Трубецкой николай сергеевич его мама. Князь Трубецкой — основоположник евразийства

лингвист, философ, публицист

член-корреспондент Венской академии наук (1925), действительный член Венской академии наук (1930)

Сын видного философа и первого избранного ректора Московского университета С. Н. Трубецкого. Наукой занялся еще гимназистом: в пятом классе гимназии он увлекся угро-финской этнографией и «Калевалой», с тринадцати лет начал регулярно посещать заседания этнографического отдела Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете (основатель и председатель этого общества, фольклорист и востоковед В. Ф. Миллер, оказал большое влияние на формирование научных интересов Трубецкого). Занимаясь под научным руководством арехолога С. К. Кузнецова, Трубецкой в пятнадцать лет опубликовал свою первую научную работу: «Финнская песнь „Kulto neito" как переживание языческого обычая» (Этнографическое обозрение. 1905. Т. XVII, № 2/3). С 1908 он начал заниматься кавказскими языками и народным творчеством. В том же 1908 экстерном окончил Пятую мужскую гимназию и поступил на философско-психологическое отделение историко-филологического факультета Московского университета, откуда затем перевелся на отделение западноевропейских литератур, а в 1910 - на только что созданное отделение сравнительного языковедения. Он был в числе всего двух студентов (второй - М. Н. Петерсон), которые смогли окончить это отделение: первый и единственный выпуск состоялся в 1912; Трубецкой представил к нему выпускное сочинение «Образование будущего времени в главнейших индоевропейских языках».

Во время магистерской подготовки при Московском университете Трубецкой был в 1913-1914 командирован для обучения в Лейпциг. В 1915-1916 сдал магистерские экзамены; и, став приват-доцентом Московского университета (1915), начал вести занятия по сравнительному языковедению. Принимал участие в работе Московской диалектологической комиссии. В 1915, неудовлетворенный методом лингвистической реконструкции, примененным А. А. Шахматовым в «Очерке древнейшего периода истории русского языка», решил пристально заняться историей славянских языков, взял темой докторской диссертации историю возникновения и распада общеславянского праязыка. После революции 1917 (которая застала его во время научной поездки на Кавказ) вынужден был уехать в Кисловодск; затем (1918) поступил доцентом в Ростовский университет. Здесь он продолжил начатую в Москве работу над двумя монографиями: «Предыстория русского языка» и «Сравнительная грамматика языков Северного Кавказа», однако в 1919, при переезде в Константинополь, обе рукописи были сданы на хранение в библиотеку Ростовского университета и с тех пор считаются утерянными.

В 1920-1922 был профессором филологии в Софийском университете, где читал курс «Введение в сравнительное языкознание с особым вниманием к главнейшим индоевропейским языкам». В это же время Трубецкой активно включился в общественно-политическую жизнь русской эмиграции и опубликовал несколько важнейших философско-исторических работ (в первую очередь брошюру «Европа и человечество», 1920), в которых сформулировал культурно-философские идеи нового направления - евразийства. В 1922, получив приглашение на кафедру славянской филологии Венского университета, переехал в Вену. В 1923 был избран ординарным профессором Венского университета и вскоре стал заведующим кафедрой славянской филологии. В Венском университете проработал 15 лет, читал курсы по 6 славянским и праславянскому языкам, по введению в общую фонологию и по истории русской литературы. Написал несколько оригинальных литературоведческих работ, тяготея в своем методе к формализму. Посмертно были изданы три его курса лекций по литературоведению: о русских писателях XVIII и XIX в. (Die russischen Dichter des 18. und 19. Jahrhunderts: Abriß einer Entwicklungsgeschichte / Hrsg. von R. Jagoditsch. Köln; Graz: Hermann Böhlaus, 1956. 148 S.), о Достоевском (Dostoiewski als Künstler. The Hague; Paris: Mouton, 1964. 178 p.), и о древнерусской литературе (Vorlesungen über die altrussische Literatur, Firenze, 1973; пер. на рус. в его кн.: История. Культура. Язык. М., 1995, с. 544-616).

С 1928 стал принимать деятельное участие в работе Пражского лингвистического кружка. К этому периоду относятся наиболее влиятельные лингвистические работы Трубецкого - в первую очередь по фонологии (Zur allgemeinen Theorie der phonologischen Vocalsysteme // Travaux du Cercle linguistique de Prague. № 1: Mélanges linguistiques dédiés au premier Congrès des philologues slaves. Prague, 1929. P. 39-67) и морфонологии (Sur la morphonologie // Ibid. P. 85-88; Gedanken über Morphonologie // Travaux du Cercle linguistique de Prague. № 4: Réunion phonologique internationale tenue à Prague, 18-21 XII 1930. Prague, 1931. p. 160-163). Трубецкой - один из основоположников так называемой Пражской фонологической школы, рассматривающей фонему как определенный набор дифференциальных признаков, участвующий в фонологической оппозиции. Он автор понятий «архифонема» (совокупность дифференциальных признаков, общая для двух фонем, в которой противопоставленные фонемы совпадают в позиции нейтрализации), и «морфонема» (упрощение термина «морфофонема», введенного незадолго до того польским лингвистом Г. Улашиным, с наделением его новым смыслом - сложный образ одной или нескольких фонем, способных замещать друг друга в пределах одной и той же морфемы в зависимости от условий морфологической структуры). Фонологические воззрения Трубецкого наиболее полно и систематично представлены в его посмертно опубликованной обобщающей работе «Основы фонологии» (Grundzüge der Phonologie, 1939; рус. пер.: М., 1960).

Трубецкой также внес значительный вклад в славистику - в первую очередь, трудами по старославянскому (Altkirchenslavische Grammatik. Wien, 1954) и полабскому (Polabische Studien, Wien; Leipzig, 1929) языкам. Книгой его жизни, над которой он работал около 25 лет, но которой так и не суждено было появиться в печати, было исследование истории праславянского языка - «Предыстория [или праистория] славянских языков»; некоторые главы из нее публиковались в виде отдельных статей, позднее собранных в сборнике «Opera slavica minora linguistica» (Wien, 1988).

В последний год жизни здоровье Трубецкого сильно ухудшилось. После оккупации Австрии немецкими войсками и ее присоединения к Германии он надолго попал в больницу, а когда выписался, его дом был подвергнут обыску. От эмоционального потрясения у него произошел очередной сердечный приступ, вскоре после которого он умер. Значительная часть его рукописей, в том числе и неоконченная «Предыстория славянских языков» была при обыске изъята, а в дальнейшем потеряна или уничтожена.

Основные работы:

Grundzüge der Phonologie. Prague, 1939. (Travaux de Cercle linguistique de Prague; 7). (Пер. на рус. яз.: Трубецкой Н. С. Основы фонологии / Пер. с нем. А. А. Холодовича; Ред. С. Д. Кацнельсона. М.: Изд-во иностр. лит., 1960. 372 с.)
Избранные труды по филологии: Переводы с разных языков / Сост. В. А. Виноградова и В. П. Нерознака; Под общ. ред. Т. В. Гамкрелидзе и др. М.: Прогресс, 1987. 560 с. (Языковеды мира).
Opera slavica minora linguistica. Wien, 1988. LXX, 332 S. (Österreichische Akademie der Wissenschaften. Philos.-hist. Klasse. Sitzungsberichte. 509. Bd).
Writings on Literature / Edited, translated and introduced by A. Liberman. University of Minnesota Press, 1990. 192 p. (Theory and History of Literature; 72).
История. Культура. Язык / Сост. В. М. Живова; Общ. ред. В. М. Живова; Вступ. ст. Н. И. Толстого и Л. Н. Гумилева. М.: Прогресс, 1995. 800 с. (Филологи мира).
Studies in General Linguistics and Language Structure / Ed. by A. Liberman. Durham, NC: Duke University Press, 2001. 324 p.
Письма и заметки Н. С. Трубецкого / Подгот. к изд. Р. Якобсона и др.; Вступит. ст. В. Н. Топорова. М.: Языки славянской культуры, 2004. XV, 506 с.(Язык. Семиотика. Культура.).

Основная литература о жизни и творчестве:

Чижевский Д. Князь Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938) // Современные записки. 1939. № LXVIII. С. 464-468.
Jakobson R. Nikolaj Sergeevič Trubetzkoy (16 April 1890 - 25 Juni 1938) // Acta Linguistica. 1939. vol. 1. P. 64-76.
Реформатский А. А. Н. С. Трубецкой и его «Основы фонологии» // Трубецкой Н. С. Основы фонологии / Пер. с нем. А. А. Холодовича; Ред. С. Д. Кацнельсона. М.: Изд-во иностр. лит., 1960. С. 326-361.
Toman J. Trubetzkoy before Trubetzkoy // Papers in the History of Linguistics: Proceedings of the Third International Conference on the History of the Language Sciences, 19-23 August 1984. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 1987. P. 627-638. (Amsterdam Studies in the Theory and History of Linguistic Science. Ser. 3: Studies in the History of the language sciences; Vol. 38).
Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс., Толстой Н. И. Послесловие // Трубецкой Н. С. Избранные труды по филологии: Переводы с разных языков / Сост. В. А. Виноградова и В. П. Нерознака; Под общ. ред. Т. В. Гамкрелидзе и др. М.: Прогресс, 1987. С. 492-520. (Языковеды мира).
Николай Сергеевич Трубецкой: (к 100-летию со дня рождения) // Вестник Московского университета. Сер. 9: Филология. 1990. № 3. С. 3-9.
Журавлев В. К. Николай Сергеевич Трубецкой // Русская речь. 1990. № 2. С. 91-96.
Журавлев В. К. «Книга жизни» Н. С. Трубецкого: (К столетию со дня рождения) // Вопросы языкознания. 1990. № 5. С. 101-115.
Кондрашов Н. А. Николай Сергеевич Трубецкой (К 100-летию со дня рождения) // Русский язык в школе. 1990. № 2. С. 98-103.
Топоров В. Н. Николай Сергеевич Трубецкой - ученый, мыслитель человек. (К столетию со дня рождения) // Советское славяноведение. 1990. № 6. С. 51-84; 1991 № 1. С. 78-99.
Томан Й. Определяющие образы мышления Н. С. Трубецкого // Вестник Московского университета. Сер. 9: Филология. 1992. № 5. С. 13-36.
Н. С. Трубецкой и современная филология / РАН. Отд-ние лит. и яз. Комис. по истории филол. наук; Редкол.: Панченко А. М. (гл. ред.) и др. М.: Наука, 1993 . 286 с.
Toman J. The Magic of a Common Language: Jakobson, Mathesius, Trubetzkoy and the Prague Linguistic Circle. Cambridge, Mass.: The MIT Press, 1995. 369 p. (Current Studies in Linguistics; 25).
Смирнов С. В. Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938) // Смирнов С. В. Отечественные филологи-слависты середины XVIII - начала XX вв.: Учебное пособие. М.: Флинта; Наука, 2001. С. 307-319.

Библиография:

Havránek В. Bibliographie des travaux de N. S. Trubetzkoy // Études phonologiques dédiés à la mémoire de N. S. Trubetzkoy. Prague, 1939. P. 335-342. (Travaux de Cercle linguistique de Prague; 8).
Крылов С. А. Список филологических трудов Н. С. Трубецкого // Избранные труды по филологии: Переводы с разных языков / Сост. В. А. Виноградова и В. П. Нерознака; Под общ. ред. Т. В. Гамкрелидзе и др. М.: Прогресс, 1987. С. 520-524. (Языковеды мира).

(1890-1938)

Заслуги Николая Сергеевича Трубецкого перед русской и мировой наукой огромны. Немногочисленные биографы ученого отмечают его необычайную широту интересов уже в юношеском, отроческом возрасте, а затем в период студенчества, сдачи магистерских экзаменов и в самом начале педагогической деятельности в Московском университете.

С 1908 по 1912 гг. он учился на историко-филологическом факультете этого университета, будучи сначала на философско-психологическом отделении, а с третьего семестра – на отделении языка и литературы; в 1913-14 гг., в пору магистерской подготовки, он слушал вместе с Л. Блумфилдом и Л. Теньером лекции Бругмана, Лескина и других младограмматиков в Лейпциге, а с 1915 г. стал приват-доцентом и вел занятия по сравнительному языкознанию в Московском университете. В 1933 г. Н.С. Трубецкой избран почетным членом Финно-угорского общества.

Наследие Н.С. Трубецкого занимает особое место в формировании новых направлений и концепций языкознания ХХ века, в обогащении и углублении научного подхода к общефилологическим фактам и явлениям.

Николай Сергеевич, как один из идеологов и основателей Пражской лингвистической школы, стал ведущим ученым послесоссюровского этапа лингвистической науки.

Н.С. Трубецкой сделал множество блестящих открытий в науке ХХ в. - и в лингвистике, и в истории, и в философии языка, и в литературоведении. Но особого внимания заслуживают его работы по общей теории фонологии, прежде всего – в построении фонологической классификации гласных и в изучении типологических систем гласных для языков мира.

В фонологию Трубецкой шел от диахронии, от исторической фонетики славянских языков. Его исследования в области исторической фонетики славянских языков привели к мысли, что фонетическая эволюция приобретает смысл, если используется для целесообразной перестройки системы. Многие фонетические изменения вызваны потребностью к созданию устойчивости и к соответствию структурным законам звуковой системы. Тем самым ученый впервые выдвинул и обосновал фундаментальное положение исторической фонологии: причины изменения данного звука следует искать в фонологической системе данного языка на данном этапе его развития.

Н.С. Трубецкой, где бы он нинаходился, развивал научные традиции русского языкознания. Известно, что идея разграничения звука и фонемы шла от И.А. Бодуэна де Куртенэ и его Петербургской школы. Общее представление о системном устройстве языка шло от Ф.Ф. Фортунатова и его Московской лингвистической школы.

И.А. Бодуэн де Куртенэ, обобщая опыт первых работ по экспериментальной фонетике, сформулировал положение о принципиальном несовпадении физической природы звуков с их значением в механизме языка. В 1870 г. он обосновал положение о необходимости строго разграничивать звук как физическую субстанцию и фонему как элементарное «звукопредставление» и, соответственно, антропофонику и психофонетику.

Фонологический состав и его систему Трубецкой соотносит с языком, а звуковую реализацию в речи он относит к фонетике. В его исследованиях подтверждается мысль о том, что системой может быть лишь система фонологическая, а не фонетическая. Такое разграничение – в интересах обеих наук, так как обе науки должны применять различные методы: учение о звуках речи, имеющее дело с конкретными физическими явлениями, должно пользоваться методами естественных наук, а учение о звуках языка в противоположность этому – чисто лингвистическими методами. Строгое разграничение фонетики и фонологии имело для Трубецкого принципиальное значение. Он считал, что понятие оппозиции важнее понятия фонемы, ибо имеет общелингвистическое, общенаучное значение. Для него фонология – это основание обработки и апробации «чисто лингвистических методов» исследования языка.

«Фонология, - писал Трубецкой, - как теория звуковых противопоставлений, и морфология, как теория формальных противопоставлений, представляют собой две отрасли одной и той же науки, которая должна исследовать противопоставление лингвистических значимостей. Причем все отрасли этой науки должны применять одинаковые методы исследования» . Итак, другие части лингвистики получают единые методы исследования. Он определил устройство фонологических оппозиций и корреляций, коррелятивных пар как противопоставление признакового беспризнаковому на основе наличия/отсутствия соответствующего признака и т.д.

Трубецкой создал теорию нейтрализации. В центре внимания ученого – парадигматика, оппозиции постоянные и нейтрализуемые. Последние нейтрализуются в позициях нейтрализации и сохраняются в позициях релевантности, т.е. в синтагматическом состоянии. Этим он решил многие теоретические вопросы: парадигмофонолия (Пражской школы) и синтагмофономгия (Московской фонологической школы) объединены в целостную фонологическую концепцию – учение о противопоставлении смыслоразличительных ценностей и способах позиционного этих противопоставления.

Общей теорией фонологии исследователь занимался до последних дней своей жизни, особенно уточнением понятийного аппарата – оппозиции, корреляции, нейтрализации признака, архифонемы, фонологической позиции, принципов их классификации и т.д.

Следует также отметить, что с именем Н.С. Трубецкого связаны работы по сравнительно-исторической фонетике и фонологии северокавказских языков.

Ученый на обширном лингвистическом материале показал родство северокавказских языков, установив основные фонетические соответствия внутри каждой подгруппы, а также между подгруппами, осуществив реконструкцию фонем праязыкового состояния. Последующее исследование языковых и словарных соответствий северокавказских языков показало цельность и достоверность его исследований, установило многое в его реконструкции.

Большое значение Н.С. Трубецкой придавал сравнительно-историческому анализу языка. Выдвинутые им положения во многом схожи со взглядами П.К. Услара в общем понимании возможностей сравнения языков.

В 1922 г. в работе «Латеральные согласные в северокавказских языках» Н.С. Трубецкой выступил против практики сближения кавказских слов со словами самых разных языков без знаний фонетических соответствий или же голословных рассуждений о структуре, о кавказском языковом типе и т.д. Он считал, что все эти сближения и рассуждения не будут иметь никакой научной ценности, «пока они не будут опираться на сравнительную грамматику кавказских языков, построенную по принципам, которым должна следовать всякая сравнительная грамматика любой языковой группы. Без такой сравнительной грамматики на кавказоведении всегда будет лежать печать дилетантизма, оставленная на нем многими учеными, нетерпеливо стремившимися разгадать все тайны и разрешить все темные проблемы исторической этнографии Древнего Востока при помощи двух-трех слов, наудачу выхваченных из какого-либо из 37-ми кавказских языков. Все теории о родстве того или иного мертвого языка с «кавказскими языками» не имеют никакой ценности, но еще научно не доказано родство между южно-кавказскими (так называемыми «картвельскими») и северокавказскими» [там же: 234]. Ученый подчеркивает, что для доказательства языкового родства необходимы прежде всего фонетические соответствия, их регулярность, обособление исключений, летальное сопоставление грамматических форм.

Н.С. Трубецкой, как и П.К. Услар, сомневался в кавказской языковой общности: «Пока не установлены соответствия между «картвельскими» фонемами и фонемами северокавказских языков, не имеем права говорить о кавказской языковой общности, и всякая теория, предполагающая эту общность данной, должна быть признана фантастической» [там же]. По Трубецкому, сравнительная грамматика кавказских языков не может быть создана, пока не будет создана, с одной стороны, сравнительная грамматика картвельских, а с другой стороны, северокавказских языков. Эти две сравнительные грамматики должны создаваться независимо, и написание каждой из них должно представлять собой самостоятельную задачу. Лишь в этом случае будет получен ответ на вопрос, образуют ли «все кавказские языки действительно языковую семью». Для того чтобы добиться успеха в этом направлении, необходимо начать со сравнительной фонетики, затем перейти к морфологии и синтаксису, точно так же, как это делается при изучении всех прочих языковых семей мира. Следует отметить, что данная проблема в целом остается актуальной, поскольку сравнительная грамматика всех кавказских языков не составлена по сей день.

Северокавказские языки Н.С. Трубецкой подразделяет на две ветви:

I. Абхазо-керкетские, или западно-кавказские языки:

а) адыгский с двумя языками – адыгейским и кабардинским;

б) абхазский также с двумя языками – абхазским и абазинским;

в) убыхский.

II. Чечено-лезгинские, или восточно-кавказские языки, которые Н.С. Трубецкой подразделяет на восемь групп:

а) чеченская группа, включающая в себя: собственно чеченский; бацбийский, или тушский; ингушский;

б) аваро-андийская группа, включающая: аварский (важнейший язык Дагестана, служащий в качестве основного для всего северо-запада этого региона); андийский; ботлихский; годоберинский; каратинский; ахвахский; багвалинский; тиндинский; чамалинский; хваршинский; цезский, бежтинский;

в) лакский, или казикумухский;

г) арчинский;

д) даргинская группа, включающая: урахинский, акушинский, кайтагский, кубачинский;

е) группа самурских языков, которая объединяет: лезгинский, агульский, табасаранский, рутульский, цахурский, будухский, крызский;

ж) удинский;

з) хиналугский.

Создавая фонетическую транскрипцию для исследуемых языков, Н.С. Трубецкой пользовался различными транскрипционными системами, поэтому при чтении его работ возникают трудности в отождествлении тех или иных фонем. В то же время принципы, положенные им в основу научной транскрипции, оказались очень плодотворными для кавказоведения и, в частности, были восприняты грузинской школой кавказоведения.

Анализируя особенности северокавказских фонем, ученый определяет место латеральных спирантов и аффрикат в фонетической системе исследуемых языков. Латеральные спиранты представляют собой результат трения воздуха, проходящего через щель между боковым краем языка и прилегающей к этому краю щекой; латеральные аффрикаты артикулируются посредством дорсального смыкания, за которым следует неполный латеральный взрыв, вызывающий такое же трение воздуха о боковой край языка и щеку и т.д. Указанные фонемы, по данным Н.С. Трубецкого, встречаются в адыгском, убыхском, бацбийской (тушском) и ингушском языках.

На основании сравнения данных подгрупп Н.С. Трубецкой впервые в лингвистике устанавливает возможные соответствия латеральных согласных: глухим латеральным спирантам арчинского и аваро-андийских языков во всех остальных чечено-лезгинских языках соответствуют глухие препалатальные или велярные спиранты.

Формулируя основные контуры звуковых соответствий западнокавказских и восточнокавказских звуков, ученый показывает общий принцип соответствия латеральных: исторически восточным латеральным соответствуют исторически западнокавказские латеральные, а велярным – велярные. Автор подкрепляет свои выводы тем, что в тех случаях, когда арчинский и все аваро-андийские языки имеют глухие латеральные спиранты, все остальные кавказские языки обнаруживают глухие велярные или препалатальные спиранты (или же шипящие). В силу этого, предполагает Н.С. Трубецкой, общекавказский имел глухие велярные спиранты, которые были позднее латерализованы в аваро-андийском и в арчинском языках. На промежуточном этапе автор восстанавливал протоаваро-андийские глухие велярные спиранты, которые должны были стать препалатальными, как в некоторых других дагестанских языках (табасаранском, рутульском и др.).

Из наблюдений Трубецкого видно, что латеральные согласные северокавказских языков часто изменяются в дорсальные (велярные, задневелярные, препалатальные) и, наоборот, глухие велярные спиранты превращаются в латеральные.

Таким образом, Н.С. Трубецкой увязывал кавказские латеральные только с дорсальными (велярными, задневелярными, препалатальными) и предполагал возможность объяснения кавказскими влияниями одной особенности армянской фонетики: переход классического армянского t в современный армянский γ и отмечал, что «после всего, что мы установили для чечено-лезгинских языков, вполне естественно предположить, что класс. арм. t изменился в γ через промежуточный этап звонкого латерального спиранта t и что это изменение произошло под влиянием какого-то восточнокавказского языка – может быть, агванского, без сомнения, родственного современным языкам Дагестана [там же: 246].

Хотя не все соответствия западнокавказских и восточнокавказских латеральных согласных были установлены Н.С. Трубецким, он заложил основы дальнейшей реконструкции, что позволило впоследствии другим ученым продолжить работу по выявлению звуковых соответствий (см. работы Е.А. Бокарева, 1961; Б.Х. Балкарова, 1970; Б.Б. Талибова; Б.К. Гигинейшвили, 1977; А.Е. Кибрика, 1976; А.И. Абдокова, 1983; С.А. Старостина, 1987; М.А. Кумахова, 1981; А.К. Шагирова, 1977 и др.).

Научное творчество Н.С. Трубецкого не ограничивается чисто лингвистическими исследованиями, оно весьма многогранно. Его исследования в области общей филологии, истории культуры, этнологии, истории языка привели к открытию нескольких новых научных направлений и дисциплин, которые обогатили филологическую науку. Открывая новые горизонты в области комплексного исследования историко-филологических дисциплин, Трубецкой одновременно указывал на перспективные возможности, которые созвучны с современной гуманитарной наукой. Между тем многие его работы до последнего времени не были предметом научного анализа. В этом плане особый интерес представляет изданная в 1995 году работа Трубецкого по общегуманитарным наукам «История. Язык. Культура».

В статье «Об истинном и ложном национализме» выдающийся ученый проблему самопознания ставит как проблему нравственного долга всякой личности и указывает связь между самопознанием и практической жизнью частночеловеческой и многочеловеческой личности.

Автор пишет о том, что отношение человека к культуре своего народа может быть довольно различно. У романогерманцев это отношение определяется особой психологией, которую можно назвать эгоцентрической. Здесь Трубецкой приводит мысли, высказанные им в его книге «Европа и человечество». Он пишет: «…человек с ярко выраженной эгоцентрической психологией бессознательно считает себя центром вселенной… Поэтому всякая естественная группа, к которой этот человек принадлежит, признается им, без доказательств, самой совершенной. Его семья, его племя, его сословие, его раса кажутся ему лучше всех остальных» [Трубецкой 1995: 6]. Романогерманцы, будучи насквозь пропитаны этой психологией, всю оценку культур земного шара строят именно на ней. Поэтому возможны два вида отношения к культуре: либо признание, что высшей культурой мира является та, к которой принадлежит «оценивающий» субъект (немец, француз и т.д.), либо признание, что венцом совершенства является не только частная разновидность, но вся сумма родственных культур, созданных всеми романо-германскими народами. Первый вид называется в Европе «узкий шовинизм», а второй – общий романо-германский шовинизм именуется «космополитизмом». Трубецкой отмечает, что негерманские народы, воспринявшие европейскую культуру, обычно вместе с культурой воспринимают от романогерманцев и оценку этой культуры, поддаваясь обману неправильных терминов «общечеловеческая цивилизация» и «космополитизм». Благодаря этому, у таких народов оценка культуры строится уже не на эгоцентризме, а на некотором своеобразном «эксцентризме», точнее – на «европоцентризме». По мнению Трубецкого, долг всякого нероманогерманского народа состоит в том, чтобы, во-первых, преодолеть всякий собственный эгоцентризм, а, во-вторых, оградить себя от обмана «общечеловеческой цивилизации», от стремления во что бы то ни стало быть «настоящим европейцем». Этот долг ученый формулирует двумя афоризмами: «познай самого себя» и «будь самим собой». Трубецкой справедливо утверждает, что борьба с собственным эгоцентризмом возможна лишь при самопознании. Он пишет: «Истинно самопознание укажет человеку (или народу) его настоящее место в мире, покажет ему, что он – не центр вселенной, не пуп земли» [там же: 115]. Внешним образом истинное самопознание выражается в гармонически самобытной жизни и деятельности данной личности. Для народа – это самобытная национальная культура.

Культура понимается Н.С. Трубецким как «исторически непрерывно меняющийся продукт коллективного творчества прошлых и современных поколений данной социальной среды, причем каждая отдельная культурная ценность имеет целью удовлетворение определенных (материальных или духовных) потребностей всего данного социального целого или входящих в его состав индивидов» [Трубецкой 1995: 329]. Аргументы ученого просты и убедительны. Культура какой-либо общественности всегда производит «нивелировку индивидуальных различий его членов». Понятно, что это усреднение должно и может происходить на основе общих для всех «членов» национальной или социальной общности потребностей. Сильно различаясь в стремлениях духовных, люди общи в логике и материальных потребностях. Отсюда примат «логики, рационалистической науки и материальной техники» над «религией, этикой и эстетикой» в однородной общечеловеческой культуре неизбежен. Неизбежно и следствие – духовная примитивизация и бессмысленное строительство «вавилонских башен» (последнее понимается автором предельно широко).

Таким образом, главный и основной грех современной ему европейской цивилизации Н.С. Трубецкой видит в том, что она стремится во всем мире нивелировать и упразднить все индивидуальные национальные различия, ввести повсюду единообразные формы быта, общественно-государственного устройства и одинаковые понятия.

Н.С. Трубецкой связывает так называемую общечеловеческую культуру (или европейскую цивилизацию) с духовно-нравственным одичанием.

Совершенно иначе, по мнению автора, развивается культура, опирающаяся на национальный принцип. Только она стимулирует «духовно возвышающего человека ценности». Ведь идеальный аспект такой культуры органически, «интимно» близок ее носителям.

Н.С. Трубецкого всегда интересовал смешанный характер языков и крупных языковых зон. В статье «Вавилонская башня и смешение языков» он описал механизм «дробления» языка (праязыка) на наречия, говоры и подговоры и вхождения языка в семейства, внутри которых различаются ветви и подветви, описал отношения языковых единиц, объединенных генетически, то есть восходящих исторически к диалектам некогда единого «праязыка» данной генетической группы (семейства, ветви, подветви и т.д. И далее автор отмечает: «Но кроме такой генетической группировки, географически соседящие друг с другом языки часто группируются и независимо от своего происхождения. Случается, что несколько языков одной и той же географической и культурно-исторической области обнаруживают черты специального сходства, несмотря на то, что сходство это не обусловлено общим происхождением, а только продолжительным соседством и параллельным развитием. Для таких групп, основанных не на генетическом принципе, мы предлагаем название «языковых союзов» [Трубецкой 1995: 333]. Так, впервые автором сформулировано понятие «языкового союза» и отмечена важность этого понятия и явления для сравнительного и общего языкознания и для этнической культурологии. Такие «языковые союзы» существуют не только между отдельными языками, но и между языковыми семействами, то есть случается, что несколько семейств, генетически друг с другом не родственных, но распространенных в одной географической и культурно-исторической зоне, целым рядом общих черт объединяются в «союз языковых семейств». Так, семейства угро-финско-самоедское (иначе «уральское»), тюркское, монгольское и маньчжурское целым рядом общих черт объединяются в один «союз урало-алтайских языковых семейств», несмотря на то, что генетическое родство между всеми этими семействами современная наука отрицает» [Трубецкой 1995: 333]. Автор пишет, что деление существительных на грамматические роды и способность корня при образовании форм изменять, вставлять и выбрасывать корневую гласную (соберу – собрать – собирать – собор) объединяют семейства индоевропейское, семитское, хамитское и северокавказское в «союз средиземноморских языковых семейств».

«Таким образом, - заключает Н.С. Трубецкой, - принимая во внимание обе возможные группировки языков – генетическую (по семействам) и негенетическую (по союзам), - можно сказать, что все языки земного шара представляют некоторую непрерывную сеть взаимно переходящих друг в друга звеньев, как бы радужную» [Трубецкой 1995: 334]. Обнаруживая некоторую структурную, функционально-стратификационную и ситуативную изоморфность языка и культуры, Трубецкой в то же время отмечает, что «распределение и взаимное отношение культур не совпадает с группировкой языков». Носители языков не только одного и того же семейства, но одной и той же ветви могут принадлежать к разным типам культур: примером, иллюстрирующим это положение, является народ венгерский (или мадьярский). Как известно, языковые родичи венгров – вогулы и «остяки» (в северо-западной Сибири) – в культурном отношении не имеют с венграми «решительно ничего общего». И все же распределение и взаимные соотношения культур основаны, в общем, на тех же принципах, что и соотношения языков, с тою лишь разницей, что то, что в культуре соответствует «семействам», имеет гораздо меньшее значение, чем то, что соответствует «союзам». Культуры отдельных соседних друг с другом народов представляют всегда целый ряд черт, сходных между собой. Благодаря этому среди этих культур обозначаются известные культурно-исторические «зоны», например, в Азии зоны мусульманской, индостанской, китайской, тихоокеанской, степной, арктической и т.д. культур. Границы всех этих зон взаимно перекрещиваются, так что образуются культуры смешанного или переходного типа. Отдельные народы и части народов специализируют данный культурный тип, внося в него свои специфические индивидуальные особенности. В результате получается та же радужная сеть, единая и гармоничная в силу своей непрерывности и в то же время бесконечно многообразная в силу своей дифференцированности [Трубецкой 1995: 334].

Работа «Вавилонская башня и смешение языков» и введенное в ней понятие языкового союза положило в языкознании начало целой его отрасли, занимающейся языковыми союзами и связанной с ними ареалогией. У Трубецкого язык выступает как факт истории и культуры, т.е. история языка есть история культуры.

В настоящее время научные воззрения ученого в области взаимосвязи истории, языка и культуры имеют продолжение и характеризуются многообразием направлений форм анализа. Мысли, высказанные три четверти столетия тому назад выдающимся русским ученым Н.С. Трубецким в его работах, находят отклик и обретают востребованность в наше время.

Направления.

Принадлежал к аристократическому роду Трубецких , восходящему к Гедимину . Сын князя С. Н. Трубецкого (ректор Московского университета) и племянник князя Е. Н. Трубецкого , известных русских философов, брат писателя и мемуариста князя В. С. Трубецкого (Владимира Ветова) .

С 14 лет посещал заседания Московского этнографического общества; в 15 лет публиковал первые научные статьи о финно-угорском язычестве . Изучение фольклора сопровождалось и знакомством с соответствующими языками.

Параллельно в 1920-1930-х гг. преподавал в Венском университете славянские языки и литературу, занимался научной деятельностью. В конце 1920-х - начале 1930-х разработал фонологическую теорию. Был одним из участников и идейных лидеров Пражского лингвистического кружка , одним из создателей школы славянского структурализма в лингвистике. В своих лекциях по истории русской литературы высказывал революционные идеи о необходимости «открытия» древнерусской литературы (наподобие открытия русской иконы), о применении формального метода к произведениям древней и средневековой литературы (в частности к «Хождению за три моря» Афанасия Никитина), о метрике русских былин.

Был непримиримым противником коммунизма , воцерквленным православным христианином. Выполнял обязанности старосты русской Никольской церкви в юрисдикции митрополита Евлогия (Георгиевского) (в конце 1920-х в ведении Московской Патриархии). По выходе 1 июля 1928 года из юрисдикции Евлогия настоятеля храма архимандрита Харитона (Дроботова) , ввиду невозможных для исполнения политических требований лояльности советской власти, «князь Н. С. Трубецкой , состоящий церковным старостой сей церкви, немедленно донёс Митрополиту Евлогию о выходе Архимандрита Харитона из канонического подчинения Митрополиту Евлогию и последний, по одному донесению мирянина, вопреки священным канонам, уволил Архимандрита Харитона от должности, с запрещением священнослужения и преданием церковному суду.»

В 1930-х гг. выступал в печати против национал-социализма , видя в нём своеобразный «биологический материализм», столь же несовместимый с православным мировоззрением, как и марксистский «исторический материализм». В ответ на попытки бывшего евразийца А. В. Меллера-Закомельского , жившего в Германии, сблизить позиции правого евразийства и русского национал-социализма Н. С. Трубецкой выступил с теоретической антинацистской статьей «О расизме». Критиковал «арийскую теорию в лингвистике», доказывая, что индоевропейского праязыка не существовало, а сходства языков индоевропейской семьи можно объяснить их влияниями друг на друга в ходе исторического развития. Эти идеи, высказанные им в статье «Мысли об индоевропейской проблеме», стали причиной доноса в гестапо со стороны пронацистски настроенного австрийского лингвиста.

В 1938 году после аншлюса Австрии подвергся притеснениям со стороны гестапо , вызывался на допрос, был арестован на трое суток, в его квартире был произведен обыск. По признанию П. Н. Савицкого , от концлагеря его спас только титул князя. Однако значительная часть его научных рукописей была конфискована во время обыска и впоследствии утрачена. Не перенеся этой потери, Николай Сергеевич Трубецкой скончался от инфаркта миокарда , в больнице.

Лингвист, этнолог, культуролог. Родился в Москве, в семье философа С.Н. Трубецкого. Уже в 13 лет проявил осознанный интерес к языкознанию и этнографии. В 1908 поступил на историко-филол. ф-т Моск. ун-та, по окончании к-рого был отправлен на стажировку во Фрейбург, где слушал лекции младограмматиков. В годы революции Т. оказался на юге России (Кисловодск, Ростов), преподавал в Ростов, ун-те. В 1920 эмигрирует в Болгарию и получает кафедру в Софийском ун-те. В 1922 был приглашен в Вен. ун-т на должность заведующего кафедрой славистики. В 1921 вместе с П.П. Сувчинским, П.Н. Савицким, Г.В. Флоровским основал евразийское движение и стал одним из гл. его идеологов. Во время “кламарского раскола” 1928-29 отошел от активной работы в движении, однако впоследствии продолжал участвовать в евразийских из-

даниях. Был в оппозиции к фашистскому режиму. Напряженная работа подорвала его здоровье. Его осн. лингвистич. труд - “Основы фонологии” - вышел уже после его смерти.

Научная деятельность Т. чрезвычайно многогранна. Он начинал с исследования финно-угорских языков, затем перешел к исследованию кавказских. Работы Т. в этой области позволили В.А. Старостину назвать его основоположником сравнительно-истор. изучения сев.-кавказ. и особенно вост.-кавказ. языков. Он впервые сделал попытку построить сравнительно-истор. грамматику целиком на основе соответствий между живыми языками, что привело к уточнению и новому обоснованию методов реконструкции истории языка. В 1915 Т. выступил с критикой метода реконструкции истории славян, языков Шахматова и на основе этой критики создал собств. концепцию истории праславян. языка, изложенную в работе “Опыт истории праславян. языка”, утерянной им во время ростов, скитаний, и частично отраженную в статьях позднейшего периода. Т. первым в истории славистики (в 1921) предложил (подтверждаемую ныне историко-этногр. данными) схему периодизации праязыковой истории славянства, разделив ее на 4 этапа: 1) распадение индоевроп. праязыка и выделение праславян. говоров, 2) полное единство праславян. языка, вполне обособившегося от других европ. диалектов; 3) начало диалектного расслоения праславян. языка и 4) завершение диалектного дробления, когда группы диалектов становятся более прочными и дифференцированными. Конец праславян. периода Т. связывал с падением редуцированных - последним процессом, пережитым всеми диалектами общеславян. континуума.

Для концепции Т. свойственно представление о системности языка, проявляющейся на разл. уровнях (фонология, морфология, лексика), развивающее традиции Моск. лингвистич. школы и Ф. де Соссюра, и стремление объяснить языковые изменения, не прибегая к внеязыковым факторам. Его задачу можно охарактеризовать как построение динамич. типологии языка, в к-рой совмещались бы синхронич. и диахронич. подходы. Представление о чередовании конвергенции и дивергенции языкового развития подводили его к вопросу о телеологии языкового развития.

Наиболее фундаментальной разработкой Т. в области лингвистики стала созданная им совместно с Якобсоном в рамках Пражского лингвистич. кружка фонологич. концепция. Развивая идеи учения о фонеме Бодуэна де Куртене и Щербы, отказавшись, однако, от его психол. обоснования, а также идеи фонемологии Н.Ф. Яковлева, Т. создал целостную фонологич. концепцию, одним из осн. достижений к-рой стала оригинальная теория нейтрализации.

Большое внимание Т. уделял проблемам лингвистич. географии. В статье “Вавилонская башня и смешение языков” (1923) им выдвинуто понятие “языкового союза” (противоположное понятию “языковой семьи”), характеризующее ареально-общие изменения, распространяющиеся как на генетически-связанные, так и на генетически не связанные языки. Т.о. возникает картина “радужной языковой сети”, в к-рой сочетаются многообразие и непрерывность.

В своих лит.-ведч. работах Т. высказывал критику в адрес психоаналитич. и социол. подходов, предметом исследования для к-рых выступают внелит. факторы. Высоко оценивая формальный метод, он критиковал его за недостаточную проработанность методол. оснований и недооценку эстетич. фактора, считая, что через изучение приемов нужно двигаться к изучению “духа произведения”. В исследованиях по др.-рус. лит-ре Т. утверждал ее самоценность и стремился представить лит. процесс в контексте “эстетич. мерил” человека Др. Руси.

Существ, часть наследия Т. составляют работы, посвященные обоснованию евразийства. Прежде всего это вышедшая в 1920 кн. “Европа и человечество”, ставшая отправной точкой евразийского движения. Разоблачая в ней романо-герм. культурный шовинизм (зачастую скрывающийся под маской космополитизма с его идеалом “общечеловеч. цивилизации”), трактуя его как проявление эгоцентрич. психологии европейцев, Т. выдвигает идею равноценности всех культур. Эгоцентризму и связанным с ним представлениям о “прогрессе” и “эволюционной лестнице” (в конечном итоге оправдывающим империалистич. экспансию европейцев), Т. противопоставляет безоценочный подход, позволяющий увидеть самоценность иной культуры. Показывая, что приобщение народа к иной культуре невозможно без антропол. смешения с ее субъектом и раскрывая вред европеизации, мешающей развитию нац. культуры, Т. призывает народы к самопознанию, к раскрытию собств. самобытности и освобождению от романо-герм. ига, гл. роль в к-ром должна сыграть интеллигенция этих народов. Идея самопознания стала стержнем сб. “К проблеме рус. самопознания” (1927). Обосновывая возможность народного самопознания, Т. развивает концепцию народа как симфонич. личности, разработанную им в диалоге с Карсавиным. Самопознание народа должно послужить выработке истинного национализма, к-рый, в отличие от ложного, лишен эгоцентрич. моментов и уважает культуры других наций (“Об истинном и ложном национализме”, 1921). Именно таким должен быть “общеевразийский национализм” рус. народа. В статье “Общеславян. элемент в рус. культуре” (1927), реконструируя эволюцию рус. языка и, в частности, отличающее его от других языков прямое наследование церковнославянскому, Т. раскрывает исключительно лингвистич. суть “славянства”, укорененного в православной церковности. В статьях “Верхи и низы рус. культуры” (1921) и “О туранском элементе в рус. культуре” (1925) он выявляет антропол. и культурную близость рус. народа к народам Азии. Концепция азиат, корней рус. культуры, как и идея “внутр. Европы”, отрыва европеизированной верхушки от народной культуры, выраженные в этих статьях, были развиты впоследствии в опубл. под псевдонимом И.Р. (Из России) книге “Наследие Чингисхана” (1925), повлиявшей на концепцию рус. истории Г. В. Вернадского: Т. доказывал, что моек. государственность формирова-

лась по образцу монгольской, но стала еще более мощной благодаря “бытовому исповедничеству” рус. религиозности. Революция, с т.зр. ее идеологии, представляется ему продолжением двухсотлетней европеизации, начатой Петром I, но, по сути дела, она есть путь к новой России-Евразии - преемнице наследия великого Чингисхана.

Евразийское движение, полагал Т., должно, преодолев собственное эмигрантство, осуществить разработку миросозерцания, к-рое станет основанием возникающей евразийской культуры. Грядущий “культурный синтез” должен быть православным. (Впоследствии Т. оценивал это утверждение как неубедительное.) Гос. строем новой России должна стать идеократия, где “общность миросозерцания” является первичным принципом отбора правящего слоя и где происходит естественное огосударствление всех сфер обществ, жизни. В поздней статье “Об идее-правительнице идеократич. гос-ва” (1935) Т., развивая концепцию автаркии, пишет, что этой идеей должно быть “благо совокупности народов, населяющих данный автаркич. мир”.

При всей важности проблем, поставленных Т. в его евразийских работах, ему не удалось преодолеть опр. эклектизма и тенденциозности, присущих движению в целом.

Соч.: Основы фонологии. М., I960; “Хождение за три моря” Афанасия Никитина как лит. памятник // Семиотика. М., 1983; Избр. труды по филологии. М., 1987; История. Культура. Язык. М., 1995; Die russischen Dichter des 18. und 19. Jahrhunderts. Abriss einer Entwick-lungsgeschichte. Graz-Koln, 1956; N.S. Trubetzkoy"s Letters and Notes. The Hague; P., 1975; Opera slavica minora linguistica. W., 1988.

Лит.: Чижевский Д.И. Князь Н.С. Трубецкой // Совр. записки. Париж. 1939. № 68; Соболев А.В. Князь Н.С. Трубецкой и евразийство //Лит. учеба. 1991. № 6; Урханова Р.А. Философско-истор. основания евразийской культурологии // Философия и культура в России (методол. проблемы). М., 1992: Н.С. Трубецкой и совр. филология. М., 1993; Boss О. Die Lehre der Eurasiers. Wiesbaden, 1961; Riasanovsky N. Prince N.S. Trubetzkoy"s Europe and Mankind // Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. Bd. 12. Wiesbaden, 1964.

Литература

Чижевский Д.И. Князь Н.С. Трубецкой // Совр. записки. Париж. 1939. № 68.
16, No. 3 (Jul. - Sep., 1940), pp. 251-257.
Реформатский А.А. Н.С.Трубецкой и его основы фонологии (pdf, 735 K) // Трубецкой Н.С. Основы фонологии. - М. ,1960. - C. 309-342.
Панов М.В. Из истории изучения русской фонетики // Панов М.В. Русская фонетика. - М.: Просвещение, 1967. - С. 350-414.
Виноградов В. А. Трубецкой Николай Сергеевич // Большая советская энциклопедия / Изд. 3-е.
Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс., Толстой Н.И. Послесловие // Трубецкой Н.С. Избранные труды по филологии: Переводы. М.: Прогресс, 1985. - С.492-519.
Журавлев В.К. К 100-летию со дня рождения: Николай Сергеевич Трубецкой // Рус. речь. - М., 1990. - N 2. - С. 91-96.
Журавлев В.К. "Книга жизни" Н.С. Трубецкого: (К столетию со дня рождения) // Вопр. языкознания. - М., 1990. - N 5. - С. 101-115. - Библиогр.: с. 114-115
Смирнов С. Сто лет со дня рождения Николая Трубецкого // Keel ja Kirjandus. - Tallinn, 1990. - N 4. - С. 239-244.
Топоров В.Н. Николай Сергеевич Трубецкой - ученый, мыслитель, человек: (К столетию со дня рождения) // Сов. славяноведение. - М., 1991. - N 1. - С. 78-99.
Н.С.Трубецкой и современная филология / РАН. Отд-ние лит. и яз. Комис. по истории филол. наук; Редкол.: Панченко А.М. (гл.ред.) и др. - М.: Наука, 1994.
- Толстой Н.И. Несколько вступительных слов. - С. 5-13.
- Ярцева В.Н. Н.С. Трубецкой и современная лингвистика. - С. 14-30 Библиогр.: с. 29-30.
- Топоров В.Н. Николай Сергеевич Трубецкой - ученый, мыслитель, человек : (К столетию со дня рождения). - С. 31-118.
- Широков О.С. Евразийская языковая общность в концепции Н.С. Трубецкого. - С. 142-150.
- Журавлев В.К. Н.С. Трубецкой - основоположник фонологии. - С. 151-174.
- Николаева Т.М. Н.С. Трубецкой и фонологизация динамического ударения // . - М., 1994. - С. 175-188.
- Климов Г.А. Место Н.С. Трубецкого в кавказском языкознании. - С. 189-199.
- Алексеев М.Е. Традиции Н.С. Трубецкого в восточнокавказской компаративистике // Н. С. Трубецкой и современная филология. - М., 1994. - С. 200-210.
- Супрун А.Е. Николай Сергеевич Трубецкой и полабистика // Н.С. Трубецкой и современная филология. - М., 1994. - С. 211-224.
- Храковский В.С. Неизвестный Трубецкой : (Идеи ученого в области морфологии рус. глагола). - С. 236-247.
- Никитина С.Е. Н.С Трубецкой и исследование устной народной культуры. - С. 248-256.
Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. - М.: Ин-т философии РАН, 1993.
- Флоровский Г.В. Евразийский соблазн .... 237. Впервые: Современные записки. - Париж, 1928. - Кн. 34. -С. 312-346.
- Кизеветтер А.А. Евразийство ............ 266
- Бицилли П.М. Два лика евразийства ...... 279
- Бердяев Н.А. Евразийцы ................. 292
- Бердяев Н.А. . Утопический этатизм евразийцев ... 301
- Степун Ф.А. Россия между Европой и Азией. ...307
Соболев А.В. Князь Н.С. Трубецкой и евразийство //Лит. учеба. 1991. № 6.
Урханова Р.А. Философско-истор. основания евразийской культурологии // Философия и культура в России (методол. проблемы). М., 1992.
Очирова Т. Н. Евразийство и пути русского исторического самопознания // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. - М.: Наука, 1993. - Т. 52. № 4. - С. 34-47.
Зиндер Л.Р. Бодуэн, Щерба и истоки фонологической теории Трубецкого // Вопр. языкознания. - М., 1994. - N 4. - С. 126-135.
Толстой Н.И. Н.С. Трубецкой и евразийство // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. С.5-30.
Гумилев Л.Н. Историко-философские труды князя Н.С. Трубецкого (заметки последнего евразийца) // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. - С.31-54.
Флоровский Г., прот. Евразийский соблазн // Русская идея. - М.:Искусство", 1994, т.1.
Половинкин С.М. Евразийство и русская эмиграция // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. - С.731-762.
Живов В.М. Комментарии // Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Прогресс, 1995. - С.763-790.
Мальцев И.Г. Н.С. Трубецкой и евразийский вопрос // Россия: прошлое, настоящее будущее: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 16-19 декабря 1996 г. / Отв ред. М.С. Уваров. - СПб.: Издательство БГТУ, 1996.
Аверинцев С.С. Несколько мыслей о «евразийстве» Н. С. Трубецкого: Опыт беспристрастного взгляда // Новый Мир, 2003, №2.

Толстой Н.И. Из истории науки // Вопр. языкознания. - М., 1990. - N 2. - С. 121-122 [ Предисловие к статье Н.С.Трубецкого " Общеславянский элемент в русской культуре "].

Толстой Н.И. Мысли Н.С. Трубецкого о русском и других славянских литературных языках // Толстой Н.И. История и структура славянских литературных языков. М.: Наука, 1988.

Глебова Е.А. Евразийский подход к истории России в трудах Николая Сергеевича Трубецкого // V Житниковские чтения: Межкульт. коммуникации в когнитив. аспекте. - Челябинск, 2001. - C. 139-143.

Ашкеров А.. Глобализация и евразийство: Н.С. Трубецкой
Дугин А. Преодоление Запада . 1997.
Серио П. Лингвистика географов и география лингвистов: Р.О.Якобсон и П.Н. Савицкий // . - М., 1999 . - С. 348-353.
Серио П. Структура и целостность: Об интеллектуальных истоках структурализма в Центральной и Восточной Европе. 1920-30-е годы. - М. : Языки славянской культуры, 2001. - 360 с.
Рец.: Зенкин С. Лингвистический романтизм и "русская идея" // Русский Журнал, 25 Сентября 2000.
Храковский В.С. Р.О.Якобсон и Н.С.Трубецкой: творческие контакты // Роман Якобсон: Тексты, документы, исследования. - М., 1999. - С. 341-347.
Шапошников А.К. Всесоюзная конференция "Н.С.Трубецкой и современная филология" // . - М., 1991. - Т. 50, N 2. - С. 188-191.
Ежегодные международные чтения памяти кн. Н.С.Трубецкого / Моск. гос. лингв. ун-т, Науч.-учеб. центр "Языки и культуры Сев. Евразии им. кн. Н.С.Трубецкого". - М.: Диалог МГУ, 1999Чтения 1999 : Евразия на перекрестке языков и культур: Типология языков и культур/ Под ред. Базылева В.Н., Нерознака В.П. - 75 с.
Ежегодные международные чтения памяти кн. Н.С.Трубецкого - 2000 : (17- -18 апр. 2000 г.) : К 110-ой годовщине со дня рождения. Евразия на перекрестке яз. и культур: Пробл. сравн. лингвокультурологии / Моск. гос. лингв. ун-т, Науч.-учеб. центр Языки и культуры Сев. Евразии им. кн. Н.С.Трубецкого; Под ред. Базылева В.Н., Нерознака В.П. - М., 2000 . - 85 с.
Николаева Т.М. Речевая модель "обывателя" и идеи Н.С.Трубецкого - Р.О.Якобсона об оппозициях и "валоризации" // Поэтика. История литературы. Лингвистика . - М., 1999. - С. 704-720.
Пирогова, Н.К. Н.С. Трубецкой и фонетическая стилистика // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. - М., 1992. - N 1. - С. 53-58.
Кудрявцев Ю.С. Систематика оппозиций Н.С. Трубецкого и славянские напряженные редуцированные гласные // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та = Tartu Riikliku Ulikooli toimetised. - Тарту, 1988. - Вып. 825. Тр. по рус. и слав. филологии. - С. 145-148.
Мусиева И.Д. Структурное описание фонологической системы лакского языка : (В соответствии с концепцией Н.С.Трубецкого) : Автореф. дис. ... канд. филол. наук / МГУ им. М.В.Ломоносова. - М., 1998. - 21 с.
Делл"Агата Д. Николай Трубецкой и проблема украинского языка // Слово и культура . - М., 1998. - Т. 1. - С. 370-384.
Нерознак В.П. Мысли об энциклопедии "Языки СССР": Проект Н.С. Трубецкого и Р.О. Якобсона // Изв. АН. Сер. лит. и яз. - М., 1996. - Т. 55, N 4. - С. 77-84.
Нерознак В.П. Слово о Н.С. Трубецком: (К 100-летию со дня рождения) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. - М., 1990. - Т. 49, N 2. - С. 148-151.
Кондрашов Н.А. Николай Сергеевич Трубецкой: (К 100-летию со дня рождения) // Рус. яз. в шк. - М., 1990. - N 2. - С. 98-103.
Робинсон М.А., Петровский Д.П. Н.Н.Дурново и Н.С.Трубецкой:
проблема евразийства в контексте «дела славистов» (по материалам ОГПУ–НКВД)
// Славяноведение. 1992. - № 4. - С.68–82.
Томан Й. Определяющие образы мышления Н.С. Трубецкого // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. - М., 1992. - N 5. - С. 13-36.
Степанов Б.Е. Н.С. Трубецкой // Культурология. XX век: Энциклопедия / Левит С. Я., сост. - СПб., Университет, 1998. - Т. 2. - С. 267-269.
Храковский В.С. Р.О.Якобсон и Н.С.Трубецкой: творческие контакты // Роман Якобсон: Тексты, исследования документы. - М., 1999.
Никитин О.В. Россия вне России: из наблюдений над языком и стилем писем Н.С. Трубецкого // Рус. яз. за рубежом. - М., 2000. - N 2. - С. 83-86.
Смирнов С.В. Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938) // Смирнов С. В. Отечественные филологи-слависты середины XVIII - начала XX вв.: Учебное пособие. - М.: Флинта; Наука, 2001. - С. 307-319
Люкс Л. Заметки о "революционно-традиционалистской" культурной модели "евразийцев " // Вопросы философии, 2003. - № 7.- С. 23-34.
Лебедева Н. Н.С. Трубецкой о национальном самосознании и украинском национализме. Часть 1 Часть 2. // Православие.Ru: Интернет-журнал.
Семушкин А.В. Восточный фактор в евразийском проекте (К публикации трудов основателя евразийской идеи: Н.С.Трубецкой. Наследие Чингисхана. М., Аграф, 1999.) // Евразийская идея и современность. - М.: Изд-во РУДН, 2002.
Бочарова З. Зарубежная Россия: Жизнь Н.С. Трубецкого по письмам другу Р.О. Якобсону / / Русские в Болгарии. - №30(101) , 2005.

Jakobson R. Nikolaj Sergeevič Trubetzkoy (16 April 1890 - 25 Juni 1938) // Acta Linguistica. 1939. vol. 1. - P. 64-76.
Voegelin, C. F. [ Reviewed work:] Études Phonologiques Dédiées à la Mémoire de M. le Prince N. S. Trubetzkoy // Language, Vol. 16, No. 3 (Jul. - Sep., 1940), pp. 251-257.
Boss О. Die Lehre der Eurasiers. - Wiesbaden, 1961.
Riasanovsky N. Prince N.S. Trubetzkoy"s Europe and Mankind // Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. Bd. 12. Wiesbaden, 1964.
Vachek J. N.S. Trubetzkoy and the Prague linguistic circle // Wiener slavistisches Jahrbuch. - Wien, 1990. - 36. - P. 141-143.
Ландгребе Л. Воспоминания феноменолога о Пражском лингвистическом кружке / Пер. с нем. // Логос, 1996, № . - С. 38-40 (по изд.: Sound, Sign and Meaning. / Ed. by LMatejka. - Ann Arbor, 1976. -P. 40-42).
Vilkou-Poustovaia I. Martinet face a Grammont. Une rencontre manquee entre Troubetzkoy et Saussure // Linguistique. - P., 2002. - Vol. 38, fasc. 2. - P. 117-131.
Pogonowski J. Zum Begriff der Opposition in den "Grundzugen eer Phonologie" // Linguam amicabilem facere: Ludovico Zabrocki in memoriam. - Poznan, 1999. - S. 123-137.
Бончева-Дереджан К. Кьм вьпроса за приложението в морфологията на учението на Трубецкой за смислоразличителните опозиции // Сьпоставително езикознание. - С., 1986. - Г. 11, N 6. - С. 38-46.
Viel M. La notion de "marque" chez Troubetzkoy et Jakobson. Un episode de I"histoire de la pensee structurale. - P., 1984. Рец.: Журавлев В.К. [Рецензия] // Вопр. языкознания. - М., 1987. - N 5. - С. 143-146; Joseph J. E. // Language (JLSA). - Vol. 63. - N 3 (Sept. 1987). - P. 665-668.
Language, poetry and poetics : The generation of the 1890s: Jakobson, Trubetzkoy, Majakovskij. Proc. of the 1st Roman Jakobson colloquium, at the Massachusetts inst. of technology, Oct. 5-6, 1984 / Ed. by Pomorska K. et. al. - B. etc.: De Gruyter, 1987. - XIII, 364 p., ill. Папп Ф. [Рецензия] // Studia slavica. - Bp., 1989. - T. 35, fasc. 3/4. - С. 440-443.
Adamski, D. La personnologie du Prince Nicolas Troubetzkoy et ses développements dans l"oeuvre de Roman Jakobson // Langages, 26e année, n° . Septembre 92. Sémiologie et histoire des théories du langage. - Pp. 62-68.
Serbat G. L"autre face de N.S. Troubetzkoy (a propos d"un livre recent de P. Seriot) // Bull. de la Soc. de ling. de Paris. - P., 1997. - T. 92, fasc. 1. - P. 313-321.
Toman J. Trubetzkoy before Trubetzkoy // Papers in the History of Linguistics: Proceedings of the Third International Conference on the History of the Language Sciences, 19-23 August 1984. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 1987. P. 627-638. (Amsterdam Studies in the Theory and History of Linguistic Science. Ser. 3: Studies in the History of the language sciences; Vol. 38).
Toman J. " ... without a philosopher we won"t get anywhere" an unpublished letter by N.S.Trubetzkoy to Dmitrijizevskij // Prehistory, history and historiography of language, speech, and linguistic theory. - Amsterdam; Philadelphia, 1992. - P. 113-130.
Ondrejovic S. Nikolaj Sergejevic Trubeckoj - klasik modernej jazykovedy // Jazykovedny cas. - Br., 1992. - Roc. 43, c. 1. - S. 56-64. - Bibliogr.: s. 63-64.
Fontaine, Jacqueline. Contribution sous ses differentes formes des trois linguistes russes (Troubetzkoy, Jakobson, Karcevski) aux activites du Cercle linguistique de Prague // Prague entre l"Est et l"Ouest-L"emigration russe en Tchecoslovaquie, 1920-1938. - Paris: ed. L"Harmattan, 2001.
Domínguez, Vidal, José Agustín. Aproximación historiográfica a los Principios de fonología de N.S.Trubetzkoy (II): índice de autores // Philologia hispalensis, Vol. 20, Nº 1, 2006, pags. 205-213.