Храбрый партизан. Рассказ о Вале Котике

С первых дней оккупации немецко-фашистскими захватчиками территории нашей республики для борьбы с врагом в белорусские леса и чащи отправлялись целыми деревнями и семьями – со стариками, женщинами и детьми. Безусловно, всех желающих партизанские отряды принять не могли, так как вели преимущественно кочевую жизнь и имели небольшое хозяйство на базах, ограниченное количество продовольствия. Однако вскоре выход был найден в создании так называемых семейных лагерей. Они оборудовались самим населением под руководством и при непосредственном участии народных мстителей, как правило, в глубине лесных массивов и болот, между озерами, по краям которых обычно располагались партизанские отряды. Для охраны этих лагерей выделялись небольшие группы партизан.

Дети дошкольного и школьного возраста, находящиеся в семейных лагерях, наравне со взрослыми переносили трудности и лишения нелегких партизанских будней. На глазах малышей и подростков происходили многие запоминающиеся на всю жизнь события: и проводы партизан (среди которых были близкие родственники детей) на опасные боевые задания, и горькие сцены прощания с погибшими, и страдания раненых в неравных боях с оккупантами. Особенно тяжело было детворе в зимние месяцы, когда ко всем тяготам лесной жизни добавлялись морозы, снежные метели, сказывалось также отсутствие надлежащей теплой одежды и обуви, вынужденные перемещения с обжитого места на другую базу ввиду немецких облав и преследований.

В годы войны во многих семейных лагерях Беларуси действовали уникальные по масштабу и характеру деятельности лесные партизанские школы. Как вспоминал видный организатор партизанского движения в Беларуси Кирилл Трофимович Мазуров в книге «Незабываемое», «несмотря на трудности, создание школ в лесах шло полным ходом. Первыми подхватили призыв о создании школ для обучения детей в партизанских зонах (в деревнях и лесных лагерях для населения) комсомольцы Полесской области. Почин позже распространился в Минской, Пинской и других областях. Создание в тылу врага советских школ… служило не только объединению и воспитанию детей, но и вселяло веру людей в неизбежное изгнание гитлеровцев».

Только в Брестской области на 1 мая 1944 года в таких школах обучалось 490 детей. Все лесные школы были начальными, только с первыми четырьмя классами обучения. Они, как правило, размещались в землянках, различных сооружениях, построенных из лозы и других подручных материалов. В их организации принимал участие партизанский актив, учителя, родители, сами дети. Работа лесных школ протекала в невероятно трудных условиях – не было учебников, тетрадей, писчей бумаги, наглядных пособий, нормальных приспособленных помещений для занятий. Однако выручала, как всегда, народная смекалка и мудрость партизан. Так, при изготовлении письменных принадлежностей партизаны из коры дуба вырезали для первоклассников буквы для азбуки, из веточек делали классные счеты, для письма готовили кусочки березовой коры. Народные умельцы нашли способ изготовления чернил: делали отвар из дубовых желудей, бросали туда ржавый гвоздь или кусок железа. Некоторое время эта смесь отстаивалась и получались чернила. Часто учебные пособия доставались у местного населения, а также через связных и разведчиков в населенных пунктах.

Классных досок не было, вместо этого учащиеся писали выстроганными палочками на земле и песке. Нередко для счета использовали гильзы патронов. Ввиду отсутствия учебников и тетрадей, ручек и карандашей дети писали на полях газет и упаковочной бумаге, обратной стороне немецких листовок, а то и просто палочками на бересте или на песке. Алфавитом служили буквы, вырезанные из березовой коры, а счетным материалом – шишки и желуди. Партизаны оборудовали детям приспособленные помещения для занятий, делали парты и классные доски, обеспечивали школы тетрадями и ручками. Из-за отсутствия учебников и программ педагоги-партизаны обучали детей по имевшейся в отрядах политической литературе. Часто учителя использовали в работе с детьми приказы Верховного Главнокомандующего, тексты из газет, брошюр или листовок-сводок Совинформбюро.

В Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны как одна из самых ценных реликвий военной поры хранится письмо от 22 ноября 1942 года секретаря ЦК ЛКСМБ К.Т.Мазурова первому секретарю Центрального Комитета комсомола Беларуси М.В.Зимянину о работе лесных школ. Вот выдержки из него. Ввиду отсутствия письменных принадлежностей и учеников «комсомольцы отряда Николая Розова ходили по этим вопросам в разные деревни и собрали 150 карандашей, несколько учебников, несколько десятков тетрадей. В Октябрьском районе 14.09 провели конференцию учителей, 15.09 – родительское собрание. 16 сентября школы начали работу. Количество обучающихся в них – 271 человек. Карпиловская школа – 47 детей, Рудобельская – 10, Рудницкая – 20, Старо-Дубровская – 26, Ново-Дубровская – 52».

В некоторых бригадах даже существовали пионерские организации. Из воспоминаний бывшей ученицы школы №2 при партизанском отряде имени М.И.Калинина бригады имени Ф.Э.Дзержинского Т.К. Кот, которая после войны стала работать учительницей в школах Брестской области. «Командование отряда, – вспоминала она, – разрешило нам сшить из парашютного полотна пионерские формы. Мы сделали себе также пионерские галстуки. Особенно кропотливо и внимательно вышивали всем коллективом пионерское знамя. Вскоре в торжественной обстановке были приняты в пионеры еще 28 детей. После этого избрали штаб пионерской дружины.

В Белгосмузее хранятся стенные газеты «Наша учеба» и «Пионер» пионерских организаций партизанских бригад Брестской области. В них – жизнь юных пионеров, учеба и общественная работа.

Помимо обучения детей письму, чтению и счету учителя проводили с ними большую политико-воспитательную работу, прививали им трудовые навыки. В свободное время маскировали лагеря, проводили работу по их благоустройству, заготовляли ягоды, грибы, дрова.

По сохранившимся воспоминания бывших учеников и учителей занятия часто начинались со сводок Совинформбюро, которые принимали партизанские радисты. По сводкам дети писали диктанты, изучали географию.

В стихотворении «Занятия под сосною», написанные в январе 1944 года М.В.Шляхтенко, есть такие незамысловатые строки:

Только солнце встает над землею
И рассеется серый туман,
Под кудрявой зеленой
сосною
Учатся дети семей
партизан.

Наибольшее распространение лесные школы получили в Брестской и Барановичской областях. Здесь при партизанских отрядах и соединениях работало около двадцати партизанских школ. Достоверно известно, что первая лесная школа на Брестчине была организована осенью 1943 года при отряде имени М.И.Калинина, где в трех классах обучалось 50 детей младших классов. При семейном лагере отряда имени А.А.Жданова бригады им. Я.М.Свердлова начальным обучением было охвачено 38 детей.

Одним из отрядов в брестских лесах командовал лейтенант Евгений Георгиевич Макаревич – инициатор создания лесной школы, где обучалось 98 детей. После гибели Е.Г.Макаревича в июне 1943 года отряд бригады им. Я.М.Свердлова был назван именем командира. В Белгосмузее хранится отчет о воспитательной работе среди детей школьного возраста 4-го семейного лагеря этого отряда за июнь 1944 года. В отчете указывается, что «в семейном лагере школу посещают 46 детей, из них – 1-го класса – 24, 2-го – 13, 3-го – 9 человек. На уроках изучаются следующие предметы: русский язык, арифметика, пение. Ребята выучили наизусть стихотворения «Взвилась ракета боевая», «Ведут народы бой», «Наша славная земля». Во внеурочное время проведены беседы «О действиях партизан», «О помощи населения партизанам», «О героических действиях партизанки Тани». По физкультуре во 2-м и 3-м классах изучены темы «Построение в шеренгу и колонну», «Повороты на месте и в движении», «Выход из строя».

Кроме того, с детьми проведены занятия по бегу на короткие дистанции, прыжкам в длину, подтягиванию на турнике, отработаны упражнения по гранатометанию, изучению устройства винтовки, тренировки с макетами стрелкового оружия.

С гордостью организатор воспитательной работы сообщает в отчете, что в лесной школе систематически работал кружок художественной самодеятельности, кружок детских работ (мальчики вырезали из дерева и коры игрушки для дошколят, макеты оружия, девочки учились вязать и шить). Ребята ухаживали за школьным огородом, занимались сбором лекарственных трав: за сезон собрали цветов ландыша – 0,5 кг, листьев папоротника – 6 кг, цветов ромашки – 1 кг, корней валерианы – 4 кг, липового цвету – 1,5 кг.

В школьной тетради, размещенной в «Партизанском лагере» нашего музея, подробно изложен отчет учительницы Полины Ясновской об учебно-воспитательной работе лесной школы отряда им. А.А.Жданова бригады им. Я.М.Свердлова с 12 мая по 12 июля 1944 года. Отряд действовал в Дрогичинском районе Брестской области. Здесь обучением было охвачено 58 детей – 23 мальчика и 35 девочек младшего школьного возраста. Как видно из отчета, учебный день здесь был установлен в 4 урока по 45 минут каждый. Перемены между уроками следующие: малые перемены по 10 минут, большая перемена 30 минут. Занятия проводились в школе в 2 смены. Был составлен учебный план, твердое школьное расписание. Кстати, здесь помимо упомянутых уже ранее предметов, были предметы природоведение, рукоделие.

С интересом читаем сегодня о заботе учителей об изготовлении наглядных пособий. С помощью партизан-умельцев, учителей и самих детей изготовлены: картонная разрезная азбука, таблица умножения, пособия по развитию устной и письменной речи, по разделам орфографии, истории, географии.

Успевали учащиеся хорошо. В конце учебного года были проведены итоговые занятия и экзамены в присутствии командира партизанского отряда, комиссара, секретаря комсомольской организации и учительницы из другого отряда. По окончании школы учащимся выдавались специальные свидетельства. Одно такое хранится в Белгосмузее. Оно выдано по итогам 1943/44 учебного года Данилкович Елене, учащейся 3-го класса лесной школы отряда им. М.И.Калинина (в музее хранится и фото ученицы лесной школы). Свидетельство подписано командиром Ф.Беляевым и завучем школы учительницей П. Ивановской.

Занятия в лесных школах вели учителя, жившие в местах дислокации народных мстителей или приглашенные ими из других населенных пунктов, порой к работе с детьми привлекали бывших студентов старшеклассников из числа партизан. Это были самоотверженные люди, безгранично любящие свое дело, которых объединяло одно – воспитать достойную смену, настоящих граждан родного Отечества, владеющих знаниями, а также навыками партизанской жизни и умением защищать Родину. Это такие педагоги, как М.С.Мартинович – учитель 123-й партизанской бригады Полесской области, секретарь Октябрьского подпольного РК ЛКСМБ, Я.А.Чернявская и В.Г.Осипова – учителя семейного лагеря отряда им. А.А.Жданова бригады им. Я.М.Свердлова и другие. Нередко учителя с оружием в руках отставали свои лагеря вместе с мужьями, старшими братьями-партизанами. В июле 1944 года наставники М.В.Шляхтенко и Л.А.Грицова – партизанки отряда им. С.М.Кирова Брестской области – геройски погибли в неравном бою с немецкими оккупантами.

Лесные партизанские школы воспитывали детей в духе ненависти к врагу, любви и преданности к своей Родине. В этом их неоспоримая ценность и их посильный вклад в общую Великую Победу.

Николай ШЕВЧЕНКО, помощник руководителя Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны

Николай Иванович Афанасьев

Фронт без тыла

Записки партизанского командира

Светлой памяти командира 2-й Ленинградской, партизанской бригады, Героя Советского Союза Николая Григорьевича Васильева посвящаю эту книгу

Уже почти сорок лет берегу я свои записи и письма военных лет. Они очень краткие, они наспех набросаны на листах школьных тетрадок, записных книжек, просто на обрывках бумаги. Их уже трудно читать - время… Я храню их потому, что знаю, как легко забывается пережитое, как стирается в памяти главное и остается совсем несущественное, как по прошествии лет начинает казаться, что одно было лучше, чем на самом деле, а другое хуже. Мы многое забываем. Даже мы, пережившие такое, что забыть, как нам когда-то казалось, нельзя.

Много раз пытался я начать писать. Не было дня, чтобы не думал о необходимости рассказать о том, чему был свидетелем, в чем довелось участвовать. Я чувствовал свой долг перед товарищами - теми, с кем встретил Победу, и теми, чьи жизни были отданы ей в жертву за четыре, за три, за два, за год до мая сорок пятого. Сотни раз брался за перо. И всегда откладывал его в сторону: боялся, что не смогу.

Увидеть, пережить, запомнить - этого ведь так мало, думал я. Было обыкновенное лето, обыкновенный июнь. Были обыкновенные люди, такие же, как живут сейчас. И делали они обыкновенное дело. А потом пришлось им надеть сапоги и шинели и долгие четыре года заниматься самым страшным, что есть на свете, - воевать. Загонять патроны в обойму, целиться в чью-то голову, нажимать на спусковой крючок и знать, что это чья-то смерть, а значит, твоя жизнь.

Укрываться от пуль и подставлять им грудь. Хоронить товарищей. Отступать. Побеждать в бою. Рваться к победе и победить.

Все это делали вчерашние рабочие, студенты, колхозники, инженеры, служащие - совсем не герои от рождения. И представлять, что их подвиг был как-то по особенному обставлен, неверно: война стала тогда работой, будничным делом. Только цель этих будней была великой - Победа.

С первых дней партизанской войны под Ленинградом и до самого ее окончания мне довелось быть в строю. С небольшим, правда, перерывом: ранение, эвакуация в советский тыл, месяц в приуральском госпитале. Я начинал командиром маленького батальона, а заканчивал заместителем начальника опергруппы Ленинградского штаба партизанского движения при Военном совете Волховского фронта. На моих глазах война во вражеском тылу прошла все свои стадии: от неумелых и разрозненных действий первых наших отрядов и групп до мощного, высокоорганизованного, единого выступления многотысячной массы восставшего народа, освобождавшего свою землю от ига оккупантов задолго до прихода частей Красной Армии.

Да, самые обыкновенные люди поднялись в сорок первом на защиту Родины. Но то, что они совершили - каждый в отдельности и все вместе, - дало советскому человеку право называться Героем.

О минувшей войне написаны сотни книг. Еще сотни будут написаны. И все-таки не настанет, наверное, время, когда добавить к уже рассказанному станет нечего. Партизанское движение тоже не исключение.

Идут годы. Нас, ветеранов, остается в живых все меньше и меньше, а белые пятна в описаниях истории борьбы ленинградских партизан все еще остаются. И в этой связи именно мы должны сегодня первыми браться за перо.

Хочу поблагодарить всех тех моих боевых товарищей, которые помогали мне в работе над рукописью. Прежде всего - К. Д. Карицкого, Н. М. Громова, Г. М. Журавлева, Б. Н. Титова, А. П. Чайку, Г. А. Толярчика, Г. Л. Акмолинского, Д. И. Власова, И. В. Виноградова, В. П. Плохого, В. П. Гордина, П. Г. Матвеева. Переписка с ними, беседы при встречах, обмен мнениями восполняли те пробелы, которые образовались в ощущении прошлого с течением времени, - ведь сколько его прошло с военной поры!

Часть первая

«Добровольцы, вперед!»

Яркое проявление животворного патриотизма советских людей в войне всенародное партизанское движение. Партизанское движение было важнейшей силой в борьбе с врагом. Оно вносило панику и дезорганизацию в его ряды. В тесном взаимодействии с советскими воинами партизаны наносили крупные удары по противнику.

История КПСС (М., Политиздат, 1974, с. 524)

ПЕРВЫЕ ДНИ

Этот день навсегда запомнили тысячи и тысячи людей. Я уверен - он памятен всем в деталях, в подробностях даже самых незначительных. И не потому, что мы именно тогда поняли всю неотвратимость и весь ужас случившегося - война! - а потому, мне кажется, что в каждый из потянувшихся от июня сорок первого к маю сорок пятого года дней все думали о той жизни, которая осталась позади, и, конечно же, последние дни, часы, минуты этой жизни - радостной, счастливой, мирной - мы все бесконечное количество раз перебирали в памяти, и казались они особенно прекрасными.

Тот день был солнечным. Хорошее летнее воскресенье. Рано утром я выехал на стрелково-охотничий стенд, который находился вблизи Стрельны, у залива, в районе Знаменки. Там проходили соревнования на первенство города.

В то время я заведовал учебно-спортивным отделом городского Комитета по физической культуре и спорту и преподавал по совместительству на кафедре физвоспитания в Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта. На стенд я попал впервые, и организаторы первенства с увлечением объясняли мне правила состязаний: показывали мастерскую по производству летающих мишеней-тарелочек, работу метательных приспособлений, знакомили со спортсменами. Интересным был состав участников. Молодые, крепкие ребята - и рядом пожилые мужчины и даже старики. Женщины, молоденькие девушки - и совсем мальчишки лет по двенадцать-пятнадцать. Студенты, рабочие, ученые, художники, инженеры, школьники, служащие…

Я познакомился тогда с одним из самых страстных энтузиастов этого вида спорта, председателем секции стендовой стрельбы Евгением Михайловичем Глинтерником. Он был известен еще и тем, что писал увлекательнейшие охотничьи рассказы. Впоследствии нам довелось много лет работать вместе. Здесь же познакомился я и с художником Александром Александровичем Блинковым, тоже страстным стендовиком. Он, кстати, не оставил своей привязанности и по сей день. Через несколько месяцев наши пути сошлись в Партизанском крае.

…Соревнования в полном разгаре. Гремят выстрелы. Разлетаются на мелкие куски взлетающие мишени. С азартом подсчитываются результаты. Бурная реакция зрителей на удачу и не менее бурная - на ошибки. Словом, кипящая атмосфера соревнований. А небо безоблачно. Тихо. И жара. Только странная деталь: удивительно много самолетов в воздухе.

По пути домой я обратил внимание на какие-то группы людей около Кировского завода. У некоторых через плечо противогазные сумки. Какое-то оживление. Впрочем, я был слишком увлечен впервые увиденными соревнованиями и смотрел в окно рассеянно.

Следующая картинка в воспоминаниях - возвращение домой. Мне говорят о том, что несколько раз звонили из комитета. Просили связаться с ними немедленно.

Я набираю номер - и это оглушающее известие: война!

Спорткомитет находился тогда на Фонтанке, в здании, где размещается сейчас Дом ДОСААФ. Полчаса на дорогу, еще несколько минут ожидания. Затем в кабинете председателя комитета А. А. Гусева началось совещание.

Существо дела - перестройка работы Комитета по физической культуре и спорту с учетом условий военного времени. И, как нередко бывает в случаях резкого изменения обстановки, никто, в том числе и председатель, толком не знает, что же на самом деле необходимо, что первостепенно, а что менее важно. Сейчас наивными и странными покажутся выдвигавшиеся в тот день идеи: о подготовке силами спортивных специалистов резерва для армии, об организации лечебной гимнастики в военных госпиталях и другом подобном. Но кто знал в те часы масштаб случившегося!

Увязая в топком болоте, падая и снова поднимаясь, мы уходили к своим - к партизанам. В родном селе лютовали немцы.
И вот целый месяц немцы бомбили наш лагерь. “Партизаны уничтожены”,- послали они, наконец, донесение своему верховному командованию. Но невидимые руки снова пускали под откос поезда, взрывали склады с оружием, уничтожали немецкие гарнизоны.
Лето кончилось, осень уже примеряла свой пестрый, багряный наряд. Трудно нам было представить сентябрь без школы.
- Я вот какие буквы знаю! - сказала как-то восьмилетняя Наташа Дрозд и вывела палочкой на песке круглое “О” и рядом - неровные ворота “П”. Ее подружка нарисовала несколько цифр. Девочки играли в школу, и ни та, ни другая не замечали, с какой грустью и теплотой следит за ними командир партизанского отряда Ковалевский. Вечером на совете командиров он сказал:
- Ребятишкам школа нужна...- и добавил тихо: - Нельзя их лишать детства.
В ту же ночь на боевое задание вышли комсомольцы Федя Трутько и Саша Василевский, с ними Петр Ильич Ивановский. Вернулись они через несколько дней. Из карманов, из-за пазухи доставали карандаши, ручки, буквари, задачники. Миром и домом, большой человеческой заботой повеяло от этих книжек здесь, среди болот, где шла смертельная схватка за жизнь.
- Мост легче взорвать, чем ваши книжки раздобыть,- весело блеснул зубами Петр Ильич и достал... пионерский горн.
Никто из партизан ни слова не сказал о том, какому риску подвергались они. В каждом доме могла быть засада, но никому из них в голову не пришло отказаться от задания, вернуться с пустыми руками.
Были организованы три класса: первый, второй и третий. Школа... Вбитые в землю колья, переплетенные лозняком, расчищенная площадка, вместо доски и мела - песок и палочка, вместо парт - пни, вместо крыши над головой - маскировка от немецких самолетов. В пасмурную погоду нас одолевали комары, иногда заползали змеи, но мы ни на что не обращали внимания.
Как дорожили ребята своей школой-поляной, как ловили каждое слово учителя! Учебников приходилось по одному, по два на класс. По некоторым предметам совсем не было книг. Многое запоминали со слов учителя, который иногда приходил на урок прямо с боевого задания, с винтовкой в руках, опоясанный лентой с патронами.
Бойцы приносили все, что удавалось добыть для нас у врага, но бумаги не хватало. Осторожно снимали мы березовую кору с поваленных деревьев и писали на ней угольками. Не было случая, чтобы кто-то не выполнил домашнего задания. Пропускали занятия только те ребята, которых срочно посылали в разведку.
Выяснилось, что у нас только девять пионеров, остальных двадцать восемь ребят нужно было принять в пионеры. Из парашюта, подаренного партизанам, мы сшили знамя, сделали пионерскую форму. В пионеры принимали партизаны, галстуки вновь поступившим повязывал сам командир отряда. Тут же был избран штаб пионерской дружины.
Не прекращая занятий, мы строили к зиме новую школу-землянку. Для ее утепления надо было очень много мха. Выдергивали его так, что болели пальцы, иногда срывали ногти, больно резали руки травой, но никто не жаловался. Никто не требовал от нас отличной учебы, однако это требование предъявлял к себе каждый из нас. А когда пришла тяжелая весть, что убит наш любимый товарищ Саша Василевский, все пионеры дружины дали торжественную клятву: учиться еще лучше.
По нашей просьбе дружине присвоили имя погибшего друга. В ту же ночь, мстя за Сашу, партизаны взорвали 14 немецких автомашин, пустили под откос эшелон. Немцы бросили против партизан 75 тысяч карателей. Снова началась блокада. Все, кто умел обращаться с оружием, ушли в бой. Семьи отступали в глубь болот, отходила и наша пионерская дружина. На нас леденела одежда, ели один раз в день заваренную в горячей воде муку. Но, отступая, мы захватили все наши учебники. На новом месте занятия продолжались. И клятву, данную Саше Василевскому, мы сдержали. Весной на экзаменах все пионеры отвечали без запинки. Строгие экзаменаторы - командир отряда, комиссар, учителя - были довольны нами.
В награду лучшие ученики получили право участвовать в соревнованиях по стрельбе. Стреляли они из пистолета командира отряда. Это была для ребят высшая честь.

(Г.КОТ бывший заместитель начальника штаба пионерской дружины имени Саши Василевского)

4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.

Школа в партизанском крае.

Т. Кот. ,Из книги «Дети-герои»,
Увязая в топком болоте, падая и снова поднимаясь, мы уходили к своим - к партизанам. В родном селе лютовали немцы.
И вот целый месяц немцы бомбили наш лагерь. «Партизаны уничтожены»,- послали они, наконец, донесение своему верховному командованию. Но невидимые руки снова пускали под откос поезда, взрывали склады с оружием, уничтожали немецкие гарнизоны.
Лето кончилось, осень уже примеряла свой пестрый, багряный наряд. Трудно нам было представить сентябрь без школы.
- Я вот какие буквы знаю! - сказала как-то восьмилетняя Наташа Дрозд и вывела палочкой на песке круглое «О» и рядом - неровные ворота «П». Ее подружка нарисовала несколько цифр. Девочки играли в школу, и ни та, ни другая не замечали, с какой грустью и теплотой следит за ними командир партизанского отряда Ковалевский. Вечером на совете командиров он сказал:
- Ребятишкам школа нужна…- и добавил тихо: - Нельзя их лишать детства.
В ту же ночь на боевое задание вышли комсомольцы Федя Трутько и Саша Василевский, с ними Петр Ильич Ивановский. Вернулись они через несколько дней. Из карманов, из-за пазухи доставали карандаши, ручки, буквари, задачники. Миром и домом, большой человеческой заботой повеяло от этих книжек адесь, среди болот, где шла смертельная схватка за жизнь.
- Мост легче взорвать, чем ваши книжки раздобыть,- весело блеснул зубами Петр Ильич и достал… пионерский горн.
Никто из партизан ни слова не сказал о том, какому риску подвергались они. В каждом доме могла быть засада, но никому из них в голову не пришло отказаться от задания, вернуться с пустыми руками. ,
Были организованы три класса: первый, второй и третий. Школа… Вбитые в землю колья, переплетенные лозняком, расчищенная площадка, вместо доски и мела - песок и палочка, вместо парт -пни, вместо крыши над головой - маскировка от немецких самолетов. В пасмурную погоду нас одолевали комары, иногда заползали змеи, но мы ни на что не обращали внимания.
Как дорожили ребята своей школой-поляной, как ловили каждое слово учителя! Учебников приходилось по одному, по два на класс. По некоторым предметам совсем не было книг. Многое запоминали со слов учителя, который иногда приходил на урок прямо с боевого задания, с винтовкой в руках, опоясанный лентой с патронами.
Бойцы приносили все, что удавалось добыть для нас у врага, но бумаги не хватало. Осторожно снимали мы березовую кору с поваленных деревьев и писали на ней угольками. Не было случая, чтобы кто-то не выполнил домашнего задания. Пропускали занятия только те ребята, которых срочно посылали в разведку.
Выяснилось, что у нас только девять пионеров, остальных двадцать восемь ребят нужно было принять в пионеры. Из парашюта, подаренного партизанам, мы сшили знамя, сделали пионерскую форму. В пионеры принимали партизаны, галстуки вновь поступившим повязывал сам командир отряда. Тут же был избран штаб пионерской дружины.
Не прекращая занятий, мы строили к зиме новую школу-землянку. Для ее утепления надо было очень много мха. Выдергивали его так, что болели пальцы, иногда срывали ногти, больно резали руки травой, но никто не жаловался. Никто не требовал от нас отличной учебы, однако это требование предъявлял к себе каждый из нас. А когда пришла тяжелая весть, что убит наш любимый товарищ Саша Василевский, все пионеры дружины дали торжественную клятву: учиться еще лучше.
По нашей просьбе дружине присвоили имя погибшего друга. В ту же ночь, мстя за Сашу, партизаны взорвали 14 немецких автомашин, пустили под откос эшелон. Немцы бросили против партизан 75 тысяч карателей. Снова началась блокада. Все, кто умел обращаться с оружием, ушли в бой. Семьи отступали в глубь болот, отходила и наша пионерская дружина. На нас леденела одежда, ели один раз в день заваренную в горячей воде муку. Но, отступая, мы захватили все наши учебники. На новом месте занятия продолжались. И клятву, данную Саше Василевскому, мы сдержали. Весной на экзаменах все пионеры отвечали без запинки. Строгие экзаменаторы - командир отряда, комиссар, учителя - были довольны нами.
В награду лучшие ученики получили право участвовать в соревнованиях по стрельбе. Стреляли они из пистолета командира отряда. Это была для ребят высшая честь.