Синопсис гизель. Синопсис Иннокентия Гизеля

Автором «Синопсиса», впервые изданного в Киеве в 1674 году, считают ректора Киево-Могилянской коллегии и архимандрита Киево-Печерской лавры Иннокентия Гизеля (ок. 1600–1683). Написанное спустя 20 лет после присоединения Левобережной Украины к России, это сочинение обрело популярность и оставалось одной из самых востребованных книг по российской истории вплоть до начала XIX века. «Синопсис, или Краткое описание от различных летописцев, о начале славенскаго народа, о первых киевских князех и о житии святаго, благовернаго и великаго князя Владимира, всея России первейшаго самодержца, и о его наследниках» выдержал около 30 изданий, его общий тираж был рекордным для своего времени. Интересная деталь: в киевском «Синопсисе» 1674 года великий князь Владимир Святославич именуется не иначе как всея России самодержец…

О княжении великаго князя Владимира в Киеве и во всей России и о самодержавствии его Лета от создания мира шесть тысящ четыреста осемьдесят шестаго, а от Рождества Христова девятьсот седмьдесят осмаго, великий князь Владимир Светославич, идущ от корене Августа, кесаря римскаго, владевшаго всею вселенною, внук Игорев, правнук Руриков, по смерти братии своея Ольга и Ярополка1 объемши их княжения и всю Россию – полунощную (северную), восточную, полуденную (южную), белую и черную – к своей власти приведши, нача писатися царем и великим князем и самодержцем Российским. Созда же и град велик и красен пятьнадесять верст от Киева, нарекши его Белгород, и престол княжения великоновгородскаго в Киев пренесе.

О храбрости Владимировой

Самодержавствуя же Владимир во всей России, обрати свое помышление к брани и храбрости воинственной. Первое поднесе брань воинскую на Мечислава, князя польскаго, и взя под ним град Перемышль, и Червень, и волость Радомысльскую, и иных много. Победи же и вятичи и наложи на них дань по шелегу, меньше полушки, от плуга. Потом Владимир иде с войском великим за Дунай, и взя в свою область земли Болгарскую, Сербскую, Карватскую, Седмиградскую, Вятицкую, Ятвязскую, Дулепскую, Волосскую, Мултянскую и татаров бобруцких, и дань на всех их возложи, юже (которую) прежде греческим кесарем даяху.

О послах различных, к вере Владимира увещевающих

Егда (когда) великий князь Владимир, монарх или самодержец всея России, храбростию и величеством царствия своего во всей подсолнечной паче иных прославися, мрак же бесовскаго прельщения, сиречь (то есть) идолослужения, от него светом крещения святаго не прогнан бысть, начаша к нему приходити посланники от различных царств и княжений, всяк хвалящи свою веру. В начале убо (так) приидоша махометаны; их же Владимир вопроси о вере, а оны отвещаша: «Веруем богу, а Махомет нам изволяет жен имети елико кто хощет и всякия сласти употребляти, точию (только) обрезоватися, свинаго мяса не ясти и вина не пити», и прочия неблагообразия предлагаху, яже (которые) и писати не лепо есть. Владимир же, яко (ибо) женолюбив бе, прилежнее о женах послушаше; но обрезание и непитие вина не возлюбися ему, и рече к ним: «Не можем мы пребывати без вина, понеже в россианех все веселие и приятельство в подпитии бывает». Такожде (также) и татаром, египтяном, аравляном, немцом, жидом и прочим отрече. Присылаше же часто и римский папа, и кесарь западный, и князи немецкии, да примет их веру и закон христианский; но Владимир соизволити им не хоте, яко (ибо) уставы латинсти мало набожныи и костелы их не вельми красны мняхуся ему быти; точию (лишь) послы от греческих кесарей и патриархов место у него с верою и уставами своими имеша, яко (как) той же польский летописец Стриковский свидетельствует.

О послах греческих к Владимиру

Егда убо (когда так) приидоша к Владимиру послы от царей греческих, Василия и Константина, Кирилл Философ с прочими, тогда с Владимиром оный Кирилл гречин, яко (как) премудр муж, беседова намнозе о вере христианстей, наченши от создания мира по всем пророчествиям даже до воплощения Господа нашего Иисуса Христа, о крещении, о страстех, о распятии и тридневном его из мертвых воскресении. Последи же предложши слово о втором пришествии Христовом, о Страшном суде, о муце грешным и о царствии безконечном, праведным уготованном, вдаде ему в дар запону велику златотканну, от тех же кесарей греческих и от патриарха присланну; на ней же бе хитростне изображен Страшный суд Божий. На ея же Владимир смотря прилежно, проси Философа, да истолкует ему о сих, иже (которые) стоят одесную (по правую руку) и иже стоят ошуюю (по левую руку). И поведа ему Философ, яко (что) одесную станут, иже веруют в Господа нашего Иисуса Христа, единаго истиннаго Бога, и крещаются во имя Отца и Сына и Святаго Духа, и творят дела добрая; сии по смерти временной вечный живот и Царствие Небесное наследят. Ошуюю же станут, иже (которые) не веруют в единаго истиннаго Бога и не крещаются, беззаконно же живут и дела злая по своим похотям творят; тыи в вечный огнь геенский на безконечное мучение, идеже (где) червь не усыпает и скрежет зубный, пойдут. Сия услышав, Владимир воздохну и рече: «Благословенны сии, иже станут одесную; горе же тем, иже будут ошуюю». И Кирилл Святый отвеща: «Аще (если) Царю окрестишися и злых дел престанеши, будеши одесную; аще же в поганстве жити будеши, ошуюю и твое место будет». Владимир же обеща креститися, а потом отвеща: «Разсужду и искушу добре о всех верах»; и отпусти Философа с великими дары и честию.

О совете Владимировом о верах и послании

По отшествии же святаго Кирилла Философа созва к себе Владимир боляр своих и советников в град Владимир, над Клязьмою рекою лежаще; его же назначи в свое имя и в оный столицу, или престол свой царский, от Киева пренесе2, и содержашеся столица царская тамо даже до Иоанна Даниловича, князя белорускаго3, иже (который) пренесе ея от Владимира в Москву град. И предложи Владимир боляром своим слово о различных послах, веры своея хвалити к нему присланных, и о Кирилле Философе, бывшем от царей греческих, яко (что) сказа ему от начала Света до воплощения Господня, о крещении, о воскресении, о Царствии Небесном и о муце геенской; и рекоша к нему боляре и мудрые его: «Всегда всяк свое хвалит, а не хулит; ты же, великий княже, аще (если) хощеши достовернее истину познати, имаши множество людей мудрых, пошли их во вся земныя государства, да увидят и уведают всякую веру и како кто служит богу; возвратившеся же известят тебе и нам о всем подробну и совершенно, яко самовидцы». По сицевому (таковому) совету абие (тотчас) Владимир посла избранные мужи везде проведати о верах. Посланныи же от него по различным странам созираху и испытоваху о верах и служениях божиих. Последи же приидоша и к Цариграду и известиша греческим царем, Василию и Константину братиям, вину пришествия своего. Царие же возрадовашася и известиша святейшему патриарху Цариградскому Сергию о них. Тогда святейший патриарх повеле украсити церковь и сотвори праздник; а сам в дражайших святительских одеждах с многими епископы божественную совершати литургию уготовася. Во время же литургии царие приидоша с посланными от Владимира в церковь, и узревше послы красоту славы Божия, и услышавше сладостная пения, зело удивишася: не на земли, но на небеси мняхуся стояти, осени бо их в то время свет небесный; и быша в изступлении. По совершении же божественныя литургии взяша царие посланников в своя палаты и сотворше им честь и учреждение; и всяким изобилием удовольствовавше, отпустиша их с дарами.

О возвращении послов к Владимиру

Егда же возвратишася посланники к Владимиру, паки (снова) Владимир боляр и всех советников и мудрых своих созва и повеле посланником пред всеми поведати, где бяху, что видеша и что слышаша о всех верах и службах богу. Посланники же поведаша, яко (что) ни едино служение божественное и вера тако [не] возлюбися, яко греческая. «Егда бо, – рекоша, – нас введоша в церковь греческую, идеже (где) они Богу своему молятся и чин службы Божия совершают, видехом тамо неизреченную красоту и благолепие в их церкви, и пения к слышанию зело сладостны, идеже (где) всех нас светел облак осени, и быхом в изступлении: мняшеся бо нам не на земли, но на небеси в то время стояти; и несть нигде таковаго во всех народах и церквах строения, красоты и служения Божия, яко у греков. Сего ради веруем, яко (что) истинная вера их есть и истинный Бог с теми точию (только) людьми живет». И рекоша боляре к Владимиру: «Аще (если) бы вера греческая не была правдива, то баба бы твоя Ольга не уверила бы, ибо жена бе зело мудра». Тогда Владимир благодатию Духа Святаго озарен, от тмы идолослужения, аки от сна, воспрянувши, веру святую греческую внешнима и внутреннима очима (очами), аки свещу ясну, светящуюся на свещнице, узре и позна, яко (что) она есть праведна и истинна, и рече: «Что сотворю? Пойду в землю Греческую, и прииму грады, и обрящу тамо учителей»; и яко же умысли, сице (так) и сотвори.

О походе Владимира в Греческую землю ради крещения

Собравши же Владимир великую силу воинскую, пойде к Таврикии, юже (которую) ныне Перекопом нарицают, идеже (где) взя Кафу4, славный град греческий, а потом главное всея Таврикии место Херсон5, лежащее над морем Понтским прият, отъемши воду сладкую, рурами (каналами) подземными текущую; их же херсонский протопоп Анастасий показа Владимиру, на стреле написавши и выстреливши ю с лука от града пред шатер его из Херсона. Абие (тотчас) посла к греческим кесарем в Константинополь, Константину и Василию, сынам Иоанна Земиски6, извещая им, яко (что) взя славный град пристанищный Херсон, и обещася тожде и Цариграду сотворити, аще (если) не дати сестры своея царевны Анны ему в жену. На то послание кесари сице (так) отвещаша: «Не достоит нам, христианским монархом или самодержцем, тебе, поганому князю, сестры своея дати в жену, но аще окрестишися, богомерзких идолов отступиши, а к истинному Богу и Господу нашему Иисусу Христу обратишися, сестру нашу в жену приимеши, и вящше (более) ея, Царствие Небесное наследиши». Услышавши о сем, Владимир рече: «Понеже (так как) ми вера ваша, уже древле от посланник моих извещенная, возлюбися паче всех прочих, пришлите убо епископа, да крестит мя, и сами прибудите с сестрою своею ко мне или пришлите ми ю в жену; аз же вам всю Таврикию и Херсон возвращу».

Услышавши кесари благоприятную весть, зело радовашася, и сестру свою с всяким прошением увещеваху в союз брачный с Владимиром. Она же аще и намнозе возбраняшеся, но, споручивши себе воле Божией, с плачем соизволи совету их. И тако вседше кесари в судна, провождаху сестру свою Анну с многими князи и дворяны в путь к Херсону с епископом. Но егда царевна достигши Херсона, провождашеся на палаты градския, абие (тотчас) волею Божиею паде слепота на очи Владимира, и нача усумневатися о вере святой и крещении, непщуя (полагая, думая) казнь быти на ся от богов из намерения своего к вере христианстей. Но царевна посла к нему, рекущи: «Аще не окрестишися, не избудеши слепоты, а окрестишися, то не точию слепоты телесныя, но и душевныя лишен будеши».

О крещении Владимира и о браце его

И тако великий самодержец Российский Владимир Светославич православно-христианскую греческую веру приемши, повеле себе окрестити в Херсоне, лета от создания мира шесть тысящ четыреста девятьдесят шестаго, а от Рождества Христова девятьсот осемьдесят осмаго. Егда же нача креститися, бысть преславно чудо. Ибо коль скоро Владимир вступи во святую купель и архиепископ Херсонский возложи на не руку, благословляя его, да приимет Духа Святаго, абие (тотчас) от очию его слепота, аки чешуя, спаде, и прозре ясно, аки никогда же [не] боляше очима, и возда хвалу Богу, в Троице Святой славиму, глаголя: «Ныне познах истиннаго Бога», и дано ему имя во святом крещении ново, Василий. Тогда же крестишася при нем боляре его и все воинство Росское.

По сем Владимир сочетася браку с Анною царевною, и бысть веселение брачно и радость всемирная; постави же в Херсоне и церковь каменную Святаго Василия в память имени своего крещеннаго.

О крещении всего народа киевскаго и всея России

Назнаменована же великий самодержец Российский Владимир день всему народу к святому крещению и повеле по всему граду Киеву огласити сице (так): «Аще кто не будет уставлена времени на реце Почайной, или богат или убог, стар или млад, раб или свобод, той будет Господу Иисусу Христу и мне противен». Услышавши же о сем, людие абие на урочное время без числа мужеска и женска полу на реку Почайну стекошася, и сам царь Владимир со всем синклитом и освященным Собором прииде. Тогда священницы и диаконы, облекшеся в священныя одежды, стояху при брезе на досках, на реце Почайне устроенных, идеже (где) при брезе ныне церковь Святых мученик Бориса и Глеба. Людие же идоша в реку, большаго возраста глубочае, меньшаго мелче, нецыи до выи, нецыи до пояса, а священницы коемуждо (каждому) имена давающе и молитвы над ними крещения прочитывающе, в воде погружаху и крещаху во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

О разделении княжения Российскаго от Владимира сыном его

Владимир Светославич по окрещении всего своего Российскаго государства и по многих воинских трудах седши на царственном своем престоле в Киеве, нача помышляти в себе и, яко мудрый строитель дому своего, разсуждати, дабы сынове его дванадесять по смерти его в мире и неразрушимом братния любве союзе пребывающе, о княжениях междоусобнаго нестроения и кровопролития не имели. Раздели убо им великое свое государство Российское на дванадесять частей: Вышеславу, старейшему сыну своему, даде Великий Новград, первый удел свой; Изяславу – Полоцк; Святополку – Туров; Ярославу – Ростов, по смерти же Вышеслава даде тому ж Ярославу Новград; Борису – Ростов; Глебу – Муром; Святославу – Древляны; Всеволоду – Владимир; Мстиславу – Тмутороканы; Станиславу – Смоленск; Судиславу – Псков; Позвизду, или Брачиславу, – Волынь, Луцк. Посла же с ними и священники, заповедая им аки отец сыном своим, да всяк от них в своем княжении тщится веры христианския учити и люди крестити во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

О преставлении Владимировом

Великий князь Владимир Светославич, всея России самодержец, помощию всемогущаго Бога просветивши всю свою Российскую землю святым крещением, идолы вся и кумирницы (места поклонения языческим богам) искоренивши, церквей же святых много создавши, веру православную распространивши и крепко утвердивши, богаделен много построивши, и всякими потребами и нуждами милостивно и изобильно удовольствовавши, по толиких добродетелех своих в мире Господу Богу предаде дух свой, с псаломником глаголя: «В руце Твои, Боже мой, предаю дух мой»; и преселися от земнаго к Небесному Царствию лета от создания мира шесть тысящ пятьсот двадесят пятаго, а от Рождества Христова тысяща седьмагонадесять7, месяца июлия дня пятагонадесять8 в Берестове.

Царствова лет тридесят пять, в неверии лет осмь, а в крещении – двадесят седмь. Святополк9 же погребе его в гробе мармуровом (мраморном), с великою жалостию и плачем всего народа, в церкви каменной Пресвятыя Богородицы Десятинной10 в Киеве, ея же Владимир сам созда. Потом между святыя, яко апостола, его вчиниша и с церковию святою память преставления его дня пятагонадесять июлия почитати уставиша. Глава его ныне в святой великой чудотворной лавре Печерской Киевской предлагаема в велицей Успения Пресвятыя Богородицы церкви бывает11 в день памяти его всем и в прочие дни, егда кто желает, к лобзанию.

Публикацию подготовил Александр Самарин , доктор исторических наук

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Олег (ум. 977), князь древлян, и Ярополк (ум. 978 или 980), великий князь киевский в 972–978 (980) гг., – сыновья князя Святослава Игоревича. Согласно летописным свидетельствам, Олег погиб в ходе усобицы с Ярополком, а Ярополк был убит, прибыв на переговоры с Владимиром Святославичем, тогда князем новгородским. В 1044 г. сын князя Владимира Ярослав Мудрый распорядился выкопать останки Олега и Ярополка, крестить их кости (что было неканоническим деянием, связанным, вероятно, с отсутствием в то время греческого митрополита в Киеве) и перезахоронить в киевской Десятинной церкви (см. ниже).

3 Речь идет о великом князе московском Иване Калите (ок. 1283–1340). Почему автор называет его белорусским, неизвестно.

4 Кафа – название г. Феодосия в X–XV вв. В настоящее время на берегу Феодосийского залива в южной части города расположен историко-архитектурный заповедник «Генуэзская крепость Кафа» (построена в XIV в.)

5 Имеется в виду Херсонес.

6 Иоанн Цимисхий – византийский император в 969–976 гг.

7 По общепринятой хронологии, основанной на «Повести временных лет», Владимир скончался в 1015 г.

9 Святополк Владимирович (по прозвищу Окаянный, ок. 979–1019) – сын и преемник князя Владимира Святославича, великий князь киевский в 1015–1016 и 1018–1019 гг. В «Повести временных лет» Святополк Окаянный обвинен в организации убийства сводных братьев Бориса и Глеба, которые при Ярославе Мудром были прославлены как святые мученики.

10 Десятинная церковь (церковь Успения Пресвятой Богородицы) в Киеве – первая на Руси каменная церковь. Начало ее строительства относят к 989 г., когда, согласно «Повести временных лет», князь Владимир Святославич «помысли создати церковь Пресвятыя Богородица и послав преведе мастеры от грек». Строилась в качестве кафедрального собора неподалеку от княжеского терема, причем князь Владимир выделил на поддержание церкви и митрополии десятую часть своих доходов – десятину, отсюда и пошло название храма. Строительство было завершено в 996 г. По сказанию, занесенному в Степенную книгу, князь Владимир перенес в возведенную церковь останки своей бабки княгини Ольги. Там же были погребены сам Владимир и его жена, византийская принцесса Анна. В 1240 г. Десятинная церковь была разрушена монголами.

9 В 1632–1636 гг. в Киеве при разборе руин Десятинной церкви были обнаружены древние саркофаги, которые митрополит Петр Могила принял за погребения князя Владимира Святославича и его жены Анны. Из погребения был изъят череп, который митрополит счел останками князя. Обретенная реликвия была перенесена в Успенский собор Киево-Печерской лавры. В XVII в. в Киеве сложилось особое почитание «честной главы святого равноапостольного князя Владимира», в дни праздников ее проносили по городу. В настоящее время местонахождение реликвии неизвестно.

Каждому ведь человеку необходимо знать о своей отчизне и другим вопрошающим рассказать. Ибо людей, не ведающих своего рода, глупыми почитают.
Феодосий Сафонович, игумен Киевского Златоверхого Михайловского монастыря (XVII в.)

«Киевский синопсис» – яркое и интересное явление русской культуры, литературы и истории. Сочинение было впервые опубликовано в типографии Киево-Печерской лавры в 1674 году и в течение XVII–XIX веков переиздавалось более 30 раз.
Что же делало этот труд XVII века столь востребованным русским обществом на протяжении более чем двух столетий?
XVII век был переломным в истории Европы – начиналось Новое время.
Существенные изменения затронули социальную, экономическую и политическую сферы. Одним из проявлений новых общественных тенденций стало появление национальных государств, строившихся на единстве народа-нации, общности исторической судьбы, культуры (важной частью которой являлась религия) и выборе единой модели социально-экономического развития. Восточная Европа переживала масштабные изменения, и многие признаки свидетельствовали о превращении «Русской земли» в «Русское государство».
«Киевский синопсис» был не только отражением процесса объединения России-народа и России-государства, но и средством борьбы за объединительную идею. Двумя идеологическими центрами этого исторического движения были Киев и Москва.
В этой связи показательна история издания и переиздания «Синопсиса».
Инициатива разработки объединительной идеологии исходила из Киева, и вслед за первым изданием 1674 года, в котором повествование заканчивалось царствованием Алексея Михайловича, последовало второе – 1678 года, в текст которого были внесены небольшие изменения и дополнения, связанные с вступлением на престол царя Федора Алексеевича. Количество глав, а их было 110, не изменилось. Третье издание, также осуществленное в типографии Киево-Печерской лавры, было дополнено шестью главами о Чигиринских походах объединенного русского войска, предотвративших турецко-крымскую агрессию.
Последующие издания, начиная с 1736 года, выпускались Санкт-Петербургской академией наук. За основу было взято последнее киевское издание, и «Синопсис» с тех пор неизменно включал 116 глав. Изменения коснулись другого: не делая перевод, который из-за общности славянского (древнерусского) языка и незначительной его архаичности был, в сущности, и не нужен, петербургские издатели использовали вместо кириллицы петровский гражданский шрифт.

Кроме того, издатели сочли необходимым добавить пояснение о пророчестве Дмитрия Волынского перед Куликовской битвой, поскольку оно имело в своей основе языческое содержание.
Последние три издания 1823, 1836 и 1861 года снова были осуществлены в Киеве.
В основу настоящей публикации лег текст «Киевского синопсиса» в издании типографии Киево-Печерской лавры 1836 года и доступный благодаря бережному хранению экземпляра в фондах Российской государственной библиотеки.
//-- Что такое синопсис? Кто написал «Киевский синопсис»? --//
Синопсис (греч.) – обозрение, изложение, собрание некоего материала.
Современные аналоги этой формы – конспект, пособие, энциклопедическая статья. В традиции древнегреческой науки термин использовался для обозначения материала, изложенного в краткой безоценочной форме и содержащего исчерпывающие сведения о каком&либо предмете. В Византии синопсисами называли преимущественно богословские и исторические тексты. Главным принципом изложения исторических текстов являлся хронологический. Составителей синопсисов называли синоптиками.
«Киевский синопсис» являет собой удачный пример систематического изложения истории. Он содержит отобранные и представленные в хронологическом порядке краткие сведения об основных событиях русской истории, имевших, с точки зрения автора, судьбоносное для народа и государства значение.
Такой принцип изложения является переходной формой от летописания (составления хроник), характерного для Средневековья, к историческому научному исследованию, ставшему основной формой осмысления истории в Новое и Новейшее время.
Летопись создавалась человеком, погруженным в теоцентрическое мировоззрение.
Творцом человека и его истории выступал Бог, он единственный владел знанием смысла исторического процесса. Человек знал начало (создание человека, Адам, Ева, Ной) и конец – Второе пришествие Иисуса Христа и Страшный суд. Летопись создавалась для Бога, как свидетельство земной жизни отдельных людей и народов, поэтому летописец, осознавая свою посредническую роль, не дерзал давать событиям, фактам и людям индивидуальную оценку. Он был не «создателем» истории, а ее свидетелем. Летописец знал, что главное для человека – сохранение души, чтобы встать на Страшном суде по правую руку от Создателя. Если он и давал историческим персонажам и событиям оценки, то они касались соблюдения норм христианской морали. В этом проявлялась его «учительная» позиция. Беды, неудачи, поражения трактовались как предупреждение и наказание за грехи. Но летописец не был пессимистом; он выражал глубокий оптимизм, поскольку Бог, наделивший смыслом жизнь и историю христианского народа, обязательно сохранит и спасет его при условии бережения души и верности своему предназначению.
В Новое время совершается революционный переворот в сознании: на смену теоцентризму приходит антропоцентризм. Человек становится творцом мира, культуры, истории, нравственности и самого Бога. История превращается в арену битвы человеческих сил: его желаний, представлений, заблуждений и т. д.
Исторический труд становится аналитическим произведением, где автор с заинтересованных позиций оценивает игру человеческих сил.
Этот упрощенный анализ мировоззренческого переворота приведен здесь с единственной целью – показать особенности текста «Киевского синопсиса».
Это уже не хронограф, но еще и не историческое исследование. Синоптик – участник современной ему истории; он уже не только фиксатор, но и выразитель определенной идеологии. Его авторская позиция выражается не в том, что он, как современный исследователь, прямо заявляет о своих взглядах, оценках, предположениях и выводах. Его позиция проявляется в первую очередь в подборе и систематизации материала. Единое монументальное полотно складывается, как мозаика, из разноцветных и разнофактурных «кусочков смальты» – эпизодов истории, каждый из которых играет своей индивидуальной краской на пользу единой идее произведения.
Индивидуальная позиция автора, а он сторонник общерусской идеи, скрывается и за традиционным для летописания этикетом. Например, для обозначения разделенных во времени событий и лиц используется одна и та же словесная формула. «Погаными», то есть язычниками, названы автором «Синопсиса» печенеги, половцы, татаро-монголы, турки и крымские татары, в разное время противостоявшие русскому народу и государству. «Самодержцем Всероссийским» синоптик именует Владимира Святого, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Александра Невского, Ивана Калиту, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича Романовых, что лишь внешне является формой вежливого титулования. На самом деле за этим скрывается продвижение идеи непрерывности и преемственности русской государственности.
Легкость и изящество, с какими автор «Синопсиса» направляет внимание читателя и формирует у него правильную оценку событий, связность и логичность повествования, гармония между формой и содержанием, – все это определило особую роль этого труда в формировании русской исторической науки. На протяжении целого века «Киевский синопсис» исполнял роль учебника русской истории. А затем, будучи оттеснен историческими трудами М.В. Ломоносова, М.М. Щербатова, В.Н. Татищева, Н.М. Карамзина и др., стал артефактом как русской истории, так и отечественной историографии.
Автором «Киевского синопсиса» является Иннокентий Гизель (Кгизель), на пике своей карьеры – ректор Киево-Могилянской коллегии и архимандрит Киево-Печерской лавры.
Некоторые исследователи высказывают сомнения в его авторстве, точнее, в единоличном его авторстве. Основные пункты этой критической позиции таковы: 1) в главе 111 о нем говорится в третьем лице («всечестный господин Иннокентий Гизель»), 2) произведение содержит отрывки, различающиеся рядом текстовых особенностей.
По жанру «Синопсис» – компилятивное произведение, включающее выдержки из других, также частью компилятивных сочинений. Упоминание Иннокентия Гизеля как участника встречи московских и казацких войск в Киеве, с одной стороны, может быть объяснено принятым в литературных трудах переходного этапа этикетом. И, с другой стороны, участие другого автора в работе над составлением «Синопсиса» не лишает Иннокентия Гизеля роли основного организатора, руководителя и идеолога этого литературного проекта.
Иннокентий Гизель (1600–1683) родился в г. Кенигсберге, в польской Пруссии. Семья его принадлежала к реформатскому (или иначе – протестантскому) направлению в христианстве. Переселившись в юности в Киев, Иннокентий Гизель перешел в православие и принял монашеский постриг. По некоторым сведениям, он начал свое образование в Киевском братском училище, а затем по рекомендации своего наставника митрополита Петра Могилы был послан учиться за границу. Гизель закончил свое обучение курсами истории, богословия и юриспруденции в Львовской латинской коллегии. С 1645 года он последовательно был игуменом нескольких православных монастырей. А в 1647 году Петр Могила завещал Иннокентию Гизелю титул «благодетеля и попечителя киевских школ» и поручил надзор за Киево-Могилянской коллегией. В 1648 году он занял пост ректора этого учебно-просветительского учреждения. Архимандритом Киево-Печерской лавры он стал в 1656 году.
Иннокентий Гизель остался в истории как яркий богослов, проповедник, просветитель, церковный и общественный деятель. В течение своей долгой жизни он был свидетелем и участником судьбоносных для России и православной церкви событий. В 1654 году печерский архимандрит встречался в Смоленске с царем Алексеем Михайловичем, а впоследствии неоднократно писал к нему. Киево-Печерская лавра получала богатые дары от Федора Алексеевича и Софьи Алексеевны.
Иннокентий Гизель действовал в русле церковной и общественной политики Петра Могилы, то есть был сторонником самостоятельности Киевской митрополии и ее пребывания под формальной властью Константинопольского патриарха. Это помешало ему стать таким деятелем общероссийского масштаба, как, например, Симеон Полоцкий, Феофан Прокопович, Дмитрий Ростовский. В истории он остался представителем региональной элиты.
//-- Русская общественно-политическая мысль XVI–XVII веков: взгляд из Киева и Москвы --//
«Киевский синопсис» – свидетельство рождения, поддержания и отстаивания объединительной русской идеи церковными кругами Юго-Западной Руси, находившейся в составе Речи Посполитой. История не раз давала возможность убедиться в том, что объединительные тенденции наиболее ярко проявлялись на периферии стран, земель, ареалов расселения народов. Опасность соседства с чужеродной культурой, гнет чуждой государственности жители окраин ощущают острее, и именно они часто являются инициаторами центростремительных процессов.
Россия же в XVI–XVII веках строила свою государственность на иных идеях. Флорентийская уния 1439 года, падение Константинополя в 1453 году и свержение Ордынского ига в 1480 году – вот основные события, занимавшие великорусское сознание в XV–XVI веках и послужившие точкой отсчета для формирования в умах элиты и народа новой самоидентификационной модели.
Видение России как части единого православного мира, сохраняемого Константинополем – «православным Царством», стало невозможным. Турки, захватившие Царьград, разрушили в русских умах прежнее христианское видение всемирной истории. И здесь пригодилась популярная в средние века концепция «блуждающего Царства».
Старец Филофей, монах Елеазарова Псковского монастыря, в посланиях Василию III Ивановичу, Ивану IV Васильевичу и дьяку М. Мисюрю-Мунехину четко сформулировал идею, уже давно осознаваемую русским обществом, – идею цивилизационной самостоятельности и единоличной ответственности Русского государства за сохранение православного мира. Не гордыня, не спесь, не пресловутые «имперские амбиции» слышатся в текстах Филофея, а историческая обреченность из-за единственно возможного выбора и тяжелая ответственность: «Раскрой глаза, посмотри окрест – и ты увидишь очевидное: нет больше в мире православных стран, некогда прославленных, православной осталась одна Русь, именно она есть православное царство, сам же ты никакой не великий князь, а православный царь», «Так пусть знает твоя державность, благочестивый царь, что все православные царства христианской веры сошлись в едином твоем государстве: один ты во всей поднебесной христианам царь».
Концепция «Москва – третий Рим» послужила основой для возникновения других – инструментарных – идей. Легитимность власти Московских Великих князей и царей обосновывалась традиционно для средневекового сознания: 1) через доказательство сохранения прямой династической преемственности, 2) посредством историй о передаче символов царской власти. Путь, по которому лилась непрерывная река царственной крови и по которому передавались священные символы власти, был таков: Рим ветхий – Константинополь – (Киев) – (Владимир) – Москва.
«Повесть о белом клобуке» Дмитрия Герасимова (?) объясняла, каким образом символ высшей церковной власти перешел из Рима в Константинополь, а затем появился на Руси.
В «Послании о Мономаховом венце» Спиридона-Саввы и близком к нему «Сказании о князьях Владимирских» (Пахомий Серб?, Дмитрий Герасимов?) была высказана идея о происхождении династии Рюриковичей от легендарного Пруса – родственника Римского императора Августа. Здесь же излагалась история передачи царских регалий от императора Константина Мономаха своему внуку Киевскому князю Владимиру Мономаху. Эти идеи получили всеобщее признание, и потому широко использовались во многих сочинениях.
Другая тема, которая занимала русских идеологов, – решение вопроса о соотношении светской и церковной власти, когда и царская, и высшая церковная власти оказываются в одном государстве. Тогда всем было ясно, что исторически сложившаяся иерархия патриархов – дань традиции. Постоянные слезные обращения восточных патриархов, стесненных другими религиями и неправославными государствами, за имущественным и денежным содержанием к русским царям, наводили на мысль об истинном положении дел в православном мире – о первенстве русской церкви.
В русской церкви оформились две «партии» – иосифлян и нестяжателей.
Иосифляне (так называли сторонников Иосифа Волоцкого, влиятельного игумена Успенского Волоколамского монастыря) считали сохранение единства страны главным условием укрепления церкви. Они боролись за строгое соблюдение православных норм, и потому для них борьба с сепаратизмом являлась формой жесткого противостояния ересям. Многочисленные нестяжатели или «заволжские старцы», чьим духовным лидером был Нил Сорский, боролись против церковной собственности (т. е. стяжательства). Они стремились возвысить церковь и монашество до уровня высокого духовного служения, подвижничества. Очевидно, что представители обоих непримиримых направлений отстаивали приоритет церкви над государством, и их идеологическое противостояние было лишь спором о методах воздействия церкви на светскую власть.
Сочинения Ивана IV Грозного, Ивана Пересветова отражали другую позицию: их авторы защищали тезис о верховенстве светской власти над властью церковной. В острой и длительной дискуссии, развернувшейся в XVI веке, победу одержала реалистическая политическая линия сторонников самодержавия, согласно которой руководствоваться нужно интересами здесь и сейчас существующего Русского государства.
Эта победа показала, что Россия пока не хочет переходить от государственной идеи к осуществлению идеи вселенской или имперской. Страх за Россию, за ее сохранность определял мировоззрение русской идеологической элиты. «Посмотри на все это и подумай, …как погибли эти страны!» – один из мотивов переписки Ивана Грозного и его оппонента – бежавшего в Литву князя А. Курбского.
САМОдержавие – это не только единоличная централизованная власть, но и власть суверенная, независимая, «своя». В России XVI века были сделаны первые шаги в направлении разработки и реализации теории русского суверенитета. Примечательно, что и в ряде европейских стран в это время появилась потребность в обосновании национального суверенитета: итальянец Макиавелли, француз Боден и немец Лютер высказывали идеи, близкие взглядам Ивана IV Грозного.
Основой идеологической позиции русского царя стали политический реализм, прагматизм, реализация национального русского интереса, отказ от решения казавшихся невыполнимыми задач. «Ничем я не горжусь и не хвастаюсь, и ни о какой гордости не помышляю, ибо я исполняю свой царский долг и не делаю того, что выше моих сил».
Смута начала XVII века подорвала российскую государственность, Третий Рим зашатался… Но следование традиции и стремление отстоять свою веру, свое государство, свой народ одержали победу в сложном противостоянии разнообразных политических сил. Сгинули в небытие «первый русский император» – амбициозный Лжедмитрий I и другие самозванцы. А Романовым потому и удалось стать основателями новой династии, что они в глазах народа были продолжателями династии Рюриковичей.
Итак, сохранение православия, соблюдение «исконных» прав сословий, сохранение своих традиций и защита своей земли от иностранной и иноверческой агрессии – вот идеи, также ставшие основой новой-старой русской государственности.
Споры о соотношении светской и церковной власти возобновились в XVII веке при втором Романове – Алексее Михайловиче. Патриарх Никон пытался поставить священство выше царства, церковь выше самодержавия, претендовал на место первого вселенского патриарха. Это таило в себе угрозу использования русского государства для решения религиозных проблем всей православной ойкумены. Не подкрепленные реальными ресурсами амбиции патриарха привели, в конечном счете, к краху его карьеры.
Под его идеологическим диктатом Россия напряженными усилиями воссоединилась с православными Малой и Белой Русью. Можно только представить, что стало бы с русским государством и страной, будь Никон первым вселенским патриархом… Но победа осталась за царем.
Следует задуматься над тем, почему Алексей Михайлович вошел в историю под титулом «Тишайший». Не потому, что в его царствование не было социальных потрясений: были и Медный, и Соляной бунты, и Новгородское восстание, и неповиновение сибирских татар и башкир, и восстание монахов Соловецкого монастыря, и бунт Степана Разина… А потому, что, противопоставив «тишину» «мятежу», он прежде всего ставил перед собой прагматичные, даже утилитарные цели наведения порядка «в своем дому».
И титул «государя всея Руси» не должен вводить в заблуждение. Это был титул-идея, титул-мечта, титул-воспоминание о бывшем когда&то единстве русских земель. Алексей Михайлович не был инициатором проекта воссоединения земель, входивших когда&то в состав единого древнерусского государства.
Более того, и «самодержцем» он не титуловался. Он правил совместно с Земским собором согласно условиям, принятым в 1613 году при избрании на царство его отца Михаила Федоровича Романова. Титул «Царь, Государь, Великий Князь и всея Великия, Малыя и Белыя России Самодержец» он принял лишь 1 июля 1654 года после того, как состоялась Переяславская рада. Следование малороссийским чаяниям (а казацкая старшина дюжинами отправляла в Москву просьбы принять Малороссию под скипетр русского царя) поставило перед Алексеем Михайловичем задачу выполнения функций, каковые соответствовали единодержавной власти, в частности, защиты новых подданных и обустройства вновь обретенных земель.
Идея объединения русского народа под властью единого государства исходила из юго-западных русских земель. Эта фактически региональная инициатива приобретала разные формы, в том числе и стихийного народного порыва. Идеологически она была обоснована образованной элитой – православным духовенством Юго-Западной Руси. Именно оно выстроило концепцию единого с древних времен славянороссийского народа, единого и непрерывного Киево-Московского государства от IX до XVII веков, неизменной приверженности православию разделенного русского народа. Этот идеологический натиск изощренных в системе доказательств «киевских старцев», знакомых с латинской ученостью, натиск с использованием близких русскому уму и сердцу идей, мифов, мотивов, повлиял на решение Алексея Михайловича выйти за рамки «тишайшей» политики.
Идеологический фон событий середины XVII века был гораздо сложнее, и воссоединение всей Руси не выглядело столь уж неизбежным и скорым. Советы, данные царю Юрием Крижаничем, приехавшим в Россию сербом-славянофилом, в его работе «Политика» (1666) свидетельствуют о наличии другой точки зрения. Он советовал Алексею Михайловичу укреплять «самовладство», сосредоточиться на решении вопросов внутренней политики, прежде всего социальной, укреплять рубежи государства, в прямом смысле закрыть границы, ограничив общение с иноплеменниками и иноверцами. Это была программа защиты собственного этнического, религиозного и исторического лица. Ю. Крижанич был первым, кто так явно и заинтересованно проводил идею России как национального государства.
Весьма показательно, что антиподом России у Крижанича выступала Польша, названная «новой Вавилонией», которая, по его мнению, являлась средоточием всех черт, приносящих гибель славянскому народу и государству. Если мыслить согласно этой логике, то воссоединение большей части русских земель, входивших в состав Польши, с Великороссией открывало перед Россией другую историческую перспективу – имперскую – со всеми ее недостатками.
В этой связи «Киевский синопсис» представляет несомненный интерес, поскольку победу одержала идеология воссоединения, обоснованная и развитая в этом произведении.
//-- Как соединилась киевская идея общеславянского единства и московская концепция русской государственности --//
«Синопсис» был написан на основе «Хроники» Феодосия Сафоновича (Софоновича), игумена Киевского Златоверхого Михайловского монастыря, составленной в 1672–1673 годах. Это было актуальное историческое сочинение, нацеленное на формирование национального русского самосознания. Полное название труда – «Хроника, составленная из Летописцев стародавних, из Нестора Печерского и иных, также из хроник Польских о Руси, откуда Русь началася». Изложение событий Феодосий Сафонович предварил замечанием: «Каждому ведь человеку необходимо знать о своей отчизне и другим вопрошающим рассказать. Ибо людей, не ведающих своего рода, глупыми почитают».
Великорусская историческая литература в XVI–XVII веках развивалась в направлении «обмирщения», то есть формирования светских исторических и социально-политических концепций. И концептуальным каркасом русских сочинений стали идеи национальной, культурной и государственной идентификации.

Автором предположительно являлся архимандрит лавры Иннокентий Гизель . В XVIII веке «Синопсис» был самым распространённым историческим сочинением в России . Традиционно считается одной из важных вех в формировании концепции общерусского единства Нового времени .

Предыстория

Историк православной церкви Василий Беднов в своей диссертации утверждает, что ещё в году Виленское православное братство составило и напечатало на польском языке "Synopsis" с изложением истории русского народа от крещения Руси до 1632 года. Этот документ был составлен специально для конвокационного сейма 1632 года (созванного после смерти короля Сигизмунда III), с целью ознакомить сенаторов и сеймовых послов с правами и вольностями православных, которые были дарованы им первыми польско-литовскими государями, но с течением времени все сильнее ущемлялись польскими королями. Возможно, что именно эта книга и послужила основой для «Синопсиса» Гизеля.

Как полагают некоторые ученые, основная часть «Синопсиса» состояла из сокращения хроники игумена Михайловского монастыря Феодосия Сафоновича . Согласно другой точке зрения , основным источником автора «Синопсиса» были «Кгоnika Polska, Litewska, Żmudzka i wszystkiej Rusi» Матвея Стрыйковского и Густынская летопись (автор широко использовал список Густынской летописи, известный под шифром Арх. VIII, или не дошедший до нас протограф Густынской летописи).

В «Синопсисе» говорится о единстве Великой и Малой Руси , о единой государственной традиции в Древнерусском государстве , об общей династии Рюриковичей и о едином русском, «православнороссийском», народе . По «Синопсису», народ «русский», «российский», «славено-российский» един, как и российское государство в целом. Киев описан как «преславный верховный и всего народа российского главный град». После веков унижения и отделения «княжения Киевского » от «России» наконец «милость Господня» свершилась, и «богоспасаемый, преславный и первоначальный всея России царственный град Киев, по многих переменах своих», вновь вернулся в состав Державной Руси, под руку общерусского царя Алексея Михайловича , как «искони вечная скипетроносных прародителей отчина», органическая часть «российского народа».

В то же время, будучи мало знакомыми с русскими летописями и основываясь на трудах польских историков, составитель «Синопсиса» пытался описать в том числе древнейшие времена русского народа, о которых ничего не знает «Повесть временных лет ». Повторяя популярные в раннем Новом времени этногенетические легенды, «Синопсис» указывает прародителем московских народов библейского Мосоха , шестого сына Афета , внука Ноя . Как южнорусское произведение «Синопсис» сосредотачивал своё повествование на истории Киева , передавая из событий после монгольского нашествия только о таких, которые имели непосредственное отношение к Киеву: о судьбе киевской митрополии, о присоединении Киева к Литве и так далее. В первом издании «Синопсис» заканчивался присоединением Киева к Москве , а в следующих двух изданиях было добавлено о чигиринских походах .

Распространение

«Синопсис» пользовался большим распространением как в Малороссии , так и во всей России в течение всего XVIII века и выдержал 25 изданий, из которых последние три - в XIX ст.

На протяжении длительного времени «Синопсис» считался первым учебником по русской истории. Однако, последние изыскания историка В.В. Ткаченко показали, что это общепринятое определение возникло в результате историографической ошибки, получившей широкое распространение после попадания в словарь Брокгауза и Ефрона , и, в действительности, в учебных заведениях «Синопсис» как учебник не использовался

Несмотря на многочисленность изданий, «Синопсис» долгое время переписывался от руки . Русский историк Василий Татищев прямо указывал на «Синопсис» как на один из источников своих взглядов, а элементы его схемы, которые относятся к единству Великой и Малой Руси, можно найти у всех авторов многотомных «Историй России»: Николая Карамзина , Сергея Соловьёва и Василия Ключевского . Поэтому с концепциями «Синопсиса» как совместного наследия великорусской и малорусской элит позже боролись украинские националисты , в особенности Михаил Грушевский .

Рецепция

Как писал в своей работе историк Иван Лаппо ,

Через каких-нибудь двадцать лет после Переяславской присяги Богдана Хмельницкого и козачества идея единства русского народа, идея органического единства Малороссии с Великой Россией, государственным союзом всего русского народа, нашла своё ясное и точное выражение в малороссийской литературе. Вышедший первым изданием в Киеве в 1674 году «Синопсис» на основе исторической идеи единой России закрепил соединение Малороссии с Державною Русью, совершенное в 1654 году.

Дух «Синопсиса» царит и в нашей историографии XVIII века, определяет вкусы и интересы читателей, служит исходною точкой для большинства исследователей, вызывает протесты со стороны наиболее серьёзных из них - одним словом, служит как бы основным фоном, на котором совершается развитие исторической науки прошлого столетия.

Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913. С. 7.

Примечания

Котенко А. Л., Мартынюк О. В., Миллер А. И. «Малоросс»: эволюция понятия до первой мировой войны Архивная копия от 13 декабря 2013 на Wayback Machine . Журнал Новое литературное обозрение. - М: ISSN 0869-6365- С.9-27.
Дмитриев М. В. Этнонациональные отношения русских и украинцев в свете новейших исследований // Вопросы истории, № 8. 2002. - С. 154-159
«Православная церковь в Польше и Литве» (1908)
Малинов А. В. Философия истории в России. Конспект университетского спецкурса . СПб.: Издательско-торговый дом «Летний сад», 2001.
Пештич С. Л. «Синопсис» как историческое произведение // Труды Отдела древнерусской литературы. - М., Л.: Изд-во АН СССР, 1958. - Т. XV. - С. 284-298.
Kohut Z. The Question of Russian-Ukrainian Unity and Ukrainian Distinctiveness in Early Modern Ukrainian Thought and Culture" // Peoples, Nations, Identities: The Russian-Ukrainian Encounter.
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Нового времени .

Предыстория

В «Синопсисе» говорится о единстве Великой и Малой Руси , о единой государственной традиции в Древнерусском государстве , об общей династии Рюриковичей и о едином русском, «православнороссийском», народе . По «Синопсису», народ «русский», «российский», «славено-российский» един. Киев описан как «преславный верховный и всего народа российского главный град». Россия едина. После веков унижения и отделения «княжения Киевского » от «России» наконец «милость Господня» свершилась, и «богоспасаемый, преславный и первоначальный всея России царственный град Киев, по многих переменах своих», вновь вернулся в состав Державной Руси, под руку общерусского царя Алексея Михайловича , как «искони вечная скипетроносных прародителей отчина», органическая часть «российского народа».

В то же время, будучи мало знакомыми с русскими летописями и основываясь на трудах польских историков, составитель «Синопсиса» пытался описать в том числе древнейшие времена русского народа, о которых ничего не знает «Повесть временных лет ». Повторяя популярные в раннем Новом времени этногенетические легенды, «Синопсис» указывает прародителем московских народов библейского Мосоха , шестого сына Афета , внука Ноя . Как южнорусское произведение «Синопсис» сосредотачивал своё повествование на истории Киева , передавая из событий после татарского нашествия только о таких, которые имели непосредственное отношение к Киеву: о судьбе киевской митрополии, о присоединении Киева к Литве и так далее. В первом издании «Синопсис» заканчивался присоединением Киева к Москве , а в следующих двух изданиях было добавлено о чигиринских походах .

Распространение

«Синопсис» пользовался большим распространением как в Малороссии , так и во всей России в течение всего XVIII века и выдержал 25 изданий, из которых последние три - в XIX ст. В Москве «Синопсис» имел успех так как был в своё время единственной учебной книгой по русской истории.

Рецепция

Как писал в своей работе историк Иван Лаппо ,

Через каких-нибудь двадцать лет после Переяславской присяги Богдана Хмельницкого и козачества идея единства русского народа, идея органического единства Малороссии с Великой Россией, государственным союзом всего русского народа, нашла своё ясное и точное выражение в малороссийской литературе. Вышедший первым изданием в Киеве в 1674 году «Синопсис» на основе исторической идеи единой России закрепил соединение Малороссии с Державною Русью, совершенное в 1654 году.

Дух «Синопсиса» царит и в нашей историографии XVIII века, определяет вкусы и интересы читателей, служит исходною точкой для большинства исследователей, вызывает протесты со стороны наиболее серьёзных из них - одним словом, служит как бы основным фоном, на котором совершается развитие исторической науки прошлого столетия.
Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913. С. 7.

Напишите отзыв о статье "Киевский синопсис"

Примечания

Котенко А. Л., Мартынюк О. В., Миллер А. И. . Журнал Новое литературное обозрение. - М: ISSN 0869-6365- С.9-27.
Дмитриев М. В. // Вопросы истории, № 8. 2002. - С. 154-159
Малинов А. В. . СПб.: Издательско-торговый дом «Летний сад» , 2001.
Пештич С. Л. // Труды Отдела древнерусской литературы. - М., Л.: Изд-во АН СССР, 1958. - Т. XV. - С. 284-298.
Kohut Z. The Question of Russian-Ukrainian Unity and Ukrainian Distinctiveness in Early Modern Ukrainian Thought and Culture" // Peoples, Nations, Identities: The Russian-Ukrainian Encounter.
// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
Миллер А. И. . - СПб. : Алетейя , 2000. - 260 с.

Литература

Пештич С. Л. // Труды Отдела древнерусской литературы. - М., Л.: Изд-во АН СССР, 1958. - Т. XV. - С. 284-298.
Формозов А. А. . - М .: Знак, 2005. - 224 с. - (Studia historica. Series minor). - 1000 экз. - ISBN 5-9551-0059-8. (в пер.)
. - М .: Европа, 2006. - 248 с. - (Евровосток). - 500 экз. - ISBN 5-9739-0054-1.

Ссылки

(укр.)
Синопсис // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Киевский синопсис

И тут же, в дверях появилась всё та же самая, теперь уже хорошо мне знакомая, удивительная старушка...
– Здравствуйте, дорогие, я тут к Анне Фёдоровне шла, а попала прямо на пир. Вы уж простите за вторжение...
– Да что вы, заходите пожалуйста! Места всем хватит! – ласково предложил папа, и очень внимательно уставился прямо на меня...
Хотя на моего «гостя» или «школьного товарища» Стеллина бабушка никак не походила, но папа, видимо почувствовав в ней что-то необычное, сразу же «свалил» это «необычное» на меня, так как за всё «странное», происходящее в нашем доме, обычно отвечала я...
У меня от смущения за то, что я не могу ему сейчас ничего объяснить, покраснели даже уши... Я знала, что после, когда все гости уйдут, обязательно сразу же всё ему расскажу, но пока мне очень не хотелось встречаться с папой глазами, так как я не была привыкшая что-то от него скрывать и чувствовала себя от этого сильно «не в своей тарелке»...
– Да что с тобой опять, милая? – тихо спросила мама. – Ты прямо витаешь где-то... Может сильно устала? Хочешь полежать?
Мама по-настоящему беспокоилась, и мне было совестно говорить ей неправду. А так как правду я, к сожалению, сказать не могла (чтобы снова её не пугать), то я тут же постаралась её заверить, что у меня всё правда-правда совершенно прекрасно. А сама лихорадочно думала, что же такое всё-таки предпринять...
– А что ты так нервничаешь? – неожиданно спросила Стелла. – Это потому, что я пришла?
– Ну, что ты! – воскликнула я, но, увидев её пристальный взгляд, решила, что нечестно обманывать боевого товарища.
– Ладно, ты угадала. Просто когда я говорю с тобой, для всех остальных я выгляжу «замороженной» и это смотрится очень странно. Особенно это пугает маму... Вот я и не знаю, как выйти из такого положения, чтобы было хорошо всем...
– А что же ты мне не сказала?!.. – очень удивилась Стелла. – Я ведь хотела тебя обрадовать, а не расстроить! Я сейчас же уйду.
– Но ты ведь меня и вправду обрадовала! – искренне возразила я. – Это просто из-за них...
– А ты скоро придёшь опять? Я соскучилась... Так неинтересно одной гулять... Хорошо бабушке – она живая и может ходить куда хочет, даже к вам....
Мне стало дико жаль эту чудесную, добрейшую девчушку...
– А ты приходи когда захочешь, только когда я буду одна, тогда нам никто не сможет мешать, – искренне предложила я. – А к тебе я скоро приду, вот только кончатся праздники. Ты только подожди.
Стелла радостно улыбнулась, и снова «украсив» комнату сумасшедшими цветами и бабочками, исчезла... А мне без неё сразу стало пусто, как будто она унесла с собой частичку радости, которой был наполнен этот чудесный вечер... Я посмотрела на бабушку, ища поддержки, но она о чём-то очень увлечённо беседовала со своей гостьей и на меня никакого внимания не обращала. Всё опять вроде бы встало на свои места, и снова всё было хорошо, но я не переставала думать о Стелле, о том, как она одинока, и как несправедлива иногда почему-то бывает наша Судьба... Так, пообещав себе как можно скорее вернуться к своей верной подружке, я опять полностью «возвратилась» к своим «живым» друзьям, и только папа, очень внимательно целый вечер за мной наблюдавший, смотрел на меня удивлёнными глазами, как будто сильно стараясь понять, где же и что же такое серьёзное он со мной так обидно когда-то «проморгал»...
Когда гости уже начали расходиться по домам, «видящий» мальчик вдруг начал плакать... Когда я его спросила, что же такое случилось, он надул губки и обиженно произнёс:
– А где зе девоська?.. И миска? И бабосек нету...
Мама лишь натянуто улыбнулась в ответ, и быстренько забрав, никак не желающего с нами прощаться, второго сына, ушла домой...
Я была очень расстроена и очень счастлива одновременно!.. Это было впервые, когда я встретила другого малыша, у которого имелся похожий дар... И я дала себе слово не успокоиться, пока не удастся убедить эту «несправедливую» и несчастную маму, каким по-настоящему огромным чудом являлся её малыш... У него, как и у каждого из нас, должно было оставаться право свободного выбора, и его мама не имела права это у него отнимать... Во всяком случае, до тех пор, когда он сам начнёт что-то понимать.
Я подняла глаза и увидела папу, который стоял, оперевшись на дверной косяк, и всё это время с большим интересом за мной наблюдал. Папа подошёл и, ласково обняв меня за плечи, тихонечко произнёс:
– Ну-ка пойдём, ты расскажешь мне, за что это ты здесь так горячо воевала...
И тут же мне стало на душе очень легко и спокойно. Наконец-то он всё-всё узнает и мне больше никогда не придётся ничего от него скрывать! Он был моим лучшим другом, который, к сожалению, не знал даже половины правды о том, в чём по-настоящему заключалась моя жизнь... Это было нечестно и это было несправедливо... И я только сейчас поняла, как странно было всё это время от папы скрывать мою «вторую» жизнь только лишь потому, что маме казалось – папа не поймёт... Я должна была дать ему ещё раньше такой шанс и теперь была очень рада, что могу это сделать хотя бы сейчас...
Удобно устроившись на его любимом диване, мы говорили очень долго... И как же сильно меня обрадовало и удивило то, что, по мере того, как я рассказывала ему о своих невероятных приключениях, папино лицо всё больше и больше светлело!.. Я поняла, что вся моя «невероятная» история его не только не пугает, а наоборот, почему-то делает очень счастливым...
– Я всегда знал, что ты у меня будешь особенной, Светленькая... – когда я закончила, очень серьёзно сказал папа. – Я тобой горжусь. Могу ли я чем-то тебе помочь?
Я была настолько потрясена происшедшим, что ни с того, ни с сего, разревелась навзрыд... Папа баюкал меня в своих руках, как маленького ребёнка, тихонечко что-то нашёптывая, а я, от счастья, что он меня понял, ничего не слышала, только понимала, что все мои ненавистные «тайны» уже позади, и теперь уж точно всё будет хорошо...
Я написала об этом дне рождения потому, что он оставил в моей душе глубокий след чего-то очень важного и очень доброго, без чего мой рассказ о себе наверняка оказался бы неполным...
На следующий день всё снова казалось обычным и каждодневным, как будто и не было вчера того невероятно счастливого дня рождения...
Привычные школьные и домашние заботы почти полностью загружали отпущенные сутками часы, а что оставалось – как всегда, было моим самым любимым временем, и использовать его я старалась очень «экономно», чтобы как можно больше полезного узнать, и как можно больше «необычного» в себе и во всём окружающем отыскать...
К «одарённому» соседскому мальчику меня, естественно, не подпускали, объясняя тем, что малыш простыл, но как я чуть позже узнала от его старшего брата, мальчик чувствовал себя совершенно прекрасно, и «болел» видимо только для меня...
Было очень жаль, что его мать, которая наверняка прошла в своё время достаточно «тернистый» путь того же самого «необычного», категорически не желала принять от меня никакую помощь, и старалась всячески оградить от меня своего милого, талантливого сынишку. Но это, опять-таки, был лишь один из множества тех горьких и обидных моментов моей жизни, когда никто не нуждался в предлагаемой мною помощи, и таких «моментов» я теперь уже старалась как можно тщательнее избегать... Опять же – людям невозможно было что-то доказать, если они не хотели этого принимать. А доказывать свою правду «с огнём и мечом» я никогда не считала правильным, поэтому предпочитала оставлять всё на самотёк до того момента, когда человек придёт ко мне сам и попросит ему помочь.
От своих школьных подружек я снова чуточку отдалилась, так как в последнее время у них появились почти что постоянно одни и те же разговоры – какие мальчишки им больше всего нравятся, и как можно было бы одного или другого «заполучить»... Откровенно говоря, я никак не могла понять, чем это так сильно их тогда привлекало, что они могли безжалостно тратить на это такие дорогие нам всем свободные часы, и при том находиться в совершенно восторженном состоянии от всего, друг другу сказанного или услышанного. Видимо, я для всей этой сложной эпопеи «мальчишки-девчонки» была почему-то пока ещё совершенно и полностью не готова, за что и получила от своих подружек злое прозвище – «гордячка»... Хотя, думаю, что именно гордячкой-то я никак не была... А просто девчонок бесило, что я отказывалась от предлагаемых ими «мероприятий», по той простой причине, что меня честно это пока ещё никак не интересовало, а выбрасывать своё свободное время напрасно я не видела никакой серьёзной на то причины. Но естественно, моим школьным товарищам такое моё поведение никоим образом не нравилось, так как оно, опять же, выделяло меня из общей толпы и делало другой, не такой, как все остальные, что, по мнению ребят, было по школьному «противочеловечно»...
Вот так, опять наполовину «отверженной» школьными друзьями и подружками, проходили мои зимние дни, что меня больше уже ничуть не огорчало, так как, поволновавшись из-за наших «взаимоотношений» несколько лет, я увидела, что, в конечном итоге, в этом нет никакого смысла, так как каждый живёт так, как считает нужным, ну, а что из нас получится позже – это уже, опять же, частная проблема каждого из нас. И никто не мог меня заставить праздно тратить моё «ценное» время на пустые разговоры, когда я предпочитала его проводить, читая интереснейшие книги, гуляя по «этажам» или даже катаясь по зимним тропинкам на Пурге...

ИННОКЕНТИЙ (фамилия - Гизель, Кгизель) [около 1600, Кёнигсберг, Пруссия, ныне Калининград - 18(28).11.1683, Киев], историк, писатель, политический и церковный деятель Речи Посполитой и Русского государства. Из протестантской семьи. В юности переселился в Киев, перешёл в православие и принял монашество. Окончил Киево-Могилянский коллегиум (1642). По рекомендации митрополита Киевского Петра Могилы учился в европейских странах, а затем изучал богословие, историю и юриспруденцию в Львовской коллегии. По возвращении назначен Петром Могилой учителем и проповедником Киево-Могилянского коллегиума, читал курс философии. Игумен Дятловецкого (1645-48), Киево-Братского (1648-50), Кирилловского (1650-52), Киево-Никольского (1652-56) монастырей. В 1647 году Пётр Могила завещал Иннокентию свой титул «благодетеля и попечителя киевских школ» и поручил надзор за Киево-Могилянским коллегиумом; в 1648-56 Иннокентий был его ректором. В 1656-83 Иннокентий - архимандрит Киево-Печерской лавры. В 1657 году, после смерти митрополита Киевского Сильвестра (Коссова), один из претендентов на митрополичий престол.

Иннокентий. Гравюра с портрета неизвестного художника. 17 век.

Выступал за укрепление русско-украинских связей, при этом активно отстаивал интересы Киевской митрополии от притязаний московских патриархов. В 1654 встречался с царём Алексеем Михайловичем в Смоленске, где в связи с решением Переяславской рады 1654 об объединении Украины с Россией просил подтвердить права и привилегии украинских монастырей и архиерейских домов, ходатайствовал о сохранении подчинения украинской Церкви патриарху Константинопольскому. В 1669 году в письме к Алексею Михайловичу Иннокентий протестовал против вмешательства московских воевод в церковные дела.

С именем Иннокентия связан особый этап редактирования Киево-Печерского патерика. Печатное издание Патерика 1661, осуществлённое Иннокентием, является компиляцией, составленной на основе текстов Печерского патерикового свода. Материал патериковых рассказов разделён им на три авторских цикла - сочинения Нестора, Поликарпа, Симона, дополнен житиями и рядом новых статей; книга содержит «Посвящение» и «Предисловие к читателю», именной и предметный указатели. В тексте Патерика усилено риторическое начало. Редакция Патерика Иннокентия развивала традиции польского печатного «Патерикона» (1635) и рукописной редакции Иосифа Тризны - установку на биографический принцип изложения материала. Редакция Патерика 1661 имела широкое бытование и легла в основу последующих изданий памятника. Иннокентий редактировал сочинения Лазаря (Барановича), содействовал публикации книг Антония (Радивиловского), Иоанникия (Галятовского) и др. В 1669 году опубликовал книгу «Мир человеку с Богом», в которой дал перечень греховных деяний, обстоятельств, извиняющих грех, высказал суждение о покаянии и роли духовника. В 1671 издал на польском языке трактат «Об истинной вере», полемизируя с книгой иезуита П. Боймы «Старая вера». По воспоминаниям Димитрия Ростовского, Иннокентий был известен как проповедник, но тексты его «поучений» и «слов» не сохранились.

Иннокентий участвовал в составлении «Синопсиса» - первого отечественного печатного исторического произведения (первое известное издание - 1674, однако имеются указания на существование изданий 1670 и 1672). Эта работа представляет собой переделку хроники игумена Михайловского Златоверхого монастыря Феодосия (Сафоновича), написанной под воздействием польских исторических сочинений. В «Синопсисе», выдержавшем на протяжении 17-19 века около 30 изданий, освещались события, связанные с историей Южной и Юго-Западной Руси, а из остальной восточно-европейской истории упоминались лишь события, имевшие непосредственное отношение к Украине. В 17 веке «Синопсис» переведён на греческий и латинский языки.

Лит.: Филарет (Гумилевский). Обзор русской духовной литературы. Хар., 1859. Кн. 1; Сумцов Н. Ф. Иннокентий Гизель. К., 1884; Эйнгорн В. О. Очерки из истории Малороссии в XVII в. Сношения малороссийского духовенства с московским правительством в царствование Алексея Михайловича. М., 1899; Пештич С. Л. «Синопсис» как историческое произведение // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1958. Т. 15; Перетц В. Н. Исследования и материалы по истории старинной украинской литературы XVI-XVIII вв. М.; Л., 1962.

Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников.