Я вам пишу любовь быть может. Я вас любил: любовь еще, быть может

Всё рожь кругом, как степь живая,
Ни за́мков, ни морей, ни гор…
Спасибо, сторона родная,
За твой врачующий простор!
За дальним Средиземным морем,
Под небом ярче твоего,
Искал я примиренья с горем,
И не нашёл я ничего!
Я сам не свой: хандрю, немею,
Не одолев мою судьбу,
Я там погнулся перед нею,
Но ты дохнула - и сумею,
Быть может, выдержать борьбу!
Я твой. Пусть ропот укоризны
За мною по пятам бежал,
Не небесам чужой отчизны, -
Я песни родине слагал!
И ныне жадно поверяю
Мечту любимую мою,
И в умиленьи посылаю
Всему привет... Я узнаю́
Суровость рек, всегда готовых
С грозою выдержать войну,
И ровный шум лесов сосновых,
И деревенек тишину,
И нив широкие размеры…
Храм Божий на горе мелькнул
И детски-чистым чувством веры
Внезапно на душу пахнул.
Нет отрицанья, нет сомненья,
И шепчет голос неземной:
«Лови минуту умиленья,
Войди с открытой головой!
Как ни тепло чужое море,
Как ни красна чужая даль,
Ни ей поправить наше горе,
Размы́кать русскую печаль!
Храм воздыханья, храм печали -
Убогий храм земли Твоей:
Тяже́ле стонов не слыхали
Ни римский Петр, ни Колизей!
Сюда народ, тобой, любимый,
Своей тоски неодолимой
Святое бремя приносил -
И облегченный уходил!
Войди! Христос наложит руки
И снимет волею святой
С души оковы, с сердца муки
И язвы с совести больной…»
Я внял… Я детски умили́лся…
И долго я рыдал и бился
О плиты старые челом,
Чтобы простил, чтоб заступился,
Чтоб осенил меня крестом
Бог угнетённых, Бог скорбящих,
Бог поколений, предстоящих
Пред этим скудным алтарём.

Пора! За рожью колосистой
Леса сплошные начались,
И сосен аромат смолистый
До нас доходит... «Берегись!»
Уступчив, добродушно смирен,
Мужик торопится свернуть...
Опять пустынно-тих и мирен
Ты, русский путь, знакомый путь!
Прибитая к земле слезами
Рекру́тских жен и матерей,
Пыль не стоит уже столбами
Над бедной родиной моей.
Опять ты сердцу посылаешь
Успокоительные сны,
И вряд ли сам припоминаешь,
Каков ты был во дни войны, -
Когда над Русью безмятежной
Восстал немолчный скрип тележный,
Печальный, как народный стон!
Русь поднялась со всех сторон,
Всё, что имела, отдавала
И на защиту высылала
Со всех просёлочных путей
Своих покорных сыновей.
Войска водили офицеры,
Гремел походный барабан,
Скакали бешено курьеры;
За караваном караван
Тянулся к месту ярой битвы -
Свозили хлеб, сгоняли скот.
Проклятья, стоны и молитвы
Носились в воздухе. Народ
Смотрел довольными глазами
На фуры с пленными врагами,
Откуда рыжих англичан,
Французов с красными ногами
И чалмоносных мусульман
Глядели сумрачные лица...
И, всё мину́ло. всё молчит.
Так мирных лебедей станица,
Внезапно спугнута, летит
И, с криком обогнув равнину
Пустынных, молчаливых вод,
Садится дружно на средину
И осторожнее плывёт…

Свершилось! Мёртвые отпеты,
Живые прекратили плач,
Окровавле́нные ланцеты
Очистил утомлённый врач.
Военный поп, сложив ладони,
Творит молитву небесам.
И севастопольские кони
Пасутся мирно… Слава вам!
Вы были там, где смерть летает,
Вы были в се́чах роковых
И, как вдовец жену меняет,
Меняли всадников лихих.

Война молчит - и жертв не просит,
Народ, стекаясь к алтарям,
Хвалу усердную возносит
Смирившим гро́мы небесам.
Народ-герой! в борьбе суровой
Ты не шатнулся до конца,
Светлее твой венец терновый
Победоносного венца!

Молчит и он… как труп безглавый,
Ещё в крови, ещё дымясь;
Не небеса, ожесточась,
Его снесли огнём и лавой:
Твердыня, избранная славой,
Земному грому поддалась!
Три царства перед ней стояло,
Перед одной… таких громов
Ещё и небо не метало
С нерукотворных облаков!
В ней воздух кровью напоили,
Изрешетили каждый дом
И, вместо камня, намости́ли
Её свинцом и чугуном.
Там по чугунному помосту
И море под стеной течёт.
Носили там людей к погосту,
Как мёртвых пчёл, теряя счёт…
Свершилось! Рухнула твердыня,
Войска ушли… кругом пустыня,
Могилы… Люди в той стране
Ещё не верят тишине,
Но тихо… В каменные раны
Заходят сизые туманы,
И черноморская волна
Уныло в берег славы плещет…
Над всею Русью тишина,
Но - не предшественница сна:
Ей солнце правды в очи блещет,
И думу думает она.

А тройка всё летит стрелой.
Завидев мост полуживой,
Ямщик бывалый, парень русский,
В овраг спускает лошадей
И едет по тропинке узкой
Под самый мост… оно верней!
Лошадки рады: как в подполье,
Прохладно там… Ямщик свистит
И выезжает на приволье
Лугов… родной, любимый вид…
Там зелень ярче изумруда,
Нежнее шёлковых ковров,
И, как серебряные блюда,
На ровной скатерти лугов
Стоят озера… Ночью тёмной
Мы миновали луг поёмный,
И вот уж едем целый день
Между зелёными стена́ми
Густых берёз. Люблю их тень
И путь, усыпанный листами!
Здесь бег коня неслышно тих,
Легко в их сырости приятной,
И веет на́ душу от них
Какой-то глушью благодатной.
Скорей туда - в родную глушь!
Там можно жить, не обижая
Ни Божьих, ни ревижских душ
И труд любимый довершая.
Там стыдно будет унывать
И предаваться грусти праздной,
Где пахарь любит сокращать
Напевом труд однообразный.
Его ли горе не скребёт? -
Он бодр, он за сохой шагает.
Без наслажденья он живёт,
Без сожаленья умирает.
Его примером укрепись,
Сломившийся под игом горя!
За личным счастьем не гонись
И Богу уступай - не споря…

Александр Пушкин

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.

Я вас любил безмолвно, безнадежно.
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим.

Иван Бунин

Спокойный взор, подобный взору лани,
И все, что в нем так нежно я любил,
Я до сих пор в печали не забыл.
Но образ твой теперь уже в тумане.

А будут дни - угаснет и печаль,
И засияет сон воспоминанья,
Где нет уже ни счастья, ни страданья,
А только всепрощающая даль.

Иосиф Бродский

Из «Сонетов Марии Стюарт»

Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее: виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!
Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими - но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит - по Пармениду - дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться - «бюст» зачеркиваю - уст!

Александра Левин

Стихотворение, написанное при помощи программы Russian word constructor

Я вас клубил. Клубовь еще медвежет
в грузди моей укислым солобьём,
но пасть она вам жальше не обрежет.
Я не шучу вежасностью пи-эм.

Лженою вас своей не оформляю.
Пеньюров ваших снятых соблазня
меня мутит, как мрачка наливная,
как целкая и чаркая лжизня.

Вы мне никтоль, никтовая мутница.
В груди моей фугас, но не совсем.
Ах, мне увы!.. Я, эфират в ресницах,
для вас хищаю вовый полисем!..

Я вас клубил так флейтисто и плотско
то плылостью, то умствием томим,
я вас клубил так адско и улетско,
как флаг вам в рук голимой быть другим.

Фима Жиганец

Я с вас тащился; может, от прихода
Еще я оклемался не вконец;
Но я не прокачу под мурковода;
Короче говоря - любви звиздец.

Я с вас тащился без понтов кабацких,
То под вальтами был, то в мандраже;
Я с вас тащился без балды, по-братски,
Как хрен кто с вас потащится уже.

Константин Вегенер-Снайгала

Министерство литературы Российской Федерации

Исх. № _____ от 19.10.2009 г.

Заместителю начальника Департамента вдохновения г-же ***

Объяснительная

Настоящим довожу до Вашего сведения, что мной осуществлялся процесс любви по отношению к Вам. Существует предположение, что указанный процесс подвергся угасанию в моей душе не в полной мере. В связи с вышеизложенным, прошу Вас игнорировать возможные тревожные ожидания по поводу частичного продолжения вышеуказанного процесса. Гарантирую отказ от намерения осуществлять причинение неудобств в виде печали какими бы то ни было доступными для меня средствами.

Имеет место необходимость уточнения, что вышеозначенный процесс осуществлялся мной в условиях безмолвности, а также безнадёжности, при этом он сопровождался такими явлениями, как, попеременно, робость и ревность. К осуществлению вышеуказанного процесса мной были привлечены такие средства, как искренность, а также нежность. Резюмируя вышесказанное, разрешите выразить уверенность в адекватности дальнейшего осуществления по отношению к Вам процессов, аналогичных вышеуказанному, со стороны третьих лиц.

С уважением,
Начальник отдела литературных инноваций Пушкин А.С.
Исп. Оглобля И.И.

Юрий Лифшиц

Я с вас торчал; торчок еще, в натуре,
Мне парит мозг уже не на глушняк;
Но вас грузить не подорвусь по дури;
Толкать на вас мне стрёмно порожняк.

Я с вас торчал, корячась на измене;
То гнал пургу, то вкидывался в дым;
Я с вас торчал, не ботая по фене,
Как в руки флаг вам заторчать с другим.

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

Стихотворение «Я вас любил: любовь еще, быть может», произведение пера великого Пушкина,написано в 1829 году. Но поэт не оставил ни одной записи, ни одного намека о том, кто главная героиня этого стихотворения. Поэтому биографы и критики до сих пор спорят на эту тему. Стихотворение было опубликовано в «Северных цветах» в 1830-м году.

Но наиболее вероятной кандидаткой на роль героини и музы этого стихотворения остается Анна Алексеевна Андро-Оленина, дочь президента Петербургской Академии художеств А. Н. Оленина, девушка весьма утонченная, образованная и талантливая. Она привлекла внимание поэта не только внешней красотой, но и своим тонким остроумием. Известно, что Пушкин просил руки Олениной, но получил отказ, причиной которого стали сплетни. Несмотря на это Анна Алексеевна и Пушкин сохранили дружеские отношения. Ей поэт посвятил несколько своих произведений.

Правда, некоторые критики считают, что это произведение поэт посвятил полячке Каролине Собаньской, но эта точка зрения имеет под собой довольно зыбкую почву. Достаточно вспомнить, что во время южной ссылки он был влюблен в итальянку Амалию, его душевные струны задела гречанка Калипсо, бывшая любовницей Байрона, и, наконец, графиня Воронцова. Если поэт и испытывал какие-то чувства в светской львице Собаньской, то они были, скорее всего, мимолетны, и 8 лет спустя он вряд ли вспомнил бы о ней. Ее имени нет даже в Донжуанском списке, составленном самим поэтом.

Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, То робостью, то ревностью томим; Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам бог любимой быть другим.

Стих «Я вас любил…» посвящён яркой красавице того времени Каролине Собаньской. Впервые Пушкин и Собаньская встретились в Киеве в 1821 году. Она была старше Пушкина на 6 лет, потом они увиделись спустя два года. Поэт был страстно влюблен в нее, но Каролина играла его чувствами. Это была роковая светская львица, доводившая своей игрой Пушкина до отчаяния. Прошли годы. Поэт пытался заглушить горечь неразделенного чувства радостью взаимной любви. Чудным мгновением промелькнула перед ним очаровательная А. Керн. Были в его жизни и другие увлечения, но новая встреча с Каролиной в Петербурге в 1829 году показала, насколько глубокой и безответной была любовь Пушкина.

Стихотворение «Я вас любил…» - это маленькая повесть о неразделенной любви. Оно поражает нас благородством и подлинной человечностью чувств. Неразделенная любовь поэта лишена всякого эгоизма.

Об искренних и глубоких чувствах написаны два послания в 1829 году. В письмах к Каролине Пушкин признается, что испытал всю ее власть над собой, более того - обязан ей тем, что познал все содрогания и муки любви, и по сей день испытывает перед ней боязнь, которую не может преодолеть, и умоляет о дружбе, которой он жаждет, точно нищий, вымаливающий ломоть.

Сознавая, что просьба его очень банальна, он тем не менее продолжает молить: «мне необходима ваша близость», «моя жизнь неотделима от вашей».

Лирический герой - человек благородный, самоотверженный, готовый оставить любимую женщину. Поэтому стихотворение пронизано чувством огромной любви в прошлом и сдержанным, бережным отношением к любимой женщине в настоящем. Он по-настоящему любит эту женщину, заботится о ней, не хочет тревожить и печалить ее своими признаниями, желает, чтобы любовь к ней ее будущего избранника была такой же искренней и нежной, как любовь поэта.

Стих написан двусложным ямбом, рифма перекрестная (1 – 3 строка, 2 – 4 строка). Из изобразительных средств в стихотворении используется метафора «любовь угасла».