А н толстой петр первый роман читать. Книга петр первый читать онлайн

А. Н. Толстой роман «Петр Первый» создавал около полутора десятилетий. Было написано три книги, планировалось продолжение эпопеи, но даже третья книга не была доведена до конца. Перед написанием автор глубоко изучал исторические источники, и в результате мы имеем возможность увидеть портрет создателя империи.

«Петр Первый» - роман о нравах и быте той эпохи, в котором даны великолепные портреты петровского времени. Этому в значительной степени способствует язык, который передает колорит XVII века.

Детство и юность царя

После смерти царя Алексея Михайловича, а затем и его сына к власти стремилась прийти деятельная и энергичная Софья Алексеевна, но бояре пророчат на царство Петра - здорового и бойкого сына Нарышкиной. «Петр Первый» - роман, который описывает трагические события на Руси, где правят старина и знатность, а не ум и деловые качества, где жизнь течет по старинке.

Подстрекаемые Софьей стрельцы требуют, чтобы им показали двух малолетних царевичей Ивана и Петра, которых позже водворяют на царство. Но несмотря на это, реально в государстве правит их сестра Софья. Она отправляет Василия Голицына в Крым воевать с татарами, но бесславно возвращается русское войско. А тем временем Петруша подрастает в отдалении от Кремля. «Петр Первый» - роман, знакомящий читателя с теми лицами, которые в дальнейшем будут сподвижниками Петра: Алексашкой Меньшиковым, умным боярином Федором Зоммером. В немецкой слободе юный Петр знакомится с которая впоследствии становится некоронованной царицей. А тем временем мать женит сына на Евдокии Лопухиной, которая не понимает устремлений своего мужа и постепенно становится ему обузой. Так стремительно развивается действие в романе Толстого.

«Петр Первый» - роман, который в первой части показывает, в каких условиях выковывается несгибаемый характер самодержца: конфликты с Софьей, взятие Азова, Великое посольство, работы на верфях в Голландии, возвращение и кровавое подавление стрелецкого бунта. Ясно одно - Руси византийской при Петре не бывать.

Зрелость самодержца

Каким образом строит царь новую страну, показывает во втором томе А. Толстой. Петр Первый не дает спать боярам, возвышает деятельного купца Бровкина, выдает его дочь Саньку замуж за их бывшего господина и хозяина Волкова. Молодой царь жаждет вывести страну к морям, чтобы свободно и беспошлинно вести торговлю и ею богатеть. Он организовывает в Воронеже постройку флота. Позже Петр плывет к берегам Босфора. К этому времени умер Франц Лефорт - верный друг и помощник, который понимал царя лучше, чем он сам себя. Но мысли, заложенные Лефортом, которые не мог сформулировать Петр, начинают претворяться в жизнь. Его окружают деятельные энергичные люди, а всех замшелых и закостенелых бояр, вроде Буйносова, приходится силой вытаскивать из их дремы. Купец Бровкин набирает большую силу в государстве, а его дочь, знатная боярыня Волкова, осваивает русский и иностранные языки и грезит о Париже. Сын Яков - на флоте, Гаврила учится в Голландии, Артамоша, получивший неплохое образование, помогает отцу.

Война со Швецией

Уже заложен на топких и болотистых Санкт-Петербург - новая столица России.

Наталья, любимая сестра Петра, в Москве не дает дремать боярам. Она ставит спектакли, устраивает европейский двор возлюбленной Петра - Екатерине. А тем временем начинается война со Швецией. О 1703-1704 годах рассказывает в третьей книге А. Толстой. Петр Первый выступает во главе войска и после длительной осады берет Нарву, а генерала - коменданта крепости Горна, который обрек на бессмысленную гибель множество людей, уводят в тюрьму.

Личность Петра

Петр - центральная личность произведения. В роман введено много действующих лиц из народа, которые видят в нем и подмененного за границей правителя, и царя-реформатора, который трудолюбив и не чурается черной работы: он сам рубит топором при постройке кораблей. Царь пытлив, прост в общении, отважен в бою. Роман «Петр Первый» образ Петра представляет в динамике и развитии: от малолетнего малообразованного мальчишки, который уже в детстве начинает планировать создание армии нового типа, до целеустремленного строителя огромной империи.

На своем пути он сметает все, что мешает России превратиться в полноправное европейское государство. Главное для него в любом возрасте - смести старое, затхлое, все, что мешает движению вперед.

Запоминающиеся картины создал А. Н. Толстой. Роман «Петр Первый» читается легко и захватывает читателя сразу. Язык богат, свеж, исторически точен. Художественное мастерство писателя основывается не только на таланте, но и на глубоком изучении первоисточников (труды Н. Устрялова, С. Соловьева, И. Голикова, дневники и записки современников Петра, пыточные записи). На основании романа поставлены художественные кинофильмы.

Санька соскочила с печи, задом ударила в забухшую дверь. За Санькой быстро слезли Яшка, Гаврилка и Артамошка: вдруг все захотели пить, – вскочили в темные сени вслед за облаком пара и дыма из прокисшей избы. Чуть голубоватый свет брезжил в окошечко сквозь снег. Студено. Обледенела кадка с водой, обледенел деревянный ковшик.

Чада прыгали с ноги на ногу, – все были босы, у Саньки голова повязана платком, Гаврилка и Артамошка в одних рубашках, до пупка.

– Дверь, оглашенные! – закричала мать из избы.

Мать стояла у печи. На шестке ярко загорелись лучины. Материно морщинистое лицо осветилось огнем. Страшнее всего блеснули из-под рваного плата исплаканные глаза, – как на иконе. Санька отчего-то забоялась, захлопнула дверь изо всей силы. Потом зачерпнула пахучую воду, хлебнула, укусила льдинку и дала напиться братикам. Прошептала:

– Озябли? А то на двор сбегаем, посмотрим, – батя коня запрягает…

На дворе отец запрягал в сани. Падал тихий снежок, небо было снежное, на высоком тыну сидели галки, и здесь не так студено, как в сенях. На бате, Иване Артемиче, – так звала его мать, а люди и сам он себя на людях – Ивашкой, по прозвищу Бровкиным, – высокий колпак надвинут на сердитые брови. Рыжая борода не чесана с самого покрова… Рукавицы торчали за пазухой сермяжного кафтана, подпоясанного низко лыком, лапти зло визжали по навозному снегу: у бати со сбруей не ладилось… Гнилая была сбруя, одни узлы. С досады он кричал на вороную лошаденку, такую же, как батя, коротконогую, с раздутым пузом:

– Балуй, нечистый дух!

Чада справили у крыльца малую надобность и жались на обледенелом пороге, хотя мороз и прохватывал. Артамошка, самый маленький, едва выговорил:

– Ничаво, на печке отогреемся…

Иван Артемич запряг и стал поить коня из бадьи. Конь пил долго, раздувая косматые бока: «Что ж, кормите впроголодь, уж попью вдоволь»… Батя надел рукавицы, взял из саней, из-под соломы, кнут.

– Бегите в избу, я вас! – крикнул он чадам. Упал боком на сани и, раскатившись за воротами, рысцой поехал мимо осыпанных снегом высоких елей на усадьбу сына дворянского Волкова.

– Ой, студено, люто, – сказала Санька.

Чада кинулись в темную избу, полезли на печь, стучали зубами. Под черным потолком клубился теплый, сухой дым, уходил в волоковое окошечко над дверью: избу топили по-черному. Мать творила тесто. Двор все-таки был зажиточный – конь, корова, четыре курицы. Про Ивашку Бровкина говорили: крепкий. Падали со светца в воду, шипели угольки лучины. Санька натянула на себя, на братиков бараний тулуп и под тулупом опять начала шептать про разные страсти: про тех, не будь помянуты, кто по ночам шуршит в подполье…

– Давеча, лопни мои глаза, вот напужалась… У порога – сор, а на сору – веник… Я гляжу с печки, – с нами крестная сила! Из-под веника – лохматый, с кошачьими усами…

– Ой, ой, ой, – боялись под тулупом маленькие.

Чуть проторенная дорога вела лесом. Вековые сосны закрывали небо. Бурелом, чащоба – тяжелые места. Землею этой Василий, сын Волков, в позапрошлом году был поверстан в отвод от отца, московского служилого дворянина. Поместный приказ поверстал Василия четырьмястами пятьюдесятью десятинами, и при них крестьян приписано тридцать семь душ с семьями.

Василий поставил усадьбу, да протратился, половину земли пришлось заложить в монастыре. Монахи дали денег под большой рост – двадцать копеечек с рубля. А надо было по верстке быть на государевой службе на коне добром, в панцире, с саблею, с пищалью и вести с собой ратников, троих мужиков, на конях же, в тегилеях, в саблях, в саадаках… Едва-едва на монастырские деньги поднял он такое вооружение. А жить самому? А дворню прокормить? А рост плати монахам?

Царская казна пощады не знает. Что ни год – новый наказ, новые деньги – кормовые, дорожные, дани и оброки. Себе много ли перепадет? И все спрашивают с помещика – почему ленив выколачивать оброк. А с мужика больше одной шкуры не сдерешь. Истощало государство при покойном царе Алексее Михайловиче от войн, от смут и бунтов. Как погулял по земле вор анафема Стенька Разин, – крестьяне забыли бога. Чуть прижмешь покрепче, – скалят зубы по-волчьи. От тягот бегут на Дон, – откуда их ни грамотой, ни саблей не добыть.

Конь плелся дорожной рысцой, весь покрылся инеем. Ветви задевали дугу, сыпали снежной пылью. Прильнув к стволам, на проезжего глядели пушистохвостые белки, – гибель в лесах была этой белки. Иван Артемич лежал в санях и думал, – мужику одно только и оставалось: думать…

«Ну, ладно… Того подай, этого подай… Тому заплати, этому заплати… Но – прорва, – эдакое государство! – разве ее напитаешь? От работы не бегаем, терпим. А в Москве бояре в золотых возках стали ездить. Подай ему и на возок, сытому дьяволу. Ну, ладно… Ты заставь, бери, что тебе надо, но не озорничай… А это, ребята, две шкуры драть – озорство. Государевых людей ныне развелось – плюнь, и там дьяк, али подьячий, али целовальник сидит, пишет… А мужик один… Ох, ребята, лучше я убегу, зверь меня в лесу заломает, смерть скорее, чем это озорство… Так вы долго на нас не прокормитесь…»

Ивашка Бровкин думал, может быть, так, а может, и не так. Из леса на дорогу выехал, стоя в санях на коленках, Цыган (по прозвищу), волковский же крестьянин, черный, с проседью, мужик. Лет пятнадцать он был в бегах, шатался меж двор. Но вышел указ: вернуть помещикам всех беглых без срока давности. Цыгана взяли под Воронежем, где он крестьянствовал, и вернули Волкову-старшему. Он опять было навострил лапти, – поймали, и велено было Цыгана бить кнутом без пощады и держать в тюрьме, – на усадьбе же у Волкова, – а как кожа подживет, вынув, в другой ряд бить его кнутом же без пощады и опять кинуть в тюрьму, чтобы ему, плуту, вору, впредь бегать было неповадно. Цыган только тем и выручился, что его отписали на Васильеву дачу.

– Здорово, – сказал Цыган Ивану и пересел в его сани.

– Здорово.

– Ничего не слышно?

– Хорошего будто ничего не слышно…

Цыган снял варежку, разворотил усы, бороду, скрывая лукавство:

– Встретил в лесу человека: царь, говорит, помирает.

Иван Артемич привстал в санях. Жуть взяла… «Тпру»… Стащил колпак, перекрестился:

– Кого же теперь царем-то скажут?

– Окромя, говорит, некого, как мальчонку, Петра Алексеевича. А он едва титьку бросил…

– Ну, парень! – Иван нахлобучил колпак, глаза побелели. – Ну, парень… Жди теперь боярского царства. Все распропадем…

– Пропадем, а может, и ничего – так-то. – Цыган подсунулся вплоть. Подмигнул. – Человек этот сказывал – быть смуте… Может, еще поживем, хлеб пожуем, чай – бывалые. – Цыган оскалил лешачьи зубы и засмеялся, кашлянул на весь лес.

Белка кинулась со ствола, перелетела через дорогу, посыпался снег, заиграл столбом иголочек в косом свете. Большое малиновое солнце повисло в конце дороги над бугром, над высокими частоколами, крутыми кровлями и дымами волковской усадьбы…

Ивашка и Цыган оставили коней около высоких ворот. Над ними под двухскатной крышей – образ честного креста господня. Далее тянулся кругом всей усадьбы неперелазный тын. Хоть татар встречай… Мужики сняли шапки. Ивашка взялся за кольцо в калитке, сказал как положено:

– Господи Исусе Христе, сыне божий, помилуй нас…

Скрипя лаптями, из воротни вышел Аверьян, сторож, посмотрел в щель, – свои. Проговорил: аминь, – и стал отворять ворота.

Мужики завели лошадей во двор. Стояли без шапок, косясь на слюдяные окошечки боярской избы. Туда, в хоромы, вело крыльцо с крутой лестницей. Красивое крыльцо резного дерева, крыша луковицей. Выше крыльца – кровля – шатром, с двумя полубочками, с золоченым гребнем. Нижнее жилье избы – подклеть – из могучих бревен. Готовил ее Василий Волков, под кладовые для зимних и летних запасов – хлеба, солонины, солений, мочений разных. Но, – мужики знали, – в кладовых у него одни мыши. А крыльцо – дай бог иному князю: крыльцо богатое…

Роман А.Н.Толстого Петр Первый

Шемякина Людмила

11 кл.


Роман А.Н.Толстого " Петр Первый " А.М.Горький назвал " первым

в нашей литературе настоящим историческим романом ", " книгой -

надолго ".

Отразивший одну из интереснейших эпох в развитии России -

эпоху коренной ломки патриархальной России и борьбы русского

народа за свою независимость, роман А.Н.Толстого " Петр Первый"

всегда будет привлекать читателей своим патриотизмом, необыкно-

венной свежестью и высоким художественным мастерством.

Этот роман знакомит читателя с жизнью России конца XVII -

начала XVII века, рисует борьбу новой молодой России, стремя-

щейся к прогрессу, с Россией старой, патриархальной, цепляющейся

за старину, утверждает неодолимость нового. " Петр Первый "- это

огромное историческое полотно, широчайшая картина нравов, но

прежде всего - это, по словам А.С.Серафимовича, книга о русском

характере.

Личность Петра и его эпоха волновали воображение писателей,

художников, композиторов многих поколений. От Ломоносова до на-

ших дней тема Петра не сходит со страниц художественной ли-

тературы. К ней обращались Пушкин, Некрасов, Л.Толстой, Блок и др.

Свыше двадцати лет волновала тема Петра и Алексея Толстого:

рассказ " День Петра " был написан в 1917 году, последние гла-

вы его исторического романа " Петр Первый " - в 1945. Не сразу

сумел А.Н.Толстой глубоко, правдиво и всесторонне нарисовать Пет-

ровскую эпох, показать характер петровских преобразований.

" На Петра я нацеливался давно, еще с начала февральской

революции, - писал А.Н.Толстой.- Я видел все пятна на его кам-

золе,- но все же Петр торчал загадкой в историческом тумане ".

Об этом свидетельствуют и его рассказ " День Петра ", и тра-

гедия " На дыбе " (1928).

Характерно, что к Петровской эпохе А.Н.Толстой обратился в

1917 году; в далеком прошлом пытался он найти ответы на му-

чившие его вопросы о судьбах родины и народа. Почему именно

к этой эпохе обратился писатель? Петровская эпоха - время пре-

образовательных реформ, коренной ломки патриархальной Руси- вос-

принималась им как нечто напоминавшее 1917 год.

В рассказе " День Петра " Толстой стремился показать Петра

Первого своевольным помещиком, который хочет изменить жизнь род-

ной страны. " Да, полно,- пишет он, хотел ли добра России царь

Петр? Что была Россия ему, царю, хозяину, загоревшемуся досадой

и ревностью: как это его двор и скот, батраки и все хозяй-

ство хуже, глупее соседского? " Отрицательное отношение к Петру

и его преобразовательской деятельности связано было, как пола-

гают исследователи, с неприятием и непониманием А.Н.Толстым в

1917 году Октябрьской революции.

В пьесе " На дыбе " дана более широкая характеристика вре-

мени Петра и его окружения. Эпоха дается по-прежнему в мрач-

ных тонах. Через ряд эпизодов проходит мотив трагического оди-

ночества Петра. Он одинок в своей огромной стране, ради кото-

рой " живота не жалел "; народ против преобразователя. Одинок

Петр и в среде своих " птенцов ": Меньшиков, Шафиров, Шаховской-

все лгуны и воры. Одинок Петр и в своей семье - ему изменяет

Екатерина. Несмотря на то, что в трагедии " На дыбе " (на ды-

бу поднята Петром вся Русь) Петр нарисован уже большим го-

сударственным деятелем, он по-прежнему оставался для Толстого

загадкой - отсюда и утверждение писателем бесперспективности его

преобразовательской деятельности и изображение краха всех его

многолетних трудов. Стихия побеждает Петра, а не наоборот, как

у Пушкина в поэме " Медный всадник ".

Одним из лучших произведений советской литературы на истори-

ческую тему стал "превосходный", по словам А.М.Горького, роман

А.Н.Толстого "Петр Первый".

Начало работы над этим романом совпадает с событиями, важ-

ными в жизни нашей страны. 1929 год - год исторического перелома.

Именно в это время Толстой снова обращается к изображению

Петровской эпохи. Он ощущает перекличку далекого Петровского,

"когда трещит и рушится старый мир", с нашим временем, чув-

ствует определенное созвучие между этими двумя эпохами.

ИДЕЙНЫЙ ЗАМЫСЕЛ РОМАНА "ПЕТР ПЕРВЫЙ"

1. Прежде всего писателю нужно было определить, что будет

для него основным в романе, и с этих позиций отбирать соот-

ветствующий материал в трудах историков, исторических документах,

мемуарах. Этим основным для Толстого, по его словам, явилось

"становление личности в эпохе". Об этом он говорил и в беседе

с коллективом редакции журнала "Смена": "Становление личности

в исторической эпохе - вещь очень сложная. Это одна из задач

моего романа".

2. Иначе решается Толстым и вопрос о петровских преобразованиях. Весь

ход повествования, вся система художественных образов должны

были подчеркнуть прогрессивное значение преобразовательских меро-

приятий, их историческую закономерность и необходимость.

3. Одной из важнейших задач было для Толстого "выявление

двигающих сил эпохи" - разрешение проблемы народа, его истори-

ческой роли во всех преобразованиях страны, наконец, изображение

сложных взаимоотношений Петра и народа.

Таковы основные задачи, к разрешению которых Толстой смог

подойти лишь в конце 20-х годов. Идейный замысел романа нашел

соответствующее выражение в композиции произведения, во всех ее

компонентах.

КОМПОЗИЦИЯ И СЮЖЕТ РОМАНА

"Исторический роман не может писаться в виде хроники, в виде

истории... Нужна прежде всего, как и во всяком художественном

полотне, - композиция, архитектоника произведения. Что это такое -

композиция? Это прежде всего установление центра, центра зрения

художника... В моем романе центром является фигура Петра I."

Итак, в центре повествования Толстого - Петр, формирование его

личности. Однако роман не стал пусть и мастерски написанной

биографией Петра. Почему? Толстому важно было показать не только

Петра как большого исторического деятеля, но и эпоху, которая

способствовала формированию этого деятеля.

Становление личности Петра и изображение эпохи в ее истори-

ческом движении определило композиционные особенности романа.

Толстой не ограничивается изображением жизни и деятельности

своего героя, он создает многоплановую композицию, что дает ему

возможность показать жизнь самых различных слоев населения России,

жизнь народных масс. Все классы и группы русского общества

представлены в романе: крестьяне, солдаты, стрельцы, ремесленники,

дворяне, бояре. Россия показана в бурном потоке исторических

событий, в столкновении общественных сил.

Поражает широкий охват событий Петровской эпохи, разнообразие

созданных персонажей.

Действие переносится из бедной крестьянской избы Ивашки Бров-

кина на шумные площади старой Москвы; из светлицы властной,

хищной царевны Софьи - на Красное крыльцо в Кремле, где малень-

кий Петр становится очевидцем жестокой расправы стрельцов с Мат-

веевым; из покоев Натальи Кириловны в Преображенском дворце -

в Немецкую слободу, оттуда в выжженные южным солнцем степи,

по которым медленно двигается войско Голицина; из Троицко-Сер-

гиевской лавры, куда ночью из Преображенского дворца бежал

Петр, - в Архангельск, под Азов, за границу.

Первые главы романа рисуют ожесточенную борьбу за власть между

двумя боярскими группами - Милославскими и Нарышкиными, представляю-

щими старую, боярскую, допетровскую Русь. Ни ту, ни другую

группу не интересовали ни интересы госсударства, ни судьба народа.

Толстой почеркивает это почти однотипными замечаниями, оценивающими

правление одних и других. " И все пошло по-старому. Ничего не

случилось. Над Москвой, над городами, над сотнями уездов...

кислые столетние сумерки - нищета, холопство, безделье" (после

победы Милославских); но вот победили Нарышкины - "...стали ду-

мать и править по прежнему обычаю. Перемен особенных не случилось"

Это понимает и сам народ: "Что Василий Голицын, что Борис -

одна от них радость".

Толстой показывает, что народ играет решающую роль и в тех

событиях, которые разыгрываются в Кремле. Только при поддержке

народа Нарышкиным удается сломить Милославских и т. д. Недовольство

народа своим положением проявляется в ряде массовых сцен.

Примерно с четвертой главы первой книги Толстой показывает,

как все более обостряются отношения между возмужавшим Петром

и Софьей, что приводит в дальнейшем к падению былой правительницы.

Петр станоновится самодержавным правителем и со свойственной ему

решительностью, преодолевая сопротивление боярства, начинает борьбу

с византийской Русью. "Упиралась вся Россия,- пишет Толстой. Страшились

перемен, "ненавидели быстроту и жестокость нововводимого не только

боярство, но и поместное дворянство, и духовенство, и стрельцы:

"Стал не мир, а кабак, все ломают, всех тревожат... Не живут -

торопятся... В бездну катимся..." Сопротивлялся и народ - "мало

было прежней тяготы - волокли на новую непонятную работу - на

судостроительные верфи в Воронеже". Бегство в леса дремучие,

на Дон - ответ народа на все тяготы жизни в период правления

Первая книга кончается жестоким подавлением Петром стрелецкого

мятежа. Ее финал лучше прочесть вслух:"Всю зиму были пытки и

казни... Ужасом была охвачена вся страна. Старое забилось по

темным углам. Кончалась византийская Русь. В мартовском ветре

чудились за балтийскими побережьями призраки торговых кораблей".

«Петр Первый» – эпохальный исторический роман, посвященный величайшему из российских монархов.
Безукоризненно написанная, уникальная по стилю и масштабу событий эпопея, в которой буквально оживает один из самых ярких и сложных периодов истории нашей страны – время, когда «Россия молодая мужала гением Петра» – императора, военачальника, строителя и флотоводца!

Читать книгу Петр Первый онлайн

Книга первая

Глава первая

Санька соскочила с печи, задом ударила в забухшую дверь. За Санькой быстро слезли Яшка, Гаврилка и Артамошка: вдруг все захотели пить, – вскочили в темные сени вслед за облаком пара и дыма из прокисшей избы. Чуть голубоватый свет брезжил в окошечко сквозь снег. Студено. Обледенела кадка с водой, обледенел деревянный ковшик.

Чада прыгали с ноги на ногу, – все были босы, у Саньки голова повязана платком, Гаврилка и Артамошка в одних рубашках, до пупка.

– Дверь, оглашенные! – закричала мать из избы.

Мать стояла у печи. На шестке ярко загорелись лучины. Материно морщинистое лицо осветилось огнем. Страшнее всего блеснули из-под рваного плата исплаканные глаза, – как на иконе. Санька отчего-то забоялась, захлопнула дверь изо всей силы. Потом зачерпнула пахучую воду, хлебнула, укусила льдинку и дала напиться братикам. Прошептала:

– Озябли? А то на двор сбегаем, посмотрим, – батя коня запрягает…

На дворе отец запрягал в сани. Падал тихий снежок, небо было снежное, на высоком тыну сидели галки, и здесь не так студено, как в сенях. На бате, Иване Артемиче, – так звала его мать, а люди и сам он себя на людях – Ивашкой, по прозвищу Бровкиным, – высокий колпак надвинут на сердитые брови. Рыжая борода не чесана с самого покрова… Рукавицы торчали за пазухой сермяжного кафтана, подпоясанного низко лыком, лапти зло визжали по навозному снегу: у бати со сбруей не ладилось… Гнилая была сбруя, одни узлы. С досады он кричал на вороную лошаденку, такую же, как батя, коротконогую, с раздутым пузом:

– Балуй, нечистый дух!

Чада справили у крыльца малую надобность и жались на обледенелом пороге, хотя мороз и прохватывал. Артамошка, самый маленький, едва выговорил:

– Ничаво, на печке отогреемся…

Иван Артемич запряг и стал поить коня из бадьи. Конь пил долго, раздувая косматые бока: «Что ж, кормите впроголодь, уж попью вдоволь»… Батя надел рукавицы, взял из саней, из-под соломы, кнут.

– Бегите в избу, я вас! – крикнул он чадам. Упал боком на сани и, раскатившись за воротами, рысцой поехал мимо осыпанных снегом высоких елей на усадьбу сына дворянского Волкова.

– Ой, студено, люто, – сказала Санька.

Чада кинулись в темную избу, полезли на печь, стучали зубами. Под черным потолком клубился теплый, сухой дым, уходил в волоковое окошечко над дверью: избу топили по-черному. Мать творила тесто. Двор все-таки был зажиточный – конь, корова, четыре курицы. Про Ивашку Бровкина говорили: крепкий. Падали со светца в воду, шипели угольки лучины. Санька натянула на себя, на братиков бараний тулуп и под тулупом опять начала шептать про разные страсти: про тех, не будь помянуты, кто по ночам шуршит в подполье…

– Давеча, лопни мои глаза, вот напужалась… У порога – сор, а на сору – веник… Я гляжу с печки, – с нами крестная сила! Из-под веника – лохматый, с кошачьими усами…

– Ой, ой, ой, – боялись под тулупом маленькие.

Чуть проторенная дорога вела лесом. Вековые сосны закрывали небо. Бурелом, чащоба – тяжелые места. Землею этой Василий, сын Волков, в позапрошлом году был поверстан в отвод от отца, московского служилого дворянина. Поместный приказ поверстал Василия четырьмястами пятьюдесятью десятинами, и при них крестьян приписано тридцать семь душ с семьями.

Василий поставил усадьбу, да протратился, половину земли пришлось заложить в монастыре. Монахи дали денег под большой рост – двадцать копеечек с рубля. А надо было по верстке быть на государевой службе на коне добром, в панцире, с саблею, с пищалью и вести с собой ратников, троих мужиков, на конях же, в тегилеях, в саблях, в саадаках… Едва-едва на монастырские деньги поднял он такое вооружение. А жить самому? А дворню прокормить? А рост плати монахам?

Царская казна пощады не знает. Что ни год – новый наказ, новые деньги – кормовые, дорожные, дани и оброки. Себе много ли перепадет? И все спрашивают с помещика – почему ленив выколачивать оброк. А с мужика больше одной шкуры не сдерешь. Истощало государство при покойном царе Алексее Михайловиче от войн, от смут и бунтов. Как погулял по земле вор анафема Стенька Разин, – крестьяне забыли бога. Чуть прижмешь покрепче, – скалят зубы по-волчьи. От тягот бегут на Дон, – откуда их ни грамотой, ни саблей не добыть.

Конь плелся дорожной рысцой, весь покрылся инеем. Ветви задевали дугу, сыпали снежной пылью. Прильнув к стволам, на проезжего глядели пушистохвостые белки, – гибель в лесах была этой белки. Иван Артемич лежал в санях и думал, – мужику одно только и оставалось: думать…

«Ну, ладно… Того подай, этого подай… Тому заплати, этому заплати… Но – прорва, – эдакое государство! – разве ее напитаешь? От работы не бегаем, терпим. А в Москве бояре в золотых возках стали ездить. Подай ему и на возок, сытому дьяволу. Ну, ладно… Ты заставь, бери, что тебе надо, но не озорничай… А это, ребята, две шкуры драть – озорство. Государевых людей ныне развелось – плюнь, и там дьяк, али подьячий, али целовальник сидит, пишет… А мужик один… Ох, ребята, лучше я убегу, зверь меня в лесу заломает, смерть скорее, чем это озорство… Так вы долго на нас не прокормитесь…»

Ивашка Бровкин думал, может быть, так, а может, и не так. Из леса на дорогу выехал, стоя в санях на коленках, Цыган (по прозвищу), волковский же крестьянин, черный, с проседью, мужик. Лет пятнадцать он был в бегах, шатался меж двор. Но вышел указ: вернуть помещикам всех беглых без срока давности. Цыгана взяли под Воронежем, где он крестьянствовал, и вернули Волкову-старшему. Он опять было навострил лапти, – поймали, и велено было Цыгана бить кнутом без пощады и держать в тюрьме, – на усадьбе же у Волкова, – а как кожа подживет, вынув, в другой ряд бить его кнутом же без пощады и опять кинуть в тюрьму, чтобы ему, плуту, вору, впредь бегать было неповадно. Цыган только тем и выручился, что его отписали на Васильеву дачу.

– Здорово, – сказал Цыган Ивану и пересел в его сани.

– Здорово.

– Ничего не слышно?

– Хорошего будто ничего не слышно…

Цыган снял варежку, разворотил усы, бороду, скрывая лукавство:

– Встретил в лесу человека: царь, говорит, помирает.

Иван Артемич привстал в санях. Жуть взяла… «Тпру»… Стащил колпак, перекрестился:

– Кого же теперь царем-то скажут?

– Окромя, говорит, некого, как мальчонку, Петра Алексеевича. А он едва титьку бросил…

– Ну, парень! – Иван нахлобучил колпак, глаза побелели. – Ну, парень… Жди теперь боярского царства. Все распропадем…

– Пропадем, а может, и ничего – так-то. – Цыган подсунулся вплоть. Подмигнул. – Человек этот сказывал – быть смуте… Может, еще поживем, хлеб пожуем, чай – бывалые. – Цыган оскалил лешачьи зубы и засмеялся, кашлянул на весь лес.

Белка кинулась со ствола, перелетела через дорогу, посыпался снег, заиграл столбом иголочек в косом свете. Большое малиновое солнце повисло в конце дороги над бугром, над высокими частоколами, крутыми кровлями и дымами волковской усадьбы…

Ивашка и Цыган оставили коней около высоких ворот. Над ними под двухскатной крышей – образ честного креста господня. Далее тянулся кругом всей усадьбы неперелазный тын. Хоть татар встречай… Мужики сняли шапки. Ивашка взялся за кольцо в калитке, сказал как положено:

– Господи Исусе Христе, сыне божий, помилуй нас…

Скрипя лаптями, из воротни вышел Аверьян, сторож, посмотрел в щель, – свои. Проговорил: аминь, – и стал отворять ворота.

Мужики завели лошадей во двор. Стояли без шапок, косясь на слюдяные окошечки боярской избы. Туда, в хоромы, вело крыльцо с крутой лестницей. Красивое крыльцо резного дерева, крыша луковицей. Выше крыльца – кровля – шатром, с двумя полубочками, с золоченым гребнем. Нижнее жилье избы – подклеть – из могучих бревен. Готовил ее Василий Волков, под кладовые для зимних и летних запасов – хлеба, солонины, солений, мочений разных. Но, – мужики знали, – в кладовых у него одни мыши. А крыльцо – дай бог иному князю: крыльцо богатое…

В истории России можно выделить множество значимых событий, периодов, а также большое количество ярких исторических личностей. Одной из самых заметных и неоднозначных фигур является Петр I. Об этом человеке всегда велись дискуссии, у историков можно выделить самые разные точки зрения. Однозначно лишь то, что этот правитель, последний царь и первый император России, полностью перевернул образ жизни и устройство страны в то время.

В романе А. Н. Толстого «Петр Первый» отражен не просто образ правителя великой страны, но и общая историческая картина периода конца 16 – начала 17 веков. Над этим трудом писатель работал до самого конца своей жизни и успел рассказать только о том, что происходило до 1704 года. Начинается повествование с момента смерти Федора Алексеевича, затем автор пишет о Стрелецком бунте и приходе к власти хитрой царевны Софьи. Через это писатель отражает атмосферу, в которой рос Петр Первый, и это впоследствии сильно сказалось на его характере.

В книге рассказано о чертах характера Петра, его устремлениях, мировоззрении, которое ощутимо отличалось от взглядов всех людей того времени. Он всегда стремился вперед, его манило все европейское, этим и были обусловлены его реформы. Вместе с тем писатель говорит и об отрицательных чертах Петра. Он, так же, как и любой человек, боялся за свою жизнь, совершал необдуманные поступки, поддаваясь эмоциям. Порой он был жесток, не жалел человеческих жизней, ему было важно только, чтобы цели были достигнуты.

Образы приближенных императора, его фавориток и друзей так же хорошо отражены писателем в романе. Здесь много героев, которые позволяют объемно передать образ жизни людей того времени, причем не только высокопоставленных лиц, но и простого народа.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Петр Первый" Толстой Алексей Николаевич бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Поделитесь с друзьями или сохраните для себя:

Загрузка...