. XV в. им были переведены сочинения

Плотина и других поздних античных философов, а также "Ареопагитики".

Вторая сфера деятельности Марсилио Фичино связана с философией. Он

написал два философских сочинения: "О христианской религии" и "Платоновская

теология о бессмертии души".

Опираясь на труды Гермеса Трисмегиста, Фичино утверждал, что философия

рождается как "озарение" и потому смысл всякой философии заключается в том,

чтобы подготовить душу к восприятию Божественного откровения.

По сути дела, флорентийский мыслитель не разделял религию и философию,

ибо, по его мнению, и та и другая берут свое начало в древних мистических

учениях. Гермесу Трисмегисту, Орфею и Зороастру был дарован Божественный

Логос, именно как Божественное откровение. Затем эстафета тайного

Божественного знания была передана Пифагору и Платону. Иисус Христос своим

явлением на землю уже воплотил Логос-Слово в жизнь и открыл Божественное

откровение всем людям.

Следовательно, и античная философия и христианское вероучение

проистекают из одного Божественного источника -- Логоса. Поэтому для самого

Фичино священническая деятельность и занятия философией представлялись в

абсолютном и неразрывном единстве. Более того, он считал, что необходимо

разработать единую религиозно-философскую концепцию, совместить древнюю

мистику, философию Платона со Священным Писанием.

В соответствии с такой логикой, у Фичино возникает концепция "всеобщей

религии". По его убеждению, изначально миру дана Богом единая религиозная

истина, которую люди, в силу своего несовершенства, не могут понять до

конца, поэтому создают отдельные религиозные культы. Однако все различные

религиозные верования являются всего лишь проявлением "всеобщей религии". В

христианстве же единая религиозная истина нашла свое наиболее точное и

достоверное выражение.

Пытаясь показать содержание и смысл единой "всеобщей религии", Фичино

следует уже известной нам неоплатонической схеме. Сего точки зрения, мир

состоит как бы из пяти нисходящих уровней: Бог, ангел, душа, качество (или

форма), материя.

Бог и ангел -- это высшие метафизические понятия. Они неделимы,

бессмертны, нематериальны, бесконечны. Качество и материя -- низшие понятия,

связанные с материальным миром, поэтому делимы, временны, смертны,

ограниченны в пространстве.

Единственным и главным связующим звеном между высшими и низшими

ступенями бытия является душа. Душа, по мнению Фичино, триедина, потому что

выступает в трех ипостасях -- душа мира, душа небесных сфер и душа живых

твapeй. Проистекающая от Бога, душа оживляет материальный мир. Фичино

буквально воспевает душу, утверждая, что она является истинной связью всего,

ибо, когда она вселяется в одно, то при этом не оставляет другого. Душа

вообще все проницает и все поддерживает. Поэтому Фичино называет душу

"центром природы, посредницей всех вещей, сцеплением мира, лицом всего,

узлом и связкой мира".

Исходя из всего сказанного, вполне ясно, почему Марсилио Фичино уделяет

столько внимания душе отдельного мыслящего человека. В его понимании, душа,

примыкая к Божественному, управляет телом, является "госпожой тела". Поэтому

познание собственной души, которая проявляется в телесном выражении, -- это

главное занятие всякого человека.

Тему отдельного человека, сущности человеческой личности Фичино

продолжает в своих рассуждениях о "платоновской любви". Под понятием люди он

подразумевает воссоединение в Боге реального, плотского человека с идеей

человека. В соответствии со своими христианско-неоплатоническими

представлениями, Фичино пишет о том, что все в мире происходит от Бога и все

в мире вернется к Богу. Поэтому необходимо любить Бога во всех вещах и тогда

люди поднимутся до любви всех вещей в Боге. "Все возвращается к Идее, для

которой было создано", -- утверждает мыслитель.

Г Следовательно, истинный человек и Идея человека -- это тоже одно

целое. Однако на земле не существует истинного человека, ибо все люди

отделены от самих себя и друг от друга. Вот здесь и вступает в силу

Божественная любовь, посредством которой люди приходят к истинной жизни:

если все люди воссоединятся в любви, то они найдут свой путь к Идее, и

значит, любя Бога, люди сами становятся возлюбленными Им.

Проповедь "всеобщей религии" и "платоновской любви" стала очень

популярна в XVb. и позднее сохраняла свою привлекательность для многих

мыслителей Западной Европы.

Но сам Марсилио Фичино не останавливался на чисто теоретических

рассуждениях о сущности Бога, мира и человека. Он пытался постичь таинства

мира всеми доступными ему способами, в том числе и с помощью магических

обрядов. И с этим связана третья сфера деятельности флорентийского

гуманиста.

Вообще, Фичино считал, что магия является одной из сфер "всеобщей

религии" и не противоречит христианству. В своем трактате "О жизни" он,

упоминая известный евангельский сюжет о поклонении волхвов только что

рожденному Христу, спрашивает: "Чем, как не магией занимался тот, кто первый

поклонился Христу?" Сам Фичино, признавая наличие Божественной души во всех

вещах ("Бог во всех вещах"), стремился познать, открыть эту душу и потому

совершал магические действия над камнями, травами, ракушками. Под влиянием

пифагорейства, Фичино с помощью некой магической музыки и орфических гимнов

пытался услышать тайную "гармонию сфер" и тем самым уловить звучание души

мира. И все это он делал для того, чтобы найти способы, посредством которых

человеческая душа может слиться с душой Божественной.

В деятельности Марсилио Фичино, как в фокусе, нашли свое отражение

практически все формы и направления развития гуманистической мысли Западной

Европы -- философия, религия, магия, литературные занятия. И потому вполне

правомерно признать, что Марсилио Фичино является одной из центральных фигур

всей философии Эпохи Возрождения.

Средневековый платонизм был платонизмом без Платона и античных неоплатоников: в латинских переводах были известны лишь два-три диалога Платона («Тимей», «Федон» и «Меном»), имевшие к тому же крайне незначительное распространение. Гуманизм, еще устами Петрарки провозгласивший Платона знаменем в борьбе со схоластической традицией, обращается к изучению античного, и особенно греческого, философского наследия. В первые десятилетия XV в. неоднократно переводятся многие из диалогов Платона, в первую очередь «Государство»; преимущественное внимание гуманистов было обращено на проблемы этико-политического характера и на литературно-художественные достоинства платоновских сочинений.

Новый этап в освоении европейской философией наследия Платона и античного неоплатонизма связан с деятельностью Марсилио Фичино и возглавляемой им Флорентийской платоновской Академии. Сын врача Дио-тифечи (от имени которого он п образовал латинизированное имя Фичино), Марсилио родился в 1433 г. в Фильино (Тоскана). Первоначальное образование получил во Флоренции и в Пизе. Несомненно его первоначальное хорошее знакомство с перипатетической «школьной» философией; а изучение поэмы Лукреция отразилось в его ранних небольших сочинениях, содержавших изложение некоторых положений лукрецианской философии,-- в сочинениях, от которых автор впоследствии отрекался и которые он старательно уничтожал. Изучив греческий язык, он обратился к чтению в оригинале Платона, тогда уже достаточно известного в гуманистических кругах.

На усердные занятия способного юноши обратил внимание некоронованный правитель Флоренции Козимо Медичи. Как сообщает в своей «Истории Флоренции» Никколо Макиавелли, «в доме его жил на хлебах Марсилио Фичино, второй отец платоновской философии, к коему Козимо был горячо привязан. Не менее существенным был другой щедрый дар Козимо -- греческий кодекс, содержавший сочинения Платона. Сформировавшееся вокруг него широкое сообщество почитателей, единомышленников, учеников и друзей получает наименование Платоновской академии. Платоновская академия не имела ни устава, ни постоянного членства, но в разные годы к ней принадлежали наиболее выдающиеся деятели культуры медической Флоренции-- философы, поэты, художники, дипломаты и политики. Одно из таких собраний было приурочено ко дню рождения (а по преданию и смерти) Платона--7 ноября 1468 г.

Продолжавшаяся многие десятилетия переводческая и комментаторская деятельность Марсилио Фичино сделала достоянием латинской образованности полный свод не только творений Платона, но и памятников античного неоплатонизма, что имело немаловажное значение для характера создаваемой в эти же годы его собственной философской системы. Далеко не случайно он начал свою переводческую деятельность с трактатов так пазываемого «герметического свода» -- сочинений, традиционно приписывавшихся мифическому Гермесу Трисмегисту (Трижды великому), а в действительности, как показала позднейшая историческая критика, представлявших собой сборник позднегреческих платоновско-пифагорейских произведений, возникших не ранее II--III вв. н. э. Герметические трактаты в глазах Фичино и его современников являли собой древнейшую мудрость, от которой брала начало платоническая религиозно-философская традиция. Таким образом, с самого начала в переводах и комментариях Фичино Платон и платонизм представал

Главное философское сочинение Фичино -- «Платоновское богословие», основанное па неоплатонической традиции философское богословие, противостоящее теологическим системам схоластики. Проблему соотношения богословия и философии флорентийский неоплатоник решает в ином, по сравнению с томизмом, духе. Философия у него не «служанка» богословия. Он предпочитает говорить о ней как о «сестре» религии, но именно религии, а не теологии, ибо философия в его представлении должна заменить собой богословие, а по существу, не только богословие, по и самое религию откровения. Философия мыслится Марсилио Фичино как некая «ученая религия», открывающая разуму вечные истины, заключенные в вере.

Неоплатонизм Марсилио Фичино, представленный им в качестве достойной замены традиционного схоластического богословия, по существу, означал попытку отвоевать те области философствования, которые традиционно находились в безраздельном владении схоластики. Ставя проблемы соотношения бога и природы, бога и человека, неоплатонизм расширял тем самым сферу гуманистической полемики против традиционного средневекового мировоззрения. До Платоновской академии итальянские гуманисты не касались центральных онтологических проблем. Теперь борьба между гуманизмом и схоластикой выходила за пределы этики и антропологии: речь шла уже о боге и мире.

Существует легенда, что флорентийский архиепископ Антонин (позднее причисленный к лику святых), встревоженный опасными платоническими увлечениями юного Фичипо, настоял, чтобы тот предварительно изучил «Свод против язычников» Фомы Аквината в качестве противоядия против пекатолических воззрений. Легенда эта не подтверждается источниками, и, хотя некоторые новейшие католические исследователи пытаются обнаружить в сочинениях Фичино чуть ли не определяющее воздействие взглядов «ангельского доктора», речь может идти лишь о факте знакомства Фичино со схоластической традицией, об использовании им в ряде случаев традиционной терминологии (и то скорее восходящей к более широкой, в том числе и античной, перипатетической традиции). Созданная Фичино философская система самым решительным образом противостоит традиционному томистскому решению коренных онтологических проблем.

Ибо главная унаследованная от средневековья Возрождением проблема философской мысли остается все та же -- «Сотворен ли мир богом?». Дело не сводится только к прямой полемике против креационистского решения. Спор шел не только об одном акте творения (далеко не каждый даже и радикальный мыслитель эпохи прямо его отвергал), но и о системе соотношений бога и мира. Традиционному креационизму христианского богословия соответствовало и дуалистическое представление о глубочайшем разрыве, пропасти, отделяющей бога от мира, творца от творения. К попытке преодоления разрыва и сводится философское содержание «Платоновского богословия» и других сочинений Фичино, и это главное содержание его философии не может быть смазано никакими самыми благочестивыми декларациями их автора.

Переход от бога к природе рассматривается в философии Возрождения, и в частности (и едва ли не в первую очередь) у Марсилио Фичино, в качестве проблемы перехода от высшего Единства -- к множественности, от неподвижности божественного первоначала -- к движению, свойственному вещам зримого мира, от бога как первопричины бытия -- к существованию вещей.

Мироздание предстает в философии Марсилио Фичино как иерархически построенное единство, в котором имеется не только -- обычное для неоплатонизма --нисхождение от высшего начала, бога, к низшей ступени бытия, материи, но в котором осуществляется и внутренняя взаимосвязь всех ступеней иерархии. «Все части мира, хотя они и различны, согласуются во взаимном порядке, ибо составляют единое тело, перенимают друг у друга и заимствуют природу. Низшие тела движутся высшими, высшие -- бестелесной природой. Порядок этот зависит не от случая, ибо он всегда тождествен и подобен себе. Опираясь на неоплатоническую традицию, Фичино рисует в «Платоновском богословии» пятиступенчатую иерархию бытия. Высшая ступень есть бог, затем -- по нисходящей линии следуют «ангел», «душа», «качество» и, наконец «материя», или «телесная масса». Характерно, что самого акта творения богом мира флорентийский философ не рассматривает. Для него существенно не описание сотворения мира «из ничего» (которое он, правда, и не оспаривает), а установление зависимости мира от бога, понимаемой как процесс нисхождения от божественного единства к множественности природы. Таким образом, процесс этот описывается скорее в терминах неоплатонической эманации, истечения божественной сущности в мир, чем в понятиях христианского креационизма. Бог, рассмариваемый как первопричина и источник бытия, в фичиновской иерархии охватывает собою и поглощает весь мир.

«Бог -- везде»--так называется шестая глава второй книги «Платоновского богословия». «Всюду, где открывается или мыслится бытие, которое является всеобщим результатом, там повсюду есть и бог, являющийся всеобщей причиной» . Эта вездесущность бога есть следствие того, что он есть «всеобщая природа вещей»: «Разум повелевает считать, что то, что именуется «повсюду», есть не что иное, как всеобщая природа вещей; она же и есть бог». ренессансный неоплатонизм кузанский фичино

Однако это представление о тождестве бога со «всеобщей природой вещей», о его присутствии «везде» и «во всем» еще не ведет в философии флорентийского неоплатонизма к пантеистическим выводам, во всяком случае весьма далеко от выводов натуралистического пантеизма средневековых или позднеренессансных мыслителей типа Давида Динантского или Джордано Бруно. Как бы предвосхищая и заранее отвергая материалистические выводы Джордано Бруно о природе как «боге в вещах», Фичино писал: «Нас обманывает воображение, когда мы представляем себе, что бог заполняет собой абсолютно все; так как в этом случае оно внушает нам, что он некоторым образом помещается в вещах, В действительности же он находится повсюду таким образом, что в нем содержится то, что именуется «повсюду», более того, что он сам и есть это «повсюду», которое охватывает собою себя и все остальное...» .

Отождествляя бога со всеобщей природой вещей, Фичино делает существенную оговорку: природа эта не ограничивается физическим космосом, «всеобщей протяженностью телесных вещей» . Бог «Платоновского богословия» не растворяется в природе, а поглощает ее: «Бог потому находится во всех вещах, что все они находятся в нем, и если бы они не были в нем, они не были бы нигде, и не существовали бы совсем» . Стало быть, «не бог распространяется в мире, а мир, насколько это возможно, простирается в боге» --таков вывод Фичино, свидетельствующий о тенденции к мистическому пантеизму, подчиняющему и растворяющему природу в божественном начале. Главное в «Платоновском богословии» -- постоянно подчеркиваемая и выявляемая связь и взаимозависимость всех ступеней космической иерархии, их глубочайшее внутреннее единство. И хотя Фичино говорит о «нисхождении» от высшего начала к низшему и о «восхождении» от материи к богу, это естественное для платоника противопоставление в значительной мере снимается постоянством и единством этих двух процессов: пятиступенчатая иерархия находится у него в непрерывном движении, Этот динамизм, связующий бога и материю, вечное и временное, составляет характернейшую особенность флорентийского неоплатонизма.

Низшую ступень бытия, противостоящую богу, составляет материя, или «телесная масса». Она бесформенна, но обладает реальным, действительным существованием, она «близка к ничто», но не есть «ничто», будучи началом, хотя и в крайней степени пассивным, всех вещей материального мира. «Как первое в природе, являющееся богом, действует во всем (на все) и не испытывает никакого воздействия, так последнее, каковое есть телесная материя, должно испытывать воздействие от всех, само же менее всего воздействовать на иное» .

Существенно то, что в этом процессе нисхождения -- восхождения Фичино подчеркивает постоянное единство всей пятиступенчатой структуры мироздания: единство не может быть нарушено даже на низшей ступени, так что «даже материю, подверженную бесконечной множественности и изменчивости, оно постоянно хранит в единстве субстанции и порядка» .

Тело «безразлично» к формам, по природе своей оно «бесконечно делимо», и материя его «постоянно текуча» . Вещи образуются не собственной силой материи, «а от некоей внедренной в нее силы и качества. «Качество» есть вторая (снизу) ступень иерархии. Оно «придает материи ограничивающий ее вид (форму) и, будучи само по себе некоторым образом неделимым, обретает делимость при смешении с телом.

Переход от бога, который есть «над формами (видами) неподвижное единство», к миру форм, видов, материи и движения осуществляется через вторую (сверху,) ступень иерархии, которую Фичино в «Платоновском богословии» именует «ангелом», а в «Толковании на «Пир» Платона» -- «умом». В этом «ангельском уме» бог изначально «запечатлевает формы подлежащих творению вещей. В нем, стало быть, некоторым духовным образом обрисовывается, так сказать, все, что мы ощущаем в телах. Так рождаются сферы небес, элементов, светила, воздух, формы камней, металлов, растений, животных» . Уму свойственны покой и постоянство, подвижным его можно именовать лишь в том смысле, что он, подобно прочим вещам «происходя из бога, к нему же возвращается» . Но будучи «вместилищем форм», он являет собой «неподвижную множественность»-- первую ступень «нисхождения» к той подвижной и изменчивой множественности, каковой является материя

Главнейшим воплощением единства и связи всех ступеней космической иерархии в философии Марсилио Фичино является ее средняя, третья (и сверху, и снизу), ступень, именуемая «душой» и постоянно отождествляемая с природой.

Иерархия Фичино не есть застывшая статичная иерархия средневекового миросозерцания, а иерархия единого, пронизанного светом, живого, одушевленного, прекрасного космоса. Именно душа определяет единство и взаимосвязь всех ступеней бытия. Расположенная в центре, она «есть средняя ступень вещей и связует воедино все ступени, как высшие, так и низшие, восходя к высшим и нисходя к низшим» . Она, подчеркивает Фичино, «по отношению ко всем им срединная и отовсюду -- третья», а главное -- она «в высшей степени необходима в природе» .

Эта «необходимость» души определяется необходимостью дать объяснение движению, становлению, жизни в природе. Переход от единого и неподвижного бога к множественной и находящейся в постоянном движении телесной материи невозможен (во всяком случае недостаточен) через «ум», содержащий в себе формы вещей, но неподвижный и чуждый становлению. Если «ангел истинно существует, то есть пребывает постоянно», а «качество... движется... и иногда становится», то необходимо для объяснения перехода от высших ступеней бытия к низшим нечто среднее, то «что всегда становится, т. е. движется», необходима та третья сущность, «которая всегда бы двигалась и жила, и своим движением распространяла бы жизнь в вещах».

Сочетая в себе противоположности крайних ступеней иерархии бытия, душа являет собой их диалектическое единство. Она едина, но в то же время, не будучи «подвержена делению» наподобие вещей, она есть «совершенное множество», определяя собой жизнь и движение материального, несовершенного, становящегося и гибнущего множества вещей. Объединяя в себе и «образы божественных сущностей, от которых она происходит», и «образцы низших вещей, которые некоторым образом сама и производит», она есть, восторженно восклицает Фичино, «величайшее чудо природы» .«И так как она есть истинная связь вещей», то «по справедливости может быть названа центром природы, срединой всех вещей, цепью мира, ликом всех вещей, связью и узами мира» .

Эта центральная роль души определяется тем, что она в философии Фичино является главной и определяющей силой, придающей жизнь и движение космосу и всем вещам, всем телам. Понятия эти в «Платоновском богословии» в конечном счете отождествляются -- душа есть жизнь, жизнь есть источник движения. Душа есть «жизнь, животворящая тела». А жизнь присутствует всюду, где есть движение, она и есть источник движения: «Там, стало быть, где есть внутреннее движение, там и жизнь»; жизнь есть «внутренняя сила движения» . А так как движется все, от небесных сфер до элементов, то все и одушевлено, ибо не бог придает движение небесным кругам и телам и не материальные тела сами по себе, а душа. «Разве движение, так сказать, спонтанное, где бы оно ни происходило, не есть знак внутренней жизни?» . Так, в противовес схоластическим представлениям о движении («всякое движущееся тело получает движение от другого»), Фичино выдвигает принцип самодвижения в космосе -- правда, самодвижения, внутренний источник которого является центральной ступенью космической иерархии.

Этот внутренний источник движения отождествляется в «Платоновском богословии» Марсилио Фичино с природой: «И как во всеобщности тела (т. е. в телесной Вселенной) повсюду присутствует природа, так и во всеобщей природе повсюду находится всеобщая душа» . Природа же определяется у Фичино как «внутреннее искусство, изнутри устраивающее материю, как если бы столяр находился внутри древесины» . Такое понимание природы как «внутреннего мастера» вело к утверждению известной автономии природного начала, хотя и сохраняющего свою зависимость от бога («как природа придает движение своим творениям, так бог придает природе бытие») . В то же время природа как внутренний источник движения в мире не противостоит здесь божественному началу, но теснейшим образом связана с ним. И хотя, как отмечено выше, Фичино, согласно неоплатонической традиции, использует понятие «нисхождение» для описания перехода от бога к материальному космосу, он неустанно подчеркивает единство мира и ту, уже не «вертикальную», а «круговую» взаимосвязь, которую определяет как любовь: «Все части мира, поскольку они являются созданием одного мастера и членами одного и того же мироздания, подобны друг другу в бытии и в жизни, так что справедливо именовать любовь вечной связью и узами мира и его частей, недвижимой его опорой и прочным основанием всего мироздания».

Любовь, пронизывающая всю пятиступенную иерархию бытия, есть выражение этой внутренней гармонии, этой исходящей от бога, но воплощенной в вещах красоты Вселенной. Связующая мир любовь определяется у Фичино как некий «духовный круговорот», она есть «некое единое постоянное влечение», начинающееся от бога, исходящее в мир и, наконец, завершающееся в боге, которое, совершив как бы некий круг, возвращается к своему истоку. Мир в философии Фичино -- не противостоящая богу бренность, а прекрасное творение, и самое существование его в этом постоянном круговороте есть наслаждение.

«Итак, этот единый круг, идущий от бога к миру, и от мира к богу, называется тремя именами: поскольку он берет начало и влечение от бога -- именуется красотой; поскольку, приходя в мир, охватывает его -- любовью; поскольку, возвратившись к своему создателю, соединяется с ним -- наслаждением».

Образом этого постоянного божественного присутствия в мире, согласно учению М. Фичино, является свет. Единым светом пронизаны все ступени бытия в космической иерархии сущностей -- от бога до элементов (стихий). В боге свет есть «безмерное изобилие его благости и истины», в ангелах--«достоверность исходящего от бога умопостижения и разлитая в них радость воли», в небесах -- «изобилие жизни», «улыбка небес», в огне -- «некая внедренная в пего небесами жизненная сила», в «обладающих ощущением вещах» -- «радость духа и сила чувства», и, наконец, во всей совокупности сущего -- «излияние глубочайшего внутреннего изобилия», и «повсюду-- образ божественной истины и блага».

Образ повсеместно разлитого и вездесущего света становится в философии Марсилио Фичино проявлением пантеистическою единства бога и мира, божественного присутствия в вещах; он сам есть не только «сияние божественной ясности», но и как бы «бог, ограничивающий себя и приспосабливающий себя к возможностям своих творений», как бы божественное око, видящее вес в отдельных вещах и все их в себе.Так, мир предстает в философии флорентийского платонизма не как отрицание божества, и не в качестве низшей ступени божественного творения или нисхождения, а как открытый познанию прекрасный образ бога.

Вопреки дуалистическому противопоставлению мира и бога, Марсилио Фичино подчеркивает божественное происхождение красоты -- в том числе и красоты зримого мира. Будучи по сущности своей духовной, красота мира находит свое воплощение и выражение в красоте тел и форм. Красота в телах не отвращает человека от бога, она есть его зримый образ. Таким образом, мир получает в эстетике флорентийского неоплатонизма свое высшее оправдание -- в форме его обожествления.

Обожествляется в философии Фичино и человек---прекраснейшее из божественных творений. Пытаясь обосновать бессмертие души, Фичино постоянно подчеркивает особую, высшую природу человека. Среди прочих доказательств важное место занимает у него прославление достоинства человека как творческой личности, способной в своем творчестве уподобиться самому богу.

«Мощь человека,-- говорит Фичино,-- почти подобна божественной природе» .Человек подчиняет себе стихии, он как бы исполнитель волн бога на земле. Повелевая всем живым и неживым в природе, он «есть как бы некий бог».Совершенство его заключается не только в управлении «низшим», материальным миром -- он единственный «повелевает самим собой», «управляет семьей, устраивает государство, царит над народами и повелевает всем земным кругом». Одним из важнейших признаков благородства человека является, по Фичино, его стремление к свободе: будучи «рожден царствовать, он совершенно не может терпеть рабства» . Более того, способность человека к познанию, к постижению порядка небес, движений небесного круга, способность исчислить и даже предвидеть эти движения приводит Фичино к выводу об уподоблении человека своему творцу: «Кто станет отрицать, что он обладает гением, так сказать, почти таким же, как и сам создатель небес, и некоторым образом мог бы даже создать небеса, если бы получил в свое распоряжение орудия и небесную материю, коль скоро теперь он их воспроизвел, хотя и из иной материи, но в подобном порядке?» (здесь Фичино имеет в виду созданные его современниками модели, воспроизводящие движение небесных тел) .

Философская система «Платоновской теологии» с ее оправданием мира и человека, с прославлением силы и мощи человеческого гения свидетельствует о глубочайшем разрыве со средневековой традицией. Новым является и его понимание религии, нашедшее выражение в трактате «О христианской религии». Исходя из задачи примирения своего неоплатонического гуманизма с христианством, Фичино не только предложил в «Платоновском богословии» свой, чуждый и враждебный схоластике вариант «ученой религии» (doct"a religio), нo и выдвинул концепцию «всеобщей религии» (religio universalis), искони присущей человечеству. Все исторически существовавшие религиозные культы, а равно и религиозно-философские учения оказываются проявлениями этой «всеобщей религии» и, пусть неполным, но все же выражением единой истины, высшим воплощением которой является, по мысли Фичино, христианство. Более того, существование множества религиозных культов, по Фичино, оказывается вовсе не результатом обмана и дьявольского наваждения, как полагали апологеты христианства, а предусмотрено самим божественным провидением: оно «не позволяет, чтобы в какое-либо время какая-либо часть мира была полностью лишена религии, хотя и допускает, чтобы в различных местах и в разное время соблюдались разные способы почитания бога. Так что, быть может, это разнообразие во Вселенной, согласно божественному предписанию, порождает восхитительную красоту» . Подобные представления далеко выходили за рамки ортодоксального католицизма и вели к историческому взгляду на происхождение и эволюцию религии, к «миру исповедании» и веротерпимости.

Марсилио Фичино

Фичино, Марсилио (Ficino, Marsilio) (1433–1499), философ, теолог и ученый, выдающийся мыслитель эпохи Возрождения , оказавший значительное влияние на развитие философии 17–18 вв. Родился 19 октября 1433 в Фильине-Вальдарно близ Флоренции. Изучал латинский и греческий языки, философию и медицину, по-видимому, во Флоренции, рано заинтересовался Платоном и его школой и благодаря покровительству Козимо Медичи и его преемников полностью посвятил себя научным занятиям. В 1462 Фичино стал признанным лидером платоновской Академии во Флоренции, одного из важнейших интеллектуальных центров эпохи Возрождения. Стал священником в 1473 и занимал несколько высоких церковных постов. Умер Фичино в Кареджи близ Флоренции 1 октября 1499.

Сделанные Фичино превосходные переводы на латинский язык Платона и Плотина, первые полные собрания этих мыслителей в Западной Европе (закончены ок. 1470, опубликованы в 1484 и 1492), были в ходу вплоть до 18 в. Фичино также перевел на латинский язык других неоплатоников (Ямвлиха, Прокла , Порфирия и др.) и трактаты т.н. Герметического свода. Широко использовались и его комментарии к сочинениям Платона и Плотина, а комментарий к платоновскому диалогу Пир (1469, известен также под названием О любви, De amore) был источником большинства рассуждений о любви у мыслителей, поэтов и писателей Возрождения. Согласно Фичино, Платон рассматривал любовь как духовное отношение между человеческими существами, основанное на их изначальной внутренней любви к Богу. Главная философская работа Фичино – Платоновская теология о бессмертии души (Theologiae platonicae de immortalitate animorum, 1469–1474, первое издание 1482) – изощренный метафизический трактат, в котором учение Платона и неоплатоников приводится в согласие с христианской теологией. Этот труд, наиболее систематическое произведение итальянского платонизма за всю эпоху Возрождения, сводит Вселенную к пяти фундаментальным принципам: Богу, небесному духу, расположенной в центре разумной душе, качеству и телу. Главной темой труда является бессмертие души. Задача человеческой жизни, по Фичино, заключается в созерцании, завершающемся непосредственным видением Бога, но, поскольку эта конечная цель редко достигается на Земле, должна быть постулирована будущая жизнь души, в которой она достигает своего истинного предназначения. Известен также трактат Книга о христианской религии (Liber de Christiana religione, 1474). Переписка Фичино – богатый источник биографической и исторической информации, многие письма являются фактически небольшими философскими трактатами. Среди других работ, посвященных теологии, медицине и астрологии, можно отметить Три книги о жизни (De vita libri tres, 1489). Фичино был одним из ведущих мыслителей раннего Возрождения и наиболее значительным представителем ренессансного платонизма.

Использованы материалы энциклопедии "Мир вокруг нас".

Фичино (Ficino) Марсилио (19 октября 1433, Фильине-Вальдарио - 1 октября 1499, Флоренция) - итальянский гуманист и философ-неоплатоник. Образование получил в университете Флоренции. Смолоду выказал большой интерес к философской мысли античности и, чтобы познакомиться с ней по первоисточникам, изучил древнегреческий язык. Оценив способности и рвение молодого человека, Козимо Медичи, богатый банкир и фактический правитель Флоренции, взял его под свое покровительство. В 1462 он подарил Фичино имение неподалеку от своего собственного, а также греческие рукописи произведений Платона и некоторых других древних авторов.

Около 1462 Фичино выполнил перевод с древнегреческого на латынь «Гимнов» и «Аргонавтики» - апокрифических сочинений, автором которых традиция считала легендарного поэта древности Орфея. Затем взялся за цикл гностических трактатов, известных под общим названием «Поймандр» и приписываемых Гермесу Трисмегисту. В 1463 он приступил к диалогам Платона, творчество которого рассматривал как важнейшее звено в развитии «благочестивой философии», восходящей к самым отдаленным временам: в своих занятиях Фичино, стремившийся показать внутреннее согласие «древнего богословия», как бы повторял тот путь, который прошла религиозно-философская мудрость язычников. Перевод всех творений Платона на латынь был завершен к 1468. Затем на протяжении пяти лет Фичино создает свои наиболее важные оригинальные труды: обстоятельный «Комментарий на «Пир Платона» (1469, издан в 1544), повествующий о космической функции любви и о сущности прекрасного; фундаментальный трактат «Платоновское богословие о бессмертии душ» (1469-1474, издан в 1482), где, в частности, развивалось учение о человеке как «своего рода боге», способном свободно творить себя самого, окружающий мир и общественную жизнь, покорять себе пространство, время, удачу, разведывать свойства и силы природы, ставя их на службу своих устремлений и интересов; трактат «О христианской религии» (1474), возобновляющий традицию раннехристианской апологетики. Деятельность Фичино, в которой современники видели возрождение древней мудрости, примиренной с христианством, возбуждала к себе живейший интерес в обществе. Вокруг Фичино сложилась группа единомышленников, своего рода вольное ученое братство, получившее известность под именем Платоновской Академии. Она не имела устава, не знала должностей и фиксированного членства, в ее деятельности принимали участие люди самого разного звания и рода занятий: именитые патриции, купцы, должностные лица государства, священнослужители, врачи, университетские профессора, гуманисты, богословы, поэты, художники. В 1489 Фичино опубликовал медико-астрологический трактат «О жизни». С 1484 работал над переводом и комментированием «Эннеад» Плотина, изданных им в 1492. В этот же период он перевел сочинения Порфирия, Ямвлиха, Прокла, Псевдо-Дионисия Ареопагита, Афинагора, Синезия, Михаила Пселла. В 1492 он написал и вскоре издал трактат «О солнце и свете», в 1494 завершил обширные толкования к нескольким диалогам Платона. В 1495 издал двенадцать книг своих «Посланий». Умер за комментированием «Послания к римлянам» апостола Павла.

Идеи Фичино оказали сильное влияние на богословскую и гуманистическую мысль и на художественную культуру конца 15-16 вв.

О. Ф. Кудрявцев

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. IV, с. 254-255.

Далее читайте:

Фичино М. Платоновское богословие о бессмертии душ (Статья О.Ф. Кудрявцева о произведении М. Фичино).

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Сочинения:

Opera, vol. 1-2. Basileae, 1576; в рус. пер.: Комментарий на «Пир» Платона.- В кн.: Эстетика Ренессанса, т. 1. М., 1981, с. 144- 241;

Послания,- В кн.: Соч. итальянских гуманистов эпохи Возрож-дения (XVвек). М., 1985, с. 211-226.

Литература:

Kristeller Р. О. II pensiero filosofico di Marsilio Ficino. Firenze, 1953;

Marsel R. Marsile Ficin. P., 1958.

Баткин Л. К истолкованию итальянского Возрождения. Антропология Марсилио Фичино и Пико делла Мирандолы. – В кн.: Из истории классического искусства Запада. М., 1980

Федеральное агентство по образованию

Санкт – Петербургский государственный инженерно-экономический университет.

Вологодский филиал

Контрольная работа по дисциплине

ФИЛОСОфия

тема: Тема любви в философии Марсилио Фичино.

Выполнил: Стрелкова Л.С.

студент 2 курса, срок обучения 3г.10 мес.

группа № ФС-9 № зачетной книжки 02-113

специальность 080105 - Финансы и кредит

Преподаватель: Шарова О.С

Должность: ст. преподаватель,

руководитель секции по научной работе

Оценка:________________ Дата:________

Введение………………………………………………………………...…………3

Тема любви в эпоху Возрождения……………………………………..….4

Марсилио Фичино. Биография. Мысли…………………………………..5

Тема любви в философии Марсилио Фичино……………………………8

Заключение……………………………………………………………………….14

Список используемой литературы………………………………...……………15

Введение

Эпоха Возрождения создает новый тип светской культуры, в котором сочетаются многие крайности и противоположности: пантеизм, обожествляющий природу, с самыми экзотическими религиями и мифологиями; индивидуализм, с его утверждением правомерности личного интереса, с поисками основ человеческого общежития; глубокое увлечение античностью с традициями средневековой мысли. Все эти противоположности проявляются повсюду, в частности и в философии любви, которая в эпоху Возрождения широко развивается, порождая своеобразный жанр философских трактатов и диалогов о любви. Она возникает в основном на почве возрождения античной философии, в особенности учения Платона. Но вместе с тем ренессансная философия любви впитывает в себя традиции куртуазной поэзии и средневековых споров о любви. Этот своеобразный синтез порождает богатейшую традицию философских рассуждений о происхождении, смысле и значении любви. Трактаты о любви становятся чуть ли не одним из основных жанров философской литературы, а вместе с тем и литературной модой. Во всяком случае, ни один из крупных писателей и мыслителей эпохи Возрождения не упускал случая написать сочинение на данную тему.

В моей работе будет отражена тема любви в философии Марсилио Фичино. Я изложу некоторые факты из биографии этого философа и попытаюсь отразить его мысли и вклад в науку.

Тема любви в эпоху Возрождения

В эпоху Возрождения тема любви расцвела в обстановке общего острого интереса ко всему земному и человеческому, освободившемуся из-под контроля церкви. Понятие “любовь” возвратило себе статус жизненной философской категории, которым было наделено в античности и который в средние века был заменен на статус религиозно-христианский. Но религиозный оттенок любовного чувства не исчез совсем. Однако, в центре мировоззрения стоят уже не божественные сюжеты, а человек, который гармонично связан с миром, где небесное не противостоит земному, но пронизывает его духом возвышенности и благородства. В философском учении Джордано Бруно наиболее ярко представлены сущность и значение любви в ренессансном представлении. “Любовь - это все, и она воздействует на все, и о ней можно говорить все, ей можно и все приписывать”. В его диалогах любовь предстает как героическая, огненная страсть, окрыляющая человека в борьбе и в стремлении к познанию мира. Любовь, с точки зрения Бруно, это всепроникающая космическая сила, пружина человеческой истории.

Этот взгляд на любовь как на сильнейший духовный порыв, страсть накладывает отпечаток и на оценку отношений между мужчиной и женщиной. И “Венера с Амуром” Рафаэля, и “Вакханалия” Тициана свидетельствуют о том, что особой моральной разборчивости в интимных чувствах человека не было. Гуманист Лоренцо Валл выразил главные настроения и тенденции современного ему общества, которое во всем стремилось достичь максимального удовольствия и удовлетворения своих природных желаний и потребностей: “Все, что существует, стремится к наслаждению. Не только те, кто обрабатывает поля, которых с правом воспевает Вергилий, но и те, кто живут в городах, знатные и простые, греки и варвары...под направляющим воздействием руководителя и наставника - Природы.” Реализация человеческих желаний и похотей, следование во всем людской природе стало центром идеологии этого исторического этапа.

Эпоха Возрождения, вернув человека к природе, уничтожает грань между страстью, вседозволенностью и разнузданностью, между порывами сердца и не слишком разборчивой погоней за наслаждениями.

Также философом эпохи Возрождения является Марсилио Фичино. Вся философия Фичино вращается вокруг идеи любви, в которой он объединяет платоновский эрос и христианскую caritas, почти не делая между ними различия. "Амор" – это у Фичино просто другое название духовного кругового тока, исходящего от бога во Вселенную и возвращающегося к богу. Любить – значит занять место в этом мистическом круговращении.

Марсилио Фичино. Биография. Мысли.

Марсилио Фичино (1433–1499 гг.) родился в местечке Фильине близ Флоренции. Образование он получил во Флорентийском университете, где изучал философию и медицину. Уже в начале 50-х годов XV века он пишет свои первые самостоятельные работы, отмеченные влиянием идей античных философов. Чуть позднее Фичино изучает греческий язык и начинает заниматься своими первыми переводами. В эти же годы Фичино становится секретарем у главы Флорентийской республики Козимо Медичи. Вообще, Марсилио Фичино является как бы обобщенным образом, символом философа-гуманиста, в мировоззрении которого оказались перемешаны совершенно разнообразные философско-религиозные традиции. Будучи католическим священником (он принял сан в сорокалетнем возрасте), Фичино страстно увлекался античной философией, посвящал некоторые свои проповеди “божественному Платону”, а дома даже ставил свечу перед его бюстом, и в то же время занимался магией. При этом, все данные, казалось бы, противоречащие друг другу качества, для самого Фичино были наоборот неотделимы друг от друга.

Марсилио Фичино в своем творчестве ярко показал основную черту всего гуманистического движения, ибо, как и большинство гуманистов впоследствии, он считал, что разработка новых гуманистических идеалов возможна только в том случае, если христианское вероучение заново обосновать с помощью древних мистических и магических учений, а также с помощью философии Платона, которого он признавал как бы продолжателем Гермеса Трисмегиста, Орфея и Зороастра. При этом необходимо отметить, что для Фичино и других гуманистов философия Платона и неоплатонизм представлялись неким единым философским учением. И вообще, впервые разницу между платонизмом и неоплатонизмом в Европе осознали только в XIX столетии. Во всех многообразных занятиях Марсилио Фичино можно выделить три наиболее важные вида деятельности. Прежде всего, Марсилио Фичино прославился как переводчик. Именно он в 1462-1463 гг. перевел на латинский язык произведения, приписываемые Гермесу Трисмегисту, “Гимны Орфея”, а также “Комментарии к Зороастру”. Затем в течении пятнадцати лет Фичино перевел почти все диалоги Платона. В 80-90-х гг. XV в. им были переведены сочинения Плотина и других поздних античных философов, а также “Ареопагитики”.

Вторая сфера деятельности Марсилио Фичино связана с философией. Он написал два философских сочинения: “О христианской религии” и “Платоновская теология о бессмертии души”. Опираясь на труды Гермеса Трисмегиста, Фичино утверждал, что философия рождается как “озарение” и потому смысл всякой философии заключается в том, чтобы подготовить душу к восприятию Божественного откровения.

По сути дела, флорентийский мыслитель не разделял религию и философию, ибо, по его мнению, и та и другая берут свое начало в древних мистических учениях. Гермесу Трисмегисту, Орфею и Зороастру был дарован Божественный Логос, именно как Божественное откровение. Затем эстафета тайного Божественного знания была передана Пифагору и Платону. Иисус Христос своим явлением на землю уже воплотил Логос-Слово в жизнь и открыл Божественное откровение всем людям. Следовательно, и античная философия и христианское вероучение проистекают из одного Божественного источника - Логоса. Поэтому для самого Фичино священническая деятельность и занятия философией представлялись в абсолютном и неразрывном единстве. Более того, он считал, что необходимо разработать единую религиозно-философскую концепцию, совместить древнюю мистику, философию Платона со Священным Писанием. В соответствии с такой логикой, у Фичино возникает концепция “всеобщей религии”. По его убеждению, изначально миру дана Богом единая религиозная истина, которую люди, в силу своего несовершенства, не могут понять до конца, поэтому создают отдельные религиозные культы. Однако все различные религиозные верования являются всего лишь проявлением “всеобщей религии”. В христианстве же единая религиозная истина нашла свое наиболее точное и достоверное выражение.

Пытаясь показать содержание и смысл единой “всеобщей религии”, Фичино следует уже известной нам неоплатонической схеме. С его точки зрения, мир состоит как бы из пяти нисходящих уровней: Бог, ангел, душа, качество (или форма), материя. Бог и ангел - это высшие метафизические понятия. Они неделимы, бессмертны, нематериальны, бесконечны. Качество и материя - низшие понятия, связанные с материальным миром, поэтому делимы, временны, смертны, ограничены в пространстве. Единственным и главным связующим звеном между высшими и низшими ступенями бытия является душа. Душа, по мнению Фичино, триедина, потому что выступает в трех ипостасях - душа мира, душа небесных сфер и душа живых тварей. Проистекающая от Бога, душа оживляет материальный мир. Фичино буквально воспевает душу, утверждая, что она является истинной связью всего, ибо, когда она вселяется в одно, то при этом не оставляет другого. Душа вообще все проницает и все поддерживает. Поэтому Фичино называет душу “центром природы, посредницей всех вещей, сцеплением мира, лицом всего, узлом и связкой мира.

Исходя из всего сказанного, вполне ясно, почему Марсилио Фичино уделяет столько внимания душе отдельного мыслящего человека. В его понимании, душа, примыкая к Божественному, управляет телом, является “госпожой тела”. Поэтому познание собственной души, которая проявляется в телесном выражении, - это главное занятие всякого человека.

Тему отдельного человека, сущности человеческой личности Фичино продолжает в своих рассуждениях о “платоновской любви”. Под понятием любви он подразумевает воссоединение в Боге реального, плотского человека с идеей человека. В соответствии со своими христианско-неоплатоническими представлениями, Фичино пишет о том, что все в мире происходит от Бога и все в мире вернется к Богу. Поэтому необходимо любить Бога во всех вещах и тогда люди поднимутся до любви всех вещей в Боге. “Все возвращается к Идее, для которой было создано”, - утверждает мыслитель. Следовательно, истинный человек и Идея человека - это тоже одно целое. Однако, на земле не существует истинного человека, ибо все люди отделены от самих себя и друг от друга. Вот здесь и вступает в силу Божественная любовь, посредством которой люди приходят к истинной жизни: если все люди воссоединятся в любви, то они найдут свой путь к Идее, и значит любя Бога, люди сами становятся возлюбленными Им.

Проповедь “всеобщей религии” и “платоновской любви” стала очень популярна в XV в., и позднее сохраняла свою привлекательность для многих мыслителей Западной Европы. Но сам Марсилио Фичино не останавливался на чисто теоретических рассуждениях о сущности Бога, мира и человека. Он пытался постичь таинства мира всеми доступными ему способами, в том числе и с помощью магических обрядов. И с этим связана третья сфера деятельности флорентийского гуманиста. Вообще, Фичино считал, что магия является одной из сфер “всеобщей религии” и не противоречит христианству. В своем трактате “О жизни” он, упоминая известный евангельский сюжет о поклонении волхвов только что рожденному Христу, спрашивает: “Чем, как не магией занимался тот, кто первый поклонился Христу?”. Сам Фичино, признавая наличие Божественной души во всех вещах (“Бог во всех вещах”), стремился познать, открыть эту душу и потому совершал магические действия над камнями, травами, ракушками. Под влиянием пифагорейства, Фичино с помощью некой магической музыки и орфических гимнов пытался услышать тайную “гармонию сфер” и тем самым уловить звучание души мира. И все это он делал для того, чтобы найти способы, посредством которых человеческая душа может слиться с душой Божественной.

В деятельности Марсилио Фичино, как в фокусе, нашли свое отражение практически все формы и направления развития гуманистической мысли Западной Европы - философия, религия, магия, литературные занятия. И потому, вполне правомерно признать, что Марсилио Фичино является одной из центральных фигур всей философии Эпохи Возрождения.

Тема любви в философии Марсилио Фичино.

Всякая любовь, по Фичино, есть желание, но не всякое желание – любовь. Любовь без познания – слепая сила, подобная той, которая заставляет растение расти, а камень падать. Лишь когда любовью руководит познавательная способность, она начинает стремиться к высшей цели, благу, которое есть и красота. Красота, вообще говоря, пронизывает всю Вселенную, но сосредоточивается она в основном в двух формах, символами которых являются две Венеры, "небесная" и "всенародная". Философия Фичино не сложилась в самостоятельную школу и не нашла видных продолжателей. Но она оказала огромное влияние на художников и "поэтов-мыслителей" – от Микеланджело до Джордано Бруно, Тассо, Спенсера, Дж.Донна и даже Шефтсбери. Кроме того, идеи Фичино о любви стали предметом многих полусветских сочинений типа "Азолани" Пьетро Бембо и "Придворного" Бальдассара Кастильоне. "Флорентийское евангелие", как Пановский называет неоплатонизм Фичино,распространилось в форме, приспособленной к "хорошему тону" светского общества и к женскому вкусу. Авторы подражательных "Диалогов о любви" описывают, определяют и прославляют женскую красоту и добродетель и проявляют живой интерес к вопросам этикета отношений между мужчиной и женщиной в обществе.

Разницу между Фичино и Пико делла Мирандола, с одной стороны, и Бембо и Кастильоне – с другой, Пановский рассматривает как различие между флорентийским неоплатонизмом и его венецианской популяризацией. Если флорентийское искусство основывается "на рисунке, пластической твердости и архитектонической структуре, то венецианское опирается на цвет, атмосферу, живописную картинность и музыкальную гармонию". "Флорентийский идеал красоты нашел свое образцовое выражение в скульптурах гордо выпрямившегося Давида, венецианский – в картинах лежащей Венеры".

Средневековая теология различала четыре символических значения наготы: "естественная нагота" (nuditas naturalis) – природное состояние человека, ведущее к смирению; "мирская нагота" (nuditas temporalis) – обнаженность от земных благ, могущая быть добровольной (как у апостолов или монахов) или вызванная бедностью; "добродетельная нагота" (nuditas virtualis) – символ невинности, в первую очередь невинности вследствие исповеди, и, наконец, "преступная нагота" (nuditas criminalis) – знак распутства, суетности, отсутствия всякой добродетельности. Ренессанс начал интерпретировать наготу Купидона как символ "духовной природы" или представлять совершенно обнаженного человека для изображения добродетели и истины (как, например, на картине Боттичелли "Ложь" в музее Уффици). В "Трактате о живописи" Альберти говорит об обнаженности истины на описанной Лукианом картине Апеллеса как о чем-то само собою разумеющемся и даже "современном". Кстати сказать, в описании Лукиана речь шла, собственно, не об "истине", а о "раскаянии", изображенном у Апеллеса в виде человека плачущего и исполненного стыда. И в искусстве Ренессанса, и в искусстве барокко "голая истина" часто становится олицетворением.

Платонизирующие гуманисты Ренессанса рассматривали трех граций не просто как "свиту" Венеры, согласно мифографическим источникам, а как три ее лица, три ипостаси, "единством" которых является сама Венера. При этом традиционные имена Аглая, Эвфросина, Талия заменялись другими, непосредственно указывавшими на их тождество с Венерой, – "красота", "любовь", "наслаждение" или "красота", "любовь", "целомудрие". Результат один: язычество и христианство сливаются у Фичино в неделимый поток и в человеческом переживании, и в самом бытии. Языческая нагота признается вся целиком. Но в, то, же время эта человеческая нагота чрезвычайно одухотворяется и зовет в высшие сферы духа и бытия. Это какой-то, если говорить кратко, вполне светский неоплатонизм, а то, что последний характерен вообще для всего итальянского Ренессанса, мы не раз уже видели и в дальнейшем увидим не раз. Во Флоренции он отличается только необычайным энтузиазмом и привольным духовно-телесным увеселением на фоне такой же духовной телесности и верных этому идеалу людей и в таком же виде организованной окружающей природы. Тут же, однако, необходимо сказать, что общий духовный тупик, который характерен для всего итальянского Возрождения, начиная с Петрарки, не миновал и радужную и привольную Флорентийскую академию. Ведь как-никак, но здесь вступал в свои права человеческий субъект, стоявший на путях собственного возвеличения и даже абсолютизации. Изолированный человеческий субъект, взятый сам по себе, – это ведь не очень-то надежная почва для полного и безоговорочного оптимизма. Этот стремящийся себя абсолютизировать человеческий субъект на каждом шагу сталкивается с разного рода неодолимыми препятствиями; ему слишком часто приходится убеждаться в своей собственной беспомощности и даже безвыходности. Стихия самокритики и самоотрицания во флорентийском неоплатонизме была выражена пока еще слабо. Но все же она чувствуется здесь настолько осязательно, что французский исследователь Шарль Моррас считает ее даже центральной для всего неоплатонизма во Флоренции. "Единственным эпиграфом для Флоренции, – говорит Моррас, – служит прекрасный дистих Катулла: ненавижу и люблю... Это самое подходящее место в мире для развития своих страстей. Она является порождением жизни, столь полной крайностями, что и сладострастие, и даже лень, и религиозность были здесь жестокими".

Поэтому, как Ш.Моррас и признавался, он не мог думать о Флоренции, не вспоминая Афин, ибо "единый мистический стебель сочетает эти два шедевра Греции и Тосканы". Из этого-то мистического стебля родилась Академия; и если вновь стало возможным услышать Платона, то это потому, что его переводчик не удовлетворился переводом или комментированием текстов – он попытался так же жить, и его ревностное стремление распространить дух учителя было столь велико, что современники не замедлили объявить его "вторым Платоном". Но этот второй Платон далеко не был таким оптимистом, каким он хотел бы быть.

Приведем несколько соображений А.Шастеля, помогающих понять светский неоплатонизм Фичино как имманентно-субъективную и эстетически-наглядную картину мироздания. В традициях античности и итальянской культуры Фичино рассматривает Вселенную как гармоничное строение, все части которого составляются, "как лира, производящая полный аккорд со своими консонансами и диссонансами". Вселенная определяется принципом порядка (ordo) и чинности (decentia). Всякий художник хочет увековечить себя в своем произведении; так и творец смог, сумел и пожелал сделать свое произведение столь подобным ему, сколь это только возможно. Фичино много говорит о совершенстве кругового движения сфер. Согласно Фичино, мы живем в храме всемогущего архитектора; каждый должен внутри его круга проводить свой собственный круг, восславляя бога. Человек стоит на вершине творения не потому, что он может постичь его механику и его гармонию, но прежде всего благодаря своему собственному творческому динамизму. Великая божественная игра находит свое повторение в человеческой игре и труде, которые с точностью подражают богу и соединяются с ним. Человека тоже можно определить как вселенского художника. Фичино пишет:

"Повсюду человек обращается со всеми материальными вещами мира так, как если бы они находились в его распоряжении: стихии, камни, металлы, растения. Он многообразно видоизменяет их форму и их вид, чего не может сделать животное; и он не обрабатывает только одну стихию зараз, он использует их все, как должен делать господин всего. Он копает землю, бороздит воду, он возносится к небу на громадных башнях, не говоря уже о крыльях Дедала и Икара. Он научился зажигать огонь, и он – единственный, кто постоянно употребляет для своей пользы и удовольствия огонь, потому что лишь небесное существо находит удовольствие в небесной стихии. Человеку нужно небесное могущество, чтобы подняться до неба и измерить его... Человек не только использует стихии для служения ему, но, чего никогда не делает животное, он покоряет их для своих творческих целей. Если божественное провидение есть условие существования всего космоса, то человек, который господствует над всеми существами, живыми и неживыми, конечно, является некоторого рода богом. Он – бог неразумных животных, которыми он пользуется, которыми он правит, которых он воспитывает. Он – бог стихий, в которых он поселяется и которые он использует; он – бог всех материальных вещей, которые он применяет, видоизменяет и преобразует. И этот человек, который по природе царит над столькими вещами и занимает место бессмертного божества, без всякого сомнения, также бессмертен".

"Человеческое могущество почти подобно божественной природе; то, что бог создает в мире своей мыслью, (человеческий) ум замышляет в себе посредством интеллектуального акта, выражает посредством языка, пишет в книгах, изображает посредством того, что он строит в материи мира".

Расцвет наук и искусств во Флоренции эпохи Ренессанса вызывает восхищение у Фичино:

"Если мы должны говорить о золотом веке, то это, конечно, век, который производит золотые умы. И что наш век именно таков, в этом не может сомневаться никто, рассмотрев его удивительные изобретения: наше время, наш золотой век привел к расцвету свободные искусства, которые почти было погибли, грамматику, поэзию, риторику, живопись, архитектуру и древнее пение лиры Орфея. И это – во Флоренции" (письмо Паулю Миддельбургу от 13 сентября 1492 г.). Ввиду центрального положения, которое занимает в системе мира у Фичино "амор" – любовь, мимо него нельзя пройти, говоря о теории искусства у Фичино. « Амор» к небесной красоте – это подлинный художник, скульптор и живописец души. Человеку с его искусством остается лишь как можно лучше уловить образующееся здесь динамическое соотношение между материей и формой, между смыслом и идеей.

Фичино и его Платоновская академия много сделали для пропаганды и прославления флорентийского искусства, будучи убеждены, что и святых, и "героев", и поэтов нужно окружать своего рода культом). Два великих архитектора XV в., Брунеллески и Альберти, были поддержаны Академией в тот период, когда их слава еще оспаривалась. Кристофоро Ландино, в особенности в обширном предисловии к комментированному изданию "Божественной комедии", развил целую историософию нового итальянского искусства, начиная с Гвидо Кавальканти, Данте, Чимабуэ, Джотто и кончая своим временем, причем Флоренция выступала здесь как столица "модерного" (этот термин заимствован у отцов церкви) искусства, сопоставимого с высшими образцами древнего искусства. Заметим, что термин "имманентизм" нисколько не обозначает полной исчерпанности бытия в сознании человека. Этот термин указывает только на всегда прогрессирующую возможность для человеческого сознания переводить неисчерпаемое объективное бытие на свой собственный, чисто человеческий, язык. И особенно важно не путать имманентизм с пантеизмом на том основании, что раз все познаваемо, то и божество познаваемо в каждой отдельной вещи.

Концепция человека у Фичино, согласно М.Скьявоне, следует "самой последовательной линии монистического теоцентризма из наиболее строгих". Для Фичино "человек велик постольку, поскольку он мал и неимущ перед лицом бога". В целом "религиозность есть внутренняя и неотъемлемая потребность системы Фичино, хотя имманентистские следствия его метафизики (им, несомненно, не замеченные), казалось бы, способны придать ему несомненную окраску пантеистического мистицизма". Таким образом, по М.Скьявоне, Фичино, будучи сознательным представителем католической ортодоксии, и притом в самом строгом смысле этого слова, фактически и бессознательно все же допускал известную пантеистическую тенденцию, поскольку абсолютом у него является не просто бог сам по себе, но бог в своем соотношении с миром. Это, однако, является вообще одной из сложнейших и тяжелейших проблем средневековой теологии: с одной стороны, божество есть абсолют и такая полнота бытия, которая ни в каком мире не нуждается; а с другой стороны, бог почему-то творит мир и, следовательно, как будто до некоторой степени нуждается в этом мире для достижения своей полноты. Нам думается, что если Фичино здесь чем-нибудь грешил, то трудности в такой сложной проблеме испытывала вся средневековая теология.

И все же, несмотря на все ограничения имманентно-субъективной эстетики Фичино, которые приходится формулировать исследователям, справедливо не желающим сводить всю эту эстетику на безграничный субъективизм, необходимо сказать, что чувство имманентности у Фичино сказывается остро и глубоко, чему нисколько не препятствуют никакие реминисценции средневековой ортодоксии. Особенно глубокую роль здесь играет концепция Любви, охватывающей и божество, и природу, и человека в одном порыве, уже препятствующая видеть у Фичино одно средневековое христианство в чистом виде.

Философия Фичино, как пишет итальянский философ Джузеппе Саитта, – это не только новый метод или новый способ видения; в ней содержатся "истины, которые, в пламени углубленного понимания христианства, излучают столь яркое сияние, что оно освещает дальнейший путь европейской мысли". Эта идея составляет главное содержание книги Саитты, призывающей с большей широтой и свободой отнестись к оценке флорентийского неоплатоника. "Христианские ценности, которые с огромной силой утверждал Фичино, защищают не те, кто бесстыдно ищет одобрения толпы, почестей и тепленьких местечек, – жалкое отродье, которое сегодня, как никогда, примазывается к культуре, скованной тупым и реакционным конфессионализмом, и особенно в школе, а те, другие, кто со свободой сознания, исполнившись чувством историчности духа, раскрываются для истины".

Той высшей точкой философии Фичино, которая бросает свет на современную философию, Саитта называет субъективность его понимания любви, ввиду чего все метафизические конструкции и категории оказываются укорененными в средоточии человеческого опыта, становящегося тем самым высшей ценностью. Если начало человеческой страсти слепо и не видит, что вещи сладостны той сладостью, которой напоил их создатель, то постепенно в ней развивается духовность, возвышающая в конечном счете низменную материю к божеству. И это, согласно Саитте, есть у Фичино глубоко христианское понимание материи. Любовь есть начало и конец, она – первый и последний из богов. Это по своему номинальному составу старое представление становится мощным рычагом, который движет всеми нитями мысли Фичино. Вне широкой жизни любви, составляющей единый процесс природной, человеческой и божественной реальности, тщетно искать у Фичино других объясняющих принципов.

Благодаря такой роли любви в философии Фичино характерным аспектом ее оказывается мистическое понимание жизни, столь оригинальное, по мнению Саитты, что оно становится инструментом новой логики, "логики божественного" (la logicadel divino). Все в целом – это оправдание и демонстрация христианского понятия божества, существо.

Заключение

Огромную роль в развитии теории любви сыграла философия неоплатонизма, развившаяся в Италии в середине XV века. Ее центром стала Академия Платона, основанная итальянским философом Марсилио Фичино. Выделю некоторые положения, как итог работы:

Самые выразительные страницы трактата Фичино посвящены диалектике любви. По его словам, в процессе любви происходит превращение любящего и любимого. Один до самозабвения отдает себя другому, как бы умирает в нем, но затем воскресает, возрождается, узнает себя в любящем и начинает жить уже не одной, а двумя жизнями, не только в себе самом, как любимом, но и в другом, любящем. Поэтому у Фичино любовь не просто единение душ, не только самопожертвование и самоотречение, но и сложное удвоение творческих потенций жизни.

Стремясь раскрыть диалектическую природу любви, Фичино показывает ее как единство рождения и смерти.

В трактовке любви у Фичино присутствует значительный эстетический элемент. Он определяет любовь-эрос как желание наслаждаться красотой, а потому считает, что всякая любовь представляет собой поиски прекрасного в теле и в духе.

Красота является конечной целью любви, безобразное же существует вне ее сферы. Для Фичино всякая любовь благородна и праведен всякий влюбленный. В любви нет ничего непристойного и поэтому любовь ведет только к благородному и прекрасному. Таким образом, философия любви Фичино оказывается одновременно и эстетикой.