Всем нам кажется, что мы свободны мыслить так или иначе и как хотим; но, с другой стороны, всякий из нас чувствует и знает, что этой кажущейся свободе положен предел, вышед из которого, мышление делается безумием. Это потому, что мышление наше подлежит законам высшего мирового мышления. Между тем мозговой ум наш, не знающий иного мышления, кроме своего, и убеждённый опытом в зависимости его от мозга, при расcматривании внешнего мира может дойти до такой иллюзии, что в нём нет никакой иной мысли, кроме нашей собственной. Эта иллюзия может дойти и до того, что нам кажется мировая мысль попросту вовсе несуществующею сама по себе, а только как произведение нашего собственного ума. Да если бы мы не были уверены в бытии внешнего мира так же твёрдо, как и в своём собственном, то всё, что наше расследование открывает в нём целесообразным и как бы намеренно и независимо от нас устроенным, мы могли бы, пожалуй, принять за произведение одного нашего ума и нашей фантазии. Н. И. Пирогов
И вот рождается невольно вопрос: действительно ли мы не могли бы иначе ходить, как с помощью ног, или же мы только ходим, потому что у нас есть ноги? Действительно ли только при посредстве мозга мы могли бы мыслить, или же мыслим только потому, что есть мозг? Видя неисчерпаемое множество средств, с которыми в окружающей нас вселенной достигаются известные цели, можем ли мы утверждать, что ум мог и должен был быть единственно только функциею мозга? Разве пчела, муравей и т. п. животные и без помощи мозга позвоночных животных не представляют нам примеров удивительной сообразительности, стремления к цели и даже творчества? Н. И. Пирогов
К. Кузнецов и В. Сидорук. Чудесный доктор
Обложка труда Н. И. Пирогова «Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны с Болгарией и в тылу действующей армии в 1877—1878 гг.»
А. Сидоров. Чайковский у Пирогова

Есть в истории культуры, общества люди, которые своей деятельностью, усилиями оставляют следы настолько прочно и естественно входящие в нашу жизнь, что нам кажется, будто так было всегда да и никак иначе быть не может. Словно что-то указывает им путь, и шаги их, случайные на первый взгляд, вовсе не случайны и не хаотичны, а целесообразны и необходимы. Но видят это лишь последующие поколения. На долю же таких людей выпадают мучительные вопросы и борьба, чтобы преодолеть сложившийся порядок вещей и проложить путь новому. Изучая их судьбы, начинаешь понимать, что в истории ничто не происходит само собой, что она создаётся руками и усилиями очень конкретных людей, со своими недостатками и достоинствами, по сути, таких же, как мы с вами, а может быть, и нами самими... Ну разве не удивительно это?! Приглядитесь, ведь культура и сама жизнь наша висит на волоске, и, предоставь её самой себе, перестань кто-то делать усилия, всё оборвётся, покатится, развалится... Так на чём и на ком держится она? Кто и что скрепляет поминутно грозящие разойтись между нами швы? Вот вопрос.

Первые шаги

Одной из любимых игр Коли Пирогова была игра в лекаря: она «как будто приподнимала... завесу будущего». Возникновением своим эта оригинальная игра обязана была болезни старшего брата, к которому приходил врач. В 14 лет Николай стал студентом медицинского факультета Московского университета, где читали лекции на основе материалов почти вековой давности, а на выпускном экзамене «нужно было описать на словах или бумаге какую-нибудь операцию на латинском языке». Клиническая же практика сводилась к написанию истории болезни увиденного один раз пациента...

После Москвы был Дерптский университет, где готовили к профессорской деятельности лучших российских студентов. Поступая туда, надо было определиться со специализацией, и Пирогов выбрал хирургию. Почему? «А вот поди, узнай у самого себя, почему? Наверное не знаю, но мне сдаётся, что где-то издалека какой-то внутренний голос подсказал тут хирургию». Впрочем, молодого врача интересовали и другие науки, над чем посмеивались его товарищи: тогда было принято заниматься чем-то одним и даже хирурги не считали необходимым изучать анатомию. Позднее именно Пирогов создал новую и тогда революционную науку — хирургическую анатомию.

После Дерпта у молодого профессора Пирогова была двухгодичная стажировка в Берлине, возвращаясь с которой он из-за болезни на несколько месяцев остановился в Риге. Выздоровев, Николай Иванович провёл там несколько весьма удачных операций, по просьбе ординаторов госпиталя продемонстрировал некоторые операции на трупах и прочитал курс лекций. Один из старых ординаторов так сказал 25-летнему Пирогову: «Вы нас научили тому, чего и наши учителя не знали».

В 26 лет он стал профессором хирургии Дерптского университета и за четыре года работы там завоевал великую любовь студентов и издал несколько монографий и книг, в том числе два тома клинических анналов, где описал, вопреки принятому стилю, не примеры удачных диагнозов, лечений и выздоровлений, а свои ошибки и неудачи, ничего не скрыв и позволив тем самым избежать тех же ошибок своим ученикам.

«Служение науке, вообще всякой, — не что иное, как служение истине. Тут доступ к правде затруднён не одними только научными препятствиями, то есть такими, которые могут быть и удалены с помощью науки. Нет, в прикладной науке, сверх этих препятствий, человеческие страсти, предрассудки и слабости с разных сторон влияют на доступ к истине и делают её нередко и вовсе недоступной... Для учителя такой прикладной науки, как медицина, имеющей дело прямо со всеми атрибутами человеческой натуры... необходима, кроме научных сведений и опытности, ещё добросовестность, приобретаемая только трудным искусством самосознания, самообладания и знания человеческой натуры». По сути, Пирогов пишет о работе врача над собой, о работе внутренней, определённом моральном усилии, о выборе между профессиональным интересом врача к больному и человеческим отношением к нему, и именно это позволяет, по мысли Пирогова, быть и хорошим учёным, и хорошим врачом.

Отец русской хирургии

В борьбе с жизненными трудностями, бедностью, даже нуждой формировался характер Пирогова, готовя его к поприщу, на котором ему предстояло развернуть все силы своей натуры и оставить глубокие следы. В 1841 году 30-летний Пирогов принял предложение стать профессором на кафедре хирургии Медико-хирургической академии в Петербурге с условием организовать кафедру госпитальной хирургии, чтобы студенты получали практическое медицинское образование.

Николай Иванович реорганизовал госпиталь МХА и принял на себя обязанности главного врача хирургического отделения. Вот что писал он о предстоявшем ему подвиге Геракла, очищающего Авгиевы конюшни: «Картина поистине была ужасающей: огромные госпитальные палаты (на 60—100 кроватей), плохо вентилируемые, были переполнены больными с рожистыми воспалениями, острогнойными отёками и гнойным заражением крови. Для операций не было ни одного, даже плохого, помещения. Тряпки под припарки и компрессы переносились фельдшерами без зазрения совести от ран одного больного к другому, а подчас снимали с трупов и просто высушивали. Лекарства, отпускавшиеся из госпитальной аптеки, были похожи на что угодно, только не на лекарства...» Воровство среди персонала. Цинга среди больных. Враждебность к молодому хирургу, не слишком щепетильная в выборе средств. Открытая вражда, сплетни, клевета — всё было пущено в ход. А требование к врачам делать операции в чистых белых халатах вызвало подозрение в помрачении его умственных способностей. Да, уважаемый наш читатель, и это было не так уж давно — полтора века назад в просвещённой европейской державе... Кто бы мог подумать, ведь это так естественно для врача, особенно в операционной, — чистый белый халат.

В 1847 году Пирогов отправился в нашу вечно горячую точку — на Кавказ, где ввёл в практику эфирный наркоз, причём, учитывая нашу человеческую психологию, приглашал на операции других раненых, чтобы они могли убедиться сами в действенности и безопасности метода. Сейчас это в каком-то смысле естественная часть нашей жизни, но тогда приходилось обосновывать, доказывать, убеждать. А чуть позже, на Крымской войне, он, подсмотрев, как работает скульптор, начал применять гипсовые повязки при переломах вместо гораздо менее эффективных лубочных или крахмальных — и спас множество раненых офицеров и солдат от ампутации.

Из какой мелочи порой вырастают великие вещи! Однажды, проходя мимо рынка на Сенной в Санкт-Петербурге, Пирогов обратил внимание на срез замороженной свиной туши. В результате родилась «ледяная», или топографическая, анатомия, позволившая врачам более эффективно изучать человеческое тело и избежать множества хирургических ошибок, которые могли бы стоить жизни не одному несчастному. Первым анатомическим атласом, созданным Пироговым по этому методу, студенты пользуются до сих пор.

Нет необходимости перечислять все достижения Николая Ивановича, все новшества, все методы, и посейчас носящие его имя и используемые современными хирургами. Это поймут по большей части лишь медики, ну а остальным, по отношению к медицине выступающим в роли пациентов, будет важнее узнать, что Пирогов при всей своей славе и обширности практики никогда не брал денег за операции — ни с членов царской семьи, ни с последнего бедняка, уповавшего на него как на единственную свою надежду. Рассказ Куприна «Чудесный доктор» — о нём.

Сёстры милосердия

Особая эпоха в жизни Пирогова — Севастопольская война. Как врач и как человек, не желавший оставаться безучастным к тому, что происходило, он подал прошение об отправке на фронт. После долгого молчания пришёл совершенно неожиданный ответ. Его пригласила к себе Елена Павловна — супруга великого князя Михаила Павловича, сына Павла I, основательница Русского музейного общества, Повивального и Клинического институтов, заведующая Мариинским и Павловским женскими институтами.

Объявив, что взяла на свою ответственность разрешение его просьбы, она рассказала ему о своём плане основать женскую помощь больным и раненым и предложила Пирогову роль организатора и руководителя. Несмотря на распространённое мнение, что присутствие женщин ведёт к развращению в войсках, что женщины неспособны жить и оказывать помощь в тяжелейших условиях войны, великая княгиня Елена Павловна, видевшая высшее и лучшее призвание женщины в том, чтобы иногда исцелять, часто помогать и всегда облегчать, обратилась с воззванием к российским женщинам, желавшим «принять на себя высокие и трудные обязанности сестёр милосердия», и уже в октябре 1854 года на собственные средства основала Крестовоздвиженскую общину сестёр попечения о раненых и больных воинах. Пирогов полностью разделял взгляды великой княгини: «Доказано уже опытом, что никто лучше женщин не может сочувствовать страданиям больного и окружить его попечениями, не известными и, так сказать, не свойственными мужчинам». Принцип «жить на земле не только для себя» Пирогов считал основой сестринского милосердия. Так в 1854 году из небольшой группы в 35 сестёр при самом деятельном и внимательном участии Николая Ивановича Пирогова родился будущий Российский Красный Крест.

Тогда же, во время этой печально известной Крымской кампании, Пирогов выработал правила работы с ранеными, создав тем самым практически новую отрасль хирургии — военно-полевую. Он сформулировал принципы гигиены для больных, основы лечебного питания, и во всём этом, как ни странно, ему пришлось вновь и вновь преодолевать и непонимание, и противостояние тех, кому деятельный, честный доктор был неудобен. А Пирогов был врагом канонических решений, врагом успокоенности, ведущей к застою и косности: «Жизнь не укладывается в тесные рамки доктрины, и изменчивую её казуистику не выразишь никакими догматическими формулами».

Пирогов-учитель

С самых первых шагов, ещё молодым профессором, Пирогов был настоящим учителем, радеющим о профессиональном росте не только своём, но и новых поколений молодых врачей. «Пусть учится только тот, кто хочет учиться, — это его дело. Но кто хочет у меня учиться, тот должен чему-нибудь научиться — это моё дело, так должен думать каждый совестливый преподаватель». Отсюда его гигантский вклад в систему обучения и преподавания медицины, перешедшей от теории, а иногда и безосновательных фантазий профессоров, зачастую видевших больного лишь с высоты кафедры, к практическому обучению на конкретных примерах, конкретных операциях, демонстрируемых учителем.

Заслуга Пирогова ещё и в том, что он увидел необходимость сочетания профессионального и нравственного воспитания. Мы уже говорили о его новаторстве в первом: сейчас никому в голову не придёт усомниться в важности профессионализма. Но в отношении второго его идеи и сегодня (увы, в данном случае к сожалению) звучат почти революционно. Призыв воспитывать прежде всего человека, наделённого нравственным чувством, не только имеющего твёрдые убеждения, но и умеющего защищать их, жить ими на практике, готового к жизненной борьбе и усилиям, а уж потом заботиться о его профессиональном росте и мастерстве — звучит очень и очень современно. Эти мысли неслучайны, они результат долгого внутреннего пути Пирогова — от материалиста вследствие незнания материи, как говорил он сам, до человека, раскрывающего смысл человеческого бытия, жизни, любви, бессмертия, распознающего суть внутреннего человека и ищущего Бога. Интересно, два таких разных человека — что объединяет их? Искренность, отзывчивое на чужую боль сердце, честность перед собой, стремление всегда быть, а не казаться?.. Наверное.

Вопросы жизни

Последние годы Пирогов провёл в своём имении в Вишне (часть нынешней Винницы). Там он писал свою исповедь — последнюю и самую удивительную книгу, во многом непонятую до сих пор: «Вопросы жизни. Дневник старого врача, писанный исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что, может быть, когда-нибудь прочтёт и кто другой. 5 ноября 1879 — 22 октября 1881». Пирогов будто сам удивляется своим открытиям: «Я всё толкую в моём мировоззрении о мировом уме, о мировой мысли. Да где же мировой мозг? Мысль без мозга и без слов! Разве это не абсурд в устах врача? Но пчела, муравей думают же без мозга, и всё животное царство разве не мыслит без слов? Вольно нам называть мыслию только одну человеческую, мозговую, словесную и человечески сознательную мысль! А она для меня есть только проявление общей мысли, распространённой всюду, творящей и управляющей всем». И тем не менее 70-летний, умудрённый огромным опытом, прошедший огонь и воду, совершивший десятки тысяч операций хирург, эмпирик до мозга костей, приходит к мысли о том, что этот самый мозг не единственный проводник мысли, что жизнь гораздо шире и глубже и не ограничивается только лишь биологическим организмом: «Жизнь — это осмысленная, безгранично действующая сила, управляющая всеми свойствами вещества (то есть его силами), стремясь притом непрерывно к достижению известной цели: осуществлению и поддержке бытия». В этом Пирогов стал предтечей русских космистов — Циолковского, Вернадского... В его мало кому известных записях оживают идеи, о которых говорили в Средние века Парацельс, тысячью лет раньше индийские мудрецы, а в конце XIX столетия такие великие философы, как Елена Петровна Блаватская, Николай Гартман и другие.

За этими страницами, которые он заполнял практически ежедневно последние два года перед смертью, мы видим философа, ставящего перед собой серьёзнейшие вопросы, размышляющего, ищущего, благоговеющего перед загадкой и тайной, вдруг открывающейся ему: «...из всех мировых тайн самая заветная и самая беспокойная для нас это — „я“. Есть, правда, и ещё другая, ещё более заветная, это — истина. Но если каждый листок, каждое семечко, каждый кристаллик напоминают нам о существовании вне нас и в нас самих таинственной лаборатории, в которой всё неустанно само работает для себя и для окружающего, с целью и мыслью, то наше собственное сознание составляет для нас ещё более сокровенную и вместе с тем самую беспокойную тайну». Очень хочется, чтобы книга эта обрела в наше время, после ста лет забвения, своего нового вдумчивого читателя. И вопросы, поднятые Пироговым, заставили нас сегодня искать ответ.

Соль земли

Славная и удивительная судьба. Борьба и любовь, служение родине и опала — традиция русского интеллигента. Может, это о таких сказано — «соль земли», может, они — та ниточка, волосок, на котором держится жизнь, всё ещё продолжает держать нас. И вопрос не в гипсовых повязках или наркозе как таковых. Вопрос в человечности, которая за этим стоит и без которой все эти нововведения утрачивают свой смысл. Человечности, которая благодаря таким людям скрепляет нас друг с другом. В этом, возможно, главное значение всего, что сделал Пирогов, и главный урок его для нас.

В ноябре этого года у вас, Николай Иванович, двухсотлетний юбилей. Спасибо вам, доктор.

	— известный хирург и музыкант. Его музыкальный талант высоко ценил сам Бетховен, а медицинский, наверное, мог оценить Пушкин, не раз консультировавшийся у знаменитого доктора. Дом профессора был одним из самых интересных в Дерпте. Здесь бывали многие замечательные люди той эпохи: поэты Жуковский и Языков, друг Пушкина Вульф, сыновья русского историка Карамзина. Судя по воспоминаниям, Мойер, «личность замечательная и высокоталантливая», с годами охладел к науке, «операций, особливо трудных и рискованных, не делал». Появление в Дерпте нескольких одарённых студентов, и особенно выделявшегося среди них Николая Ивановича Пирогова, словно бы вернуло профессора к былой жизни. Он вновь отдал всего себя медицине и своим новым ученикам.
	Николай Пирогов и подружились в Дерпте, где вместе обучались хирургии у профессора Мойера. Вот как описывает первую их встречу сам Пирогов: «Однажды, вскоре после нашего приезда в Дерпт, мы слышим у нашего окна с улицы какие-то странные, но незнакомые звуки: русская песнь на каком-то инструменте. Смотрим, стоит студент в вицмундире... держит что-то во рту и играет: „здравствуй, милая, хорошая моя“, не обращая на нас никакого внимания. Инструмент оказался органчик (губной), а виртуоз — В. И. Даль». Пирогов был на десять лет младше Даля, но к тому времени он уже окончил Московский университет да и у Мойера был лучшим учеником. Обычно скупой на похвалы, Николай Иванович высоко оценивал медицинский талант друга и видел в нём будущего прославленного хирурга, а когда тот защищал медицинскую диссертацию, стал его официальным оппонентом. Даль какое-то время оправдывал надежды Пирогова и сделался хорошим специалистом по пластической и глазной хирургии, но любовь к литературе и русскому языку оказалась в нём сильнее.
И. Тихий. Н. И. Пирогов осматривает больного Д. И. Менделеева	С самого детства у Дмитрия Ивановича Менделеева было слабое здоровье, и, когда у него стала горлом идти кровь, врачи посчитали, что началась последняя степень чахотки. Институтские друзья сумели устроить для Дмитрия Ивановича аудиенцию у придворного медика Здекауэра, и тот, прослушав его, посоветовал ему срочно ехать в Крым, а заодно и показаться там Пирогову, так, на всякий случай. В Крыму в это время шла война. Пирогов оперировал с раннего утра и до позднего вечера. Менделеев каждое утро приходил к нему в госпиталь, но, видя, чем занят великий медик, тут же удалялся, считая, что сейчас Пирогов больше нужен раненым. Через некоторое время Дмитрий Иванович решился-таки подойти к Пирогову. Каково же было его удивление, когда тот, внимательно его осмотрев, сказал: «Нате-ка вам, батенька, письмо вашего Здекауэра. Сберегите его да когда-нибудь ему и верните. И от меня поклон передайте. Вы нас обоих переживёте». Предсказание сбылось в точности: Менделеев пережил и Пирогова, и Здекауэра.
С. Присекин. Пирогов и Гарибальди	Летом 1862 года Джузеппе Гарибальди был ранен в ногу. Это было самое тяжёлое из десяти ранений, полученных национальным героем Италии за всю жизнь. Хотя ему пытались помочь лучшие врачи Европы, он не шёл на поправку. И тогда решили пригласить Пирогова и даже собрали ему на поездку тысячу рублей. Пирогов от денег отказался, но сам приехал. Благодаря его советам, дельным и простым, уже скоро состояние Гарибальди стало улучшаться. Выздоровев, он отблагодарил русского доктора таким письмом: «Мой дорогой доктор Пирогов! Моя рана почти зажила. Я чувствую потребность поблагодарить Вас за сердечные заботы, которые Вы мне щедро оказывали. Примите, дорогой Доктор, мои уверения в преданности. Ваш Д. Гарибальди». Много лет ценной реликвией в доме Пироговых была фотография Джузеппе Гарибальди с его дарственной надписью.
И. Е. Репин. Портрет А. Ф. Кони	Наш известный историк Соловьёв говорит, что народы любят ставить памятники своим выдающимся людям, но эти люди своей деятельностью сами ставят памятник своему народу. Такой памятник поставил и Пирогов, прославив русское имя далеко за пределами своей родины. Во дни сомнений и тягостных раздумий о судьбах родины Тургенев не хотел верить, чтобы могучий, правдивый русский язык не был дан великому народу. Но не то же ли самое можно сказать и о лучших представителях этого народа? И когда среди тумана печальных явлений и свойств нашей повседневной действительности вспомнишь, что наш народ имел Петра и Ломоносова, Пушкина и Толстого... что он дал, наконец, Пирогова, то нельзя не верить, что этот народ не только может, но и обязан иметь светлое будущее...
	Оставленный Пироговым «Дневник старого врача» даёт возможность заглянуть в его душу не как общественного деятеля и знаменитого учёного: он даёт возможность услышать голос сердца человека, того человека, которого Пирогов хотел воспитать в каждом юноше. Это сердце преисполнено глубокой и трогательной веры в высший Промысел и умиления перед заветами Христа. Жизнь учит, что Христос имеет много слуг, но мало действительных последователей. Одним из последних был Пирогов. А. Ф. Кони «Пирогов и школа жизни»
Роясь в архиве своей памяти на старости лет, нас поражает, прежде всего, необъяснимое тождество и цельность нашего «я». Мы ясно ощущаем, что мы уже не те, чем мы были в детстве, и в то же время мы не менее ясно ощущаем, что наше «я» осталось в нас или при нас с того самого момента, как мы начали себя помнить, до сегодня, и знаем наверное, что оно же останется и до последнего вздоха, если только не умрём в беспамятстве или в доме умалишённых. Странно, удивительно странно это ощущение тождества нашего «я» в разных, едва похожих один на другой портретах, с разными противоположными чувствами, убеждениями и взглядами на себя, на жизнь, на всё окружающее... Самоощущение бытия, и как такое оно должно неминуемо в нас быть от колыбели до могилы, а как и чем оно о себе даёт знать себе же самому и другим - личным ли местоимением, или другим каким условным знаком, это ни на йоту не переменяет сущности дела. Н. И. Пирогов

на журнал «Человек без границ»

Важным персонажем рассказа Куприна является Пирогов. Герой создавался на основе образа военного хирурга по имени Николай Иванович. Так что прототип у Пирогова однозначно есть. Это делает персонажа статным лицом.

Каким представляется в произведении доктор? С первых абзацев понимается, что Пирогов довольно образованный, умный и отзывчивый человек. Его грамотность прослеживается в простом общении с окружающими. Он готов прийти на помощь нуждающемуся в любую минуту. Так семье Мерцаловых профессор Пирогов оказывает поддержку и неоценимую помощь. Казалось, что в современном мире уже нет места таким простым качествам, как доброта, сочувствие, взаимопомощь. Однако Пирогов – это явное доказательство того, что в жизни встречаются люди, способные на сострадание и взаимовыручку.

Человек он самый обыкновенный, но «лицо его умное, серьезное». Этот герой имеет доброе сердце. В его внешнем виде есть что-то «внушающее доверие». Даже голос Пирогова слишком мил и спокоен. С окружающими людьми персонаж очень любезен. Приятно с ним вести беседу, Пирогов, которого создал всеми известный Куприн, действительно приковывает внимание.

Простота героя привлекает. Он настолько скромный и обыкновенный, что западает в самое сердце. Это доказывает то, что обычный человек способен на грациозные поступки, причем не требует что-либо взамен.

Не зря сам Пирогов утверждает: чтобы добиться желаемого, никогда не следует падать духом. Иначе все усилия напрасны. Поэтому в любой ситуации герой никогда не сдается. Он способен завершить начатое даже если это неимоверно трудно. Преграды Пирогову не страшны, он человек действия, человек милосердия, человек доброты, человек спокойствия.

Доктор находится далеко не в бедственном положении, однако носит довольно простую одежку. Это подчеркивает героя как скромного, простого в общении человека.

Так, Куприн сумел нарисовать необычайный образ Пирогова, который и по сей день остается в наших сердцах! Автор хотел донести до нас, юных читателей, что в мире есть месту состраданию и помощи! Остались еще в жизни добрые люди, которые в тяжелейшую минуту ворвутся к тебе в дом и перевернут полностью твою судьбу в лучшую сторону. И за это стоит жить! Надо любить людей, надо жить не ради себя, нужно верить в то, что в мире понятие «взаимопомощь» еще не исчерпало себя! Вот чему учит рассказ Куприна «Чудесный доктор». И не зря создал писатель такого замечательного героя! Не напрасно!

Характеристика и образ Пирогова

В рассказе Куприна «Чудесный доктор» описана реальная история из жизни обычных людей. Доктор Пирогов является центральным действующим персонажем произведения. Благодаря своей душевной теплоте и способности чувствовать боль и горе других людей, он спас семью Мерцаловых, которые оказались в тяжелой жизненной ситуации.

Семья жила в маленькой комнатушке, печь топили дровами. На период встречи с доктором главу семейства выгнали с работы, дочка и жена серьезно заболели, денег на еду практически не было, они голодали. Именно тогда, когда выхода из сложившейся ситуации не было, мужчина повстречал доктора Пирогова. Один шел, счастливый на праздник с подарками (пирогов), а другой был в жутком отчаянии. Узнав о серьезной беде в этой семье, Пирогов приложил все усилия, чтобы им помочь. Он помог вылечить мать и ребенка, дал денег и самое главное, вселит в них надежду на то, что все обязательно будет хорошо. И на самом деле, прошло немного времени и в эту семью пришло благополучие. У мужчины появляется новая работа и материальный достаток.

Доктор Пирогов был обычным человеком, он не имел большого капитала, всегда носил один и тот же пиджак. Но его проникновенный взгляд, ласковое, умное лицо и доброе сердце располагало к себе окружающих, люди ему доверяли и любили. Пирогов мог лечить не только различные болезни, но и человеческую душу. Везде, в какой бы дом он не заходил, он спасал человека, не требуя ни от кого материальных благ и славы. Он был настоящим врачом, профессионалом в своем деле. Дав когда-то клятву Гиппократа, он стойко ее придерживался. Любой нуждающийся мог рассчитывать на бескорыстную помощь и поддержку.

Доктор Пирогов каждое доброе дело совершал от чистого сердца, даже не думая о какой-то своей выгоде. Оказывая помощь и поддержку семье Мерцаловых, он даже не назвал им своего имени.

«Чудесный доктор» Пирогов – удивительный и добрейшей души человек, вселяющий в людей надежду и помогающий найти силы и преодолеть самые большие трудности в жизни. Образ доктора Пирогова – это чистота души, милосердие и доброта. Именно эти важные качества должны быть внутри каждого человека. Только тогда, когда люди научаться сострадать и помогать друг другу, весь мир будет здоров и благополучен.

Несколько интересных сочинений

День рождения - это особый праздник для большинства людей. Некоторые отмечают его шумной компанией с танцами и музыкой, а кто-то, напротив, в тихом семейном кругу.

• Сочинение Учимся работать 7 класс

  Никогда ранее не задумывался о том, почему все взрослы нас заставляют трудиться. Буквально с малых лет, едва я стал хорошо стоять на ногах, меня стали брать на копку картофеля, давали маленькое ведерко и в шутливой форме предлагали помочь

• Сочинение по картине Билибина Гвидон и царица 5 класс (иллюстрация) (описание)

  Сказочно - вот что звучит в голове, разглядывая картину Билибина Ивана Яковлевича «Гвидон и царица».

• Анализ произведения Быкова Третья ракета

  Произведения Быкова все без исключения наполнены атмосферой, и пугающей точностью передачи времён второй мировой войны, времен, когда люди были вынуждены выживать и бороться за свою жизнь.

Умение соблюдать определенные правила и следовать распорядку называется дисциплиной. Таким образом, если человек дисциплинированный, то он может двигаться (в образном смысле двигаться) в сторону

Следующий рассказ не есть плод досужего вымысла. Все описанное мною действительно произошло в Киеве лет около тридцати тому назад и до сих пор свято, до мельчайших подробностей, сохраняется в преданиях того семейства, о котором пойдет речь. Я, с своей стороны, лишь изменил имена некоторых действующих лиц этой трогательной истории да придал устному рассказу письменную форму.

Гриш, а Гриш! Гляди-ка, поросенок-то... Смеется... Да-а. А во рту-то у него!.. Смотри, смотри... травка во рту, ей-богу, травка!.. Вот штука-то!

И двое мальчуганов, стоящих перед огромным, из цельного стекла, окном гастрономического магазина, принялись неудержимо хохотать, толкая друг друга в бок локтями, но невольно приплясывая от жестокой стужи. Они уже более пяти минут торчали перед этой великолепной выставкой, возбуждавшей в одинаковой степени их умы и желудки. Здесь, освещенные ярким светом висящих ламп, возвышались целые горы красных крепких яблоков и апельсинов; стояли правильные пирамиды мандаринов, нежно золотившихся сквозь окутывающую их папиросную бумагу; протянулись на блюдах, уродливо разинув рты и выпучив глаза, огромные копченые и маринованные рыбы; ниже, окруженные гирляндами колбас, красовались сочные разрезанные окорока с толстым слоем розоватого сала... Бесчисленное множество баночек и коробочек с солеными, вареными и копчеными закусками довершало эту эффектную картину, глядя на которую оба мальчика на минуту забыли о двенадцатиградусном морозе и о важном поручении, возложенном на них матерью, - поручении, окончившемся так неожиданно и так плачевно.

Старший мальчик первый оторвался от созерцания очаровательного зрелища. Он дернул брата за рукав и произнес сурово:

Ну, Володя, идем, идем... Нечего тут...

Одновременно подавив тяжелый вздох (старшему из них было только десять лет, и к тому же оба с утра ничего не ели, кроме пустых щей) и кинув последний влюбленно-жадный взгляд на гастрономическую выставку, мальчуганы торопливо побежали по улице. Иногда сквозь запотевшие окна какого-нибудь дома они видели елку, которая издали казалась громадной гроздью ярких, сияющих пятен, иногда они слышали даже звуки веселой польки... Но они мужественно гнали от себя прочь соблазнительную мысль: остановиться на несколько секунд и прильнуть глазком к стеклу.

По мере того как шли мальчики, все малолюднее и темнее становились улицы. Прекрасные магазины, сияющие елки, рысаки, мчавшиеся под своими синими и красными сетками, визг полозьев, праздничное оживление толпы, веселый гул окриков и разговоров, разрумяненные морозом смеющиеся лица нарядных дам - все осталось позади. Потянулись пустыри, кривые, узкие переулки, мрачные, неосвещенные косогоры... Наконец они достигли покосившегося ветхого дома, стоявшего особняком; низ его - собственно подвал - был каменный, а верх - деревянный. Обойдя тесным, обледенелым и грязным двором, служившим для всех жильцов естественной помойной ямой, они спустились вниз, в подвал, прошли в темноте общим коридором, отыскали ощупью свою дверь и отворили ее.

Уже более года жили Мерцаловы в этом подземелье. Оба мальчугана давно успели привыкнуть и к этим закоптелым, плачущим от сырости стенам, и к мокрым отрепкам, сушившимся на протянутой через комнату веревке, и к этому ужасному запаху керосинового чада, детского грязного белья и крыс - настоящему запаху нищеты. Но сегодня, после всего, что они видели на улице, после этого праздничного ликования, которое они чувствовали повсюду, их маленькие детские сердца сжались от острого, недетского страдания. В углу, на грязной широкой постели, лежала девочка лет семи; ее лицо горело, дыхание было коротко и затруднительно, широко раскрытые блестящие глаза смотрели пристально и бесцельно. Рядом с постелью, в люльке, привешенной к потолку, кричал, морщась, надрываясь и захлебываясь, грудной ребенок. Высокая, худая женщина, с изможденным, усталым, точно почерневшим от горя лицом, стояла на коленях около больной девочки, поправляя ей подушку и в то же время не забывая подталкивать локтем качающуюся колыбель. Когда мальчики вошли и следом за ними стремительно ворвались в подвал белые клубы морозного воздуха, женщина обернула назад свое встревоженное лицо.

Ну? Что же? - спросила она отрывисто и нетерпеливо.

Мальчики молчали. Только Гриша шумно вытер нос рукавом своего пальто, переделанного из старого ватного халата.

Отнесли вы письмо?.. Гриша, я тебя спрашиваю, отдал ты письмо?

Ну, и что же? Что ты ему сказал?

Да все, как ты учила. Вот, говорю, от Мерцалова письмо, от вашего бывшего управляющего. А он нас обругал: "Убирайтесь вы, говорит, отсюда... Сволочи вы..."

Да кто же это? Кто же с вами разговаривал?.. Говори толком, Гриша!

Швейцар разговаривал... Кто же еще? Я ему говорю: "Возьмите, дяденька, письмо, передайте, а я здесь внизу ответа подожду". А он говорит: "Как же, говорит, держи карман... Есть тоже у барина время ваши письма читать..."

Ну, а ты?

Я ему все, как ты учила, сказал: "Есть, мол, нечего... Машутка больна... Помирает..." Говорю: "Как папа место найдет, так отблагодарит вас, Савелий Петрович, ей-богу, отблагодарит". Ну, а в это время звонок как зазвонит, как зазвонит, а он нам и говорит: "Убирайтесь скорее отсюда к черту! Чтобы духу вашего здесь не было!.." А Володьку даже по затылку ударил.

А меня он по затылку, - сказал Володя, следивший со вниманием за рассказом брата, и почесал затылок.

Старший мальчик вдруг принялся озабоченно рыться в глубоких карманах своего халата. Вытащив наконец оттуда измятый конверт, он положил его на стол и сказал:

Вот оно, письмо-то...

Больше мать не расспрашивала. Долгое время в душной, промозглой комнате слышался только неистовый крик младенца да короткое, частое дыхание Машутки, больше похожее на беспрерывные однообразные стоны. Вдруг мать сказала, обернувшись назад:

Там борщ есть, от обеда остался... Может, поели бы? Только холодный, - разогреть-то нечем...

В это время в коридоре послышались чьи-то неуверенные шаги и шуршание руки, отыскивающей в темноте дверь. Мать и оба мальчика - все трое даже побледнев от напряженного ожидания - обернулись в эту сторону.

Вошел Мерцалов. Он был в летнем пальто, летней войлочной шляпе и без калош. Его руки взбухли и посинели от мороза, глаза провалились, щеки облипли вокруг десен, точно у мертвеца. Он не сказал жене ни одного слова, она ему не задала ни одного вопроса. Они поняли друг друга по тому отчаянию, которое прочли друг у друга в глазах.

В этот ужасный, роковой год несчастье за несчастьем настойчиво и безжалостно сыпались на Мерцалова и его семью. Сначала он сам заболел брюшным тифом, и на его лечение ушли все их скудные сбережения. Потом, когда он поправился, он узнал, что его место, скромное место управляющего домом на двадцать пять рублей в месяц, занято уже другим... Началась отчаянная, судорожная погоня за случайной работой, за перепиской, за ничтожным местом, залог и перезалог вещей, продажа всякого хозяйственного тряпья. А тут еще пошли болеть дети. Три месяца тому назад умерла одна девочка, теперь другая лежит в жару и без сознания. Елизавете Ивановне приходилось одновременно ухаживать за больной девочкой, кормить грудью маленького и ходить почти на другой конец города в дом, где она поденно стирала белье.

Весь сегодняшний день был занят тем, чтобы посредством нечеловеческих усилий выжать откуда-нибудь хоть несколько копеек на лекарство Машутке. С этой целью Мерцалов обегал чуть ли не полгорода, клянча и унижаясь повсюду; Елизавета Ивановна ходила к своей барыне, дети были посланы с письмом к тому барину, домом которого управлял раньше Мерцалов... Но все отговаривались или праздничными хлопотами, или неимением денег... Иные, как, например, швейцар бывшего патрона, просто-напросто гнали просителей с крыльца.

Минут десять никто не мог произнести ни слова. Вдруг Мерцалов быстро поднялся с сундука, на котором он до сих пор сидел, и решительным движением надвинул глубже на лоб свою истрепанную шляпу.

Куда ты? - тревожно спросила Елизавета Ивановна.

Мерцалов, взявшийся уже за ручку двери, обернулся.

Все равно, сидением ничего не поможешь, - хрипло ответил он. - Пойду еще... Хоть милостыню попробую просить.

Выйдя на улицу, он пошел бесцельно вперед. Он ничего не искал, ни на что не надеялся. Он давно уже пережил то жгучее время бедности, когда мечтаешь найти на улице бумажник с деньгами или получить внезапно наследство от неизвестного троюродного дядюшки. Теперь им овладело неудержимое желание бежать куда попало, бежать без оглядки, чтобы только не видеть молчаливого отчаяния голодной семьи.

Просить милостыни? Он уже попробовал это средство сегодня два раза. Но в первый раз какой-то господин в енотовой шубе прочел ему наставление, что надо работать, а не клянчить, а во второй - его обещали отправить в полицию.

Незаметно для себя Мерцалов очутился в центре города, у ограды густого общественного сада. Так как ему пришлось все время идти в гору, то он запыхался и почувствовал усталость. Машинально он свернул в калитку и, пройдя длинную аллею лип, занесенных снегом, опустился на низкую садовую скамейку.

Тут было тихо и торжественно. Деревья, окутанные в свои белые ризы, дремали в неподвижном величии. Иногда с верхней ветки срывался кусочек снега, и слышно было, как он шуршал, падая и цепляясь за другие ветви. Глубокая тишина и великое спокойствие, сторожившие сад, вдруг пробудили в истерзанной душе Мерцалова нестерпимую жажду такого же спокойствия, такой же тишины.

"Вот лечь бы и заснуть, - думал он, - и забыть о жене, о голодных детях, о больной Машутке". Просунув руку под жилет, Мерцалов нащупал довольно толстую веревку, служившую ему поясом. Мысль о самоубийстве совершенно ясно встала в его голове. Но он не ужаснулся этой мысли, ни на мгновение не содрогнулся перед мраком неизвестного.

"Чем погибать медленно, так не лучше ли избрать более краткий путь?" Он уже хотел встать, чтобы исполнить свое страшное намерение, но в это время в конце аллеи послышался скрип шагов, отчетливо раздавшийся в морозном воздухе. Мерцалов с озлоблением обернулся в эту сторону. Кто-то шел по аллее. Сначала был виден огонек то вспыхивающей, то потухающей сигары. Потом Мерцалов мало-помалу мог разглядеть старика небольшого роста, в теплой шапке, меховом пальто и высоких калошах. Поравнявшись со скамейкой, незнакомец вдруг круто повернул в сторону Мерцалова и, слегка дотрагиваясь до шапки, спросил:

Вы позволите здесь присесть?

Мерцалов умышленно резко отвернулся от незнакомца и подвинулся к краю скамейки. Минут пять прошло в обоюдном молчании, в продолжение которого незнакомец курил сигару и (Мерцалов это чувствовал) искоса наблюдал за своим соседом.

Ночка-то какая славная, - заговорил вдруг незнакомец. - Морозно... тихо. Что за прелесть - русская зима!

А я вот ребятишкам знакомым подарочки купил, - продолжал незнакомец (в руках у него было несколько свертков). - Да вот по дороге не утерпел, сделал круг, чтобы садом пройти: очень уж здесь хорошо.

Мерцалов вообще был кротким и застенчивым человеком, но при последних словах незнакомца его охватил вдруг прилив отчаянной злобы. Он резким движением повернулся в сторону старика и закричал, нелепо размахивая руками и задыхаясь:

Подарочки!.. Подарочки!.. Знакомым ребятишкам подарочки!.. А я... а у меня, милостивый государь, в настоящую минуту мои ребятишки с голоду дома подыхают... Подарочки!.. А у жены молоко пропало, и грудной ребенок целый день не ел... Подарочки!..

Мерцалов ожидал, что после этих беспорядочных, озлобленных криков старик поднимется и уйдет, но он ошибся. Старик приблизил к нему свое умное, серьезное лицо с седыми баками и сказал дружелюбно, но серьезным тоном:

Подождите... не волнуйтесь! Расскажите мне все по порядку и как можно короче. Может быть, вместе мы придумаем что-нибудь для вас.

В необыкновенном лице незнакомца было что-то до того спокойное и внушающее доверие, что Мерцалов тотчас же без малейшей утайки, но страшно волнуясь и спеша, передал свою историю. Он рассказал о своей болезни, о потере места, о смерти ребенка, обо всех своих несчастиях, вплоть до нынешнего дня. Незнакомец слушал, не перебивая его ни словом, и только все пытливее и пристальнее заглядывал в его глаза, точно желая проникнуть в самую глубь этой наболевшей, возмущенной души. Вдруг он быстрым, совсем юношеским движением вскочил с своего места и схватил Мерцалова за руку. Мерцалов невольно тоже встал.

Едемте! - сказал незнакомец, увлекая за руку Мерцалова. - Едемте скорее!.. Счастье ваше, что вы встретились с врачом. Я, конечно, ни за что не могу ручаться, но... поедемте!

Минут через десять Мерцалов и доктор уже входили в подвал. Елизавета Ивановна лежала на постели рядом со своей больной дочерью, зарывшись лицом в грязные, замаслившиеся подушки. Мальчишки хлебали борщ, сидя на тех же местах. Испуганные долгим отсутствием отца и неподвижностью матери, они плакали, размазывая слезы по лицу грязными кулаками и обильно проливая их в закопченный чугунок. Войдя в комнату, доктор скинул с себя пальто и, оставшись в старомодном, довольно поношенном сюртуке, подошел к Елизавете Ивановне. Она даже не подняла головы при его приближении.

Ну, полно, полно, голубушка, - заговорил доктор, ласково погладив женщину по спине. - Вставайте-ка! Покажите мне вашу больную.

И точно так же, как недавно в саду, что-то ласковое и убедительное, звучавшее в его голосе, заставило Елизавету Ивановну мигом подняться с постели и беспрекословно исполнить все, что говорил доктор. Через две минуты Гришка уже растапливал печку дровами, за которыми чудесный доктор послал к соседям, Володя раздувал изо всех сил самовар, Елизавета Ивановна обворачивала Машутку согревающим компрессом... Немного погодя явился и Мерцалов. На три рубля, полученные от доктора, он успел купить за это время чаю, сахару, булок и достать в ближайшем трактире горячей пищи. Доктор сидел за столом и что-то писал на клочке бумажки, который он вырвал из записной книжки. Окончив это занятие и изобразив внизу какой-то своеобразный крючок вместо подписи, он встал, прикрыл написанное чайным блюдечком и сказал:

Вот с этой бумажкой вы пойдете в аптеку... давайте через два часа по чайной ложке. Это вызовет у малютки отхаркивание... Продолжайте согревающий компресс... Кроме того, хотя бы вашей дочери и сделалось лучше, во всяком случае пригласите завтра доктора Афросимова. Это дельный врач и хороший человек. Я его сейчас же предупрежу. Затем прощайте, господа! Дай бог, чтобы наступающий год немного снисходительнее отнесся к вам, чем этот, а главное - не падайте никогда духом.

Пожав руки Мерцалову и Елизавете Ивановне, все еще не оправившимся от изумления, и потрепав мимоходом по щеке разинувшего рот Володю, доктор быстро всунул свои ноги в глубокие калоши и надел пальто. Мерцалов опомнился только тогда, когда доктор уже был в коридоре, и кинулся вслед за ним.

Так как в темноте нельзя было ничего разобрать, то Мерцалов закричал наугад:

Доктор! Доктор, постойте!.. Скажите мне ваше имя, доктор! Пусть хоть мои дети будут за вас молиться!

И он водил в воздухе руками, чтобы поймать невидимого доктора. Но в это время в другом конце коридора спокойный старческий голос произнес:

Э! Вот еще пустяки выдумали!.. Возвращайтесь-ка домой скорей!

Когда он возвратился, его ожидал сюрприз: под чайным блюдцем вместе с рецептом чудесного доктора лежало несколько крупных кредитных билетов...

В тот же вечер Мерцалов узнал и фамилию своего неожиданного благодетеля. На аптечном ярлыке, прикрепленном к пузырьку с лекарством, четкою рукою аптекаря было написано: "По рецепту профессора Пирогова".

Я слышал этот рассказ, и неоднократно, из уст самого Григория Емельяновича Мерцалова - того самого Гришки, который в описанный мною сочельник проливал слезы в закоптелый чугунок с пустым борщом. Теперь он занимает довольно крупный, ответственный пост в одном из банков, слывя образцом честности и отзывчивости на нужды бедности. И каждый раз, заканчивая свое повествование о чудесном докторе, он прибавляет голосом, дрожащим от скрываемых слез:

С этих пор точно благодетельный ангел снизошел в нашу семью. Все переменилось. В начале января отец отыскал место, Машутка встала на ноги, меня с братом удалось пристроить в гимназию на казенный счет. Просто чудо совершил этот святой человек. А мы нашего чудесного доктора только раз видели с тех пор - это когда его перевозили мертвого в его собственное имение Вишню. Да и то не его видели, потому что то великое, мощное и святое, что жило и горело в чудесном докторе при его жизни, угасло невозвратимо.

Рассказ А. И. Куприна «Чудесный доктор», краткое содержание которого предлагается в статье, представляет собой образец популярного в позапрошлом веке литературного жанра – рождественских или святочных историй.

Это были небольшие по объему произведения, публикуемые в номерах газет и журналов, выходивших в свет перед Новым годом и Рождеством – отсюда и название. В таких рассказах говорится о событиях, произошедших в канун Рождества, и все они непременно должны иметь благополучный конец.

Основная идея святочных историй в том, что в трудной жизненной ситуации никогда нельзя терять надежду на лучшее.

О произведении А. И. Куприна «Чудесный доктор»

Вопросы, посвященные тематике его произведений, в 2019 году внесены в экзаменационные тесты по литературе основного государственного экзамена (ОГЭ) за курс девятилетки, поэтому с ним должны быть знакомы все выпускники 9 класса.

Александр Иванович Куприн (1870 - 1938) - русский писатель, переводчик.

Куприн был также мастером короткого повествования. Среди прочих своих произведений он написал рассказ «Чудесный доктор», увидевший свет в 1897 г. Произведение было опубликовано в газете «Киевское слово» 25 декабря того же года и сразу же получило положительные рецензии критиков и восторженные отзывы читателей.

В первых его строках писатель делится с читателем историей создания своего произведения, предупреждая, что сюжет рассказа – не сказка, а описание реальных событий, произошедших в Киеве за три десятилетия до того, то есть в конце 60-х годов XIX века.

Главные герои и их характеристика

Несмотря на небольшой объем, в рассказе присутствуют два ряда персонажей – главные и второстепенные.

В числе главных действующих лиц повествования следует назвать:

1. Емельян Мерцалов — отец семейства, который работал управляющим в доме богача. Судя по речи героя, он был образованным человеком, и семья Мерцаловых, хоть и жила небогато, особой нужды не испытывала. Но всё изменилось, когда Емельян заболел брюшным тифом и скопленные с трудом деньги ушли на лечение. Он выжил, но лишился работы, т.к. ему быстро нашли замену. В результате многодетная семья осталась без средств к существованию. Все попытки найти новую работу безуспешны, Мерцалов, его жена и дети голодают. Одна из двух дочерей умирает, другая тяжело заболевает. Отец впадает в отчаяние, пытается даже просить милостыню, но ему никто не подает.
2. Елизавета Ивановна, жена Мерцалова . У нее на руках, кроме двух сыновей, больная дочь и грудной ребенок. От голода мать настолько ослабла, что у нее пропало молоко, и младенец голодает так же, как и остальные члены семьи. Она, как и муж, ищет работу – ходит на другой конец города, чтобы за мизерную плату стирать белье, но этих денег не хватает даже на дрова. Пытаясь помочь семье выжить, Мерцалова пишет письма, обращаясь за помощью к бывшему хозяину мужа, однако никакого ответа не получает.
3. Володя и Гриша – сыновья супругов Мерцаловых , 8 и 10 лет. Разносят по городу письма матери, попутно наблюдая, как жители готовятся к встрече Рождества. Мальчики голодными глазами смотрят на роскошные витрины магазинов, полные дорогой еды, в то время как дома их ждут пустые щи, да к тому же холодные – нет дров, чтобы разогреть еду.
4. Машутка, их младшая сестренка. Девочка серьезно больна, она кашляет, дышит с трудом, мечется в жару, бредит. Ей нужна срочная медицинская помощь, но у родителей нет денег на врача и лекарства.

Активное участие в описываемых событиях принимают все Мерцаловы, за исключением Машутки, хотя именно вокруг ее болезни закручена сюжетная линия рассказа.

Еще одно главное действующее лицо – профессор медицины Николай Иванович Пирогов, тот самый чудесный доктор , в честь которого рассказ получил свое название.

Это не только прекрасный врач, но и очень добрый и отзывчивый человек, всегда готовый искренне посочувствовать даже незнакомцу. Свое сочувствие он выражает не только словами, но и делом.

Второстепенные персонажи

Таковых в рассказе всего двое, да и о них становится известно лишь со слов главных героев.

Один из них – швейцар в богатом доме , которого мальчики просили передать хозяину дома написанное их матерью письмо с призывом о помощи. Но швейцар не берет письмо и гонит мальчишек прочь.

Еще один второстепенный персонаж – некий господин в енотовом пальто , встреченный Мерцаловым-старшим на улице. В ответ на просьбу последнего подать милостыню, господин советует ему идти работать.

Из рассказа можно узнать и об отношении автора к своим персонажам. Так, писатель на всём протяжении повествования называет отца семейства по фамилии – о его имени читатель узнаёт, лишь познакомившись с рассказчиком, тем самым мальчиком Гришей, который вырос и стал Григорием Емельяновичем.

Жену же Мерцалова он называет Елизаветой Ивановной. Таким образом, Куприн подчеркивает, что упорный характер этой женщины вызывает в нем большое уважение.

Говоря, что Мерцалову отказал в милостыне господин в енотовом пальто, он дает понять, что это был очень обеспеченный человек – пальто с енотовым воротником стоило в то время весьма недешево.

Этим мелким штрихом автор выказывает свое отношение к людям, которые, не пережив никаких трудностей в собственной жизни, имеют привычку поучать тех, кто попал в сложную жизненную ситуацию, вместо того, чтобы просто помочь им. В таком случае приходит на память известная пословица о том, что сытый голодного не разумеет.

Изложение краткого содержания рассказа Куприна можно представить в виде конспекта, составленного по определенному плану.

Такой план, записанный в читательский дневник, облегчит пересказ произведения в виде отрывков:

• братья Мерцаловы у витрины магазина;
• возвращение домой;
• невыполненное поручение;
• отчаяние отца;
• в зимнем саду;
• встреча с доктором;
• рассказ Мерцалова;
• неожиданная помощь;
• рецепт от Пирогова;
• всё меняется к лучшему.

Рассказ начинается с разговора двух мальчишек – Володи и Гриши Мерцаловых, которые, возвращаясь домой, засмотрелись на праздничную витрину гастронома. Им поручили отнести бывшему хозяину отца письмо с просьбой о помощи, но поручение осталось неисполненным.

В подвале ветхого дома, больше напоминающем подземелье, их ждут мать с больной сестренкой и грудной младенец. Едва сыновья переступили порог, Елизавета Ивановна спрашивает, отнесли ли они письмо.

Володя, старший из мальчиков, говорит, что они всё сделали так, как она учила: рассказал об их бедственном положении, пообещал отблагодарить хозяйского швейцара, как только отец найдет работу. Но тот остался глух ко всем этим аргументам – он прогнал мальчишек, дав младшему подзатыльник. Затем мальчик достал из кармана измятый конверт.

Вскоре вернулся отец, насквозь промерзший на декабрьском морозе в истрепанном легком пальто и помятой летней шляпе, без перчаток и калош, худой, бледный, с ввалившимися щеками, похожий на мертвеца. Не в силах вынести зрелища отчаянной нужды и голодных глаз жены и детей, он снова уходит из дома.

Сам не помня как, Мерцалов забредает в зимний сад, где на фоне укрытых снегом деревьев, тишины и покоя, ему приходят мысли о самоубийстве.

Но тут к нему подходит какой-то старик в теплой шубе, садится рядом на скамье и начинает рассказывать, какие подарки он купил знакомым детям. Несчастный отец кричит, что ему нет дела до чужих детей, когда его собственные умирают от голода и болезни.

Незнакомец просит рассказать всё подробно, и отчаявшийся человек взахлеб говорит ему о наболевшем. Выслушав, незнакомец вскакивает со скамьи и предлагает немедленно ехать к Мерцаловым. По пути он дает главе семейства три рубля, чтобы тот купил еду.

Войдя в подвал, где жили родители и дети, он велит старшему растопить самовар, заняв дрова у соседей, а сам осматривает больную девочку и ставит ей согревающий компресс. Возвращается отец – он приносит чай, сахар, белый хлеб и горячие блюда из ближнего трактира.

Доктор выписывает рецепт, указывая, как нужно принимать лекарство, и рекомендует завтра обратиться к опытному врачу, которого обещает предупредить о них. Затем он уходит. Взволнованный Мерцалов просит его назвать себя, чтобы знать, за кого им молиться, но незнакомец отмахивается.

После ухода незнакомца семья обнаруживает под листком с рецептом несколько крупных денежных купюр. Придя в аптеку за лекарством, Мерцалов узнает от аптекаря, что рецепт выписан самим Пироговым.

Великий хирург остался в памяти Мерцаловых как добрый посланец небес: после его визита их жизнь стала постепенно налаживаться. Больная девочка выздоровела, отец нашел работу, мать окрепла, в семье появился достаток. Мальчишек удалось отдать в гимназию за казенный счет.

И спустя тридцать лет Гриша, которого швейцар когда-то прогнал от парадного подъезда богатого дома, стал обеспеченным и уважаемым человеком, Григорием Емельяновичем.

Анализ произведения «Чудесный доктор»

Рассказ построен в полном соответствии с законами жанра святочных историй, основной принцип которых состоит в контрасте описаний.

В первых его строках читатель видит героев в состоянии полной безнадежности, особенно ярко выраженной на фоне предпраздничного Сочельника, когда кажется, что не только люди, но и природа замирает в ожидании чего-то необыкновенно светлого и чудесного.

Контраст становится еще глубже, когда Мерцалов, дошедший до крайней степени отчаяния, решается покончить с жизнью, желая только одного – такого же покоя, как окружающие его деревья, засыпанные сверкающим снегом.

И тут в сюжете происходит решающий перелом – он встречает чудесного доктора, который, словно добрый ангел, быстро и бесповоротно меняет всё к лучшему.

Судьба наконец-то начинает улыбаться героям, и рассказ заканчивается счастливо, как и полагается рождественскому повествованию.

Основная мысль

«Чудесный доктор» очень краток: в книге он занимает чуть более двух страниц печатного текста, но эта короткая святочная история наполнена глубоким христианским смыслом, она воплощает в себе извечную надежду человека на лучшее, которая помогает выжить даже тогда, когда жизнь кажется невыносимой.

Терять надежду нельзя никому , говорит писатель, потому что всё может измениться буквально в один момент.

Как подтверждают отзывы читателей, рассказ Александра Ивановича Куприна полон такой светлой жизнеутверждающей силы, что его можно назвать своеобразным литературным антидепрессантом, помогающим человеку пережить наиболее трудные моменты и не впасть в отчаяние.

Дополнительную силу произведению придает тот факт, что его сюжет – не плод писательской фантазии, а случай из жизни.

Почему рассказ назван «Чудесный доктор»

Куприн услышал эту историю от одного из ее участников, рассказавшего случай из своей биографии.

Писатель пересказал события, изменив лишь имена и фамилии действующих лиц – всех, за исключением Николая Ивановича Пирогова – великого русского ученого, гениального хирурга, фамилия которого золотыми буквами вписана в историю мировой и российской медицины.

Николай Иванович Пирогов (1810 - 1881) - русский хирург и учёный-анатом, естествоиспытатель и педагог, профессор, создатель первого атласа топографической анатомии, основоположник русской военно-полевой хирургии, основатель русской школы анестезии.

Пирогов, отличавшийся необыкновенным добросердечием и сочувствием к людям, стал прототипом чудесного доктора, а вернее, он и был им.

Смысл названия в том, что знаменитый врач действительно совершил чудо – он спас жизнь не только больной девочке, но и всей ее семье , помог преодолеть тяжелейший жизненный кризис.

Чему учит рассказ

Суть рассказа «Чудесный доктор» А. И. Куприна состоит в том, чтобы еще раз напомнить читателю, что совершать чудеса могут не только сказочные волшебники, но и самые обычные люди, в том числе и любой из нас.

Как говорил еще один русский писатель Александр Грин: «если душа человека жаждет чуда, сделай ему это чудо – другая душа будет у него, и другая у тебя». И тому человеку, который сделал чудо для другого, непременно достанется искорка счастья того, для кого он его совершил.

Произведение Куприна “Волшебный доктор”, основанное на реальных событиях, похоже на добрую сказку. В рассказе “Чудесный доктор” герои попали в сложную жизненную ситуацию: отец семейства Мерцалов потерял работу, дети заболели, умерла младшая девочка. Вокруг кипит красивая сытая жизнь, а семья нищенствует. В преддверии праздника Рождества отчаяние достигает предела, Мерцалов думает о самоубийстве, не в силах выдерживать испытания, которые выпали на долю его семьи. Именно тогда главный герой встречает “ангела-хранителя”.

Характеристика героев «Чудесный доктор»

Главные герои

Второстепенный персонажи

Главные герои “Чудесного доктора” – простые люди, в силу обстоятельств, попавшие в отчаянное положение. Имена персонажей играют роль характеристики в произведении. Описание быта и жизни семьи Мерцаловых в начале и в конце рассказа – резко контрастны, что создаёт эффект волшебного перевоплощения. Материалы статьи могут быть полезны для составления читательского дневника или написания творческих работ по произведению Куприна.

Полезные ссылки

Посмотрите, что у нас есть еще:

Тест по произведению