Мифы и легенды. Гильгамеш исторический и культовый Чем прославился гильгамеш

Богиня Иштар влюбляется в Гильгамеша. Вернулись герои в Урук. Умылись они, расчесали волосы, накинули плащи, подпоясались. Прекрасны они были. Увидела богиня Иштар Гильгамеша. С первого взгляда влюбилась она в героя и напевными стихами сказала ему:

Давай, Гильгамеш, будь мне супругом... Приготовлю для тебя золотую колесницу, С золотыми колесами, с янтарными рогами, А впрягут в нее бури — могучих мулов.

Не захотел Гильгамеш стать мужем Иштар, потому что знал, что ее любовь принесет ему несчастье. Всех своих прежних мужей она превращала то в волков, то в пауков, то в птиц без крыльев, - всех обрекала на слезы и страдания.

Иштар просит бога Ану о помощи. Страшно разгневалась Иштар на Гильгамеша и решила отомстить ему во что бы то ни стало. Поднялась она на небо, со слезами предстала перед своим отцом, богом неба Ану: «Отец мой! Гильгамеш меня опозорил! Отказался он стать моим мужем. Должен он поплатиться за обиду! Создай мне Быка, чтобы убил он гордеца в его жилище! Создай, а не то уничтожу я весь Урук!»

Ответил ей бог Ану: «Не трогай людей Урука! Накоси им сена для скота, взрасти травы для степного зверья, и я создам тебе Быка». Всё в один миг выполнила Иштар и получила от отца то, что просила.

Бык в Уруке. Погнала Иштар Быка с небес в Урук. Подошел он к берегу Евфрата - в семь глотков выпил его, и иссякла река. Вышли навстречу Быку триста сильнейших мужей Урука во главе с Энкиду и Гильгамешем. Дохнул Бык, увидев войско, — разверзлась яма, и сто мужей Урука свалились в нее. Дохнул Бык второй раз — появилась другая яма, и двести мужей исчезли в ней.

Разъярился Бык, на губах у него выступила пена, и стал он плевать в Энкиду. Отпрыгнул Энкиду, а потом со всей силы схватил Быка за рога. Брызнул Бык поганой слюной, ударил Энкиду хвостом. Обожгла богатыря страшная боль, но сумел он отскочить и ухватиться своими цепкими руками за хвост животного, а Гильгамеш тем временем вонзил в голову Быка кинжал. Страшный зверь свалился замертво. Вырвали Энкиду и Гильгамеш сердце Быка, положили его перед богом солнца Шамашем в знак благодарности ему за оказанную помощь.

Гильгамеш
держит льва

Иштар негодует. Увидела богиня поверженного Быка, взобралась на стену Урука, пала ничком и стала причитать: «Горе Гильгамешу! Меня опять он опозорил, Быка убивши!» Услышал Энкиду крики Иштар, вырвал ногу у Быка и бросил ее богине — пусть еще громче оплакивает.

Гильгамеш же созвал мастеров всех ремесел, они отпилили огромные бычьи рога, сделали из них великолепные кубки, украшенные золотом и лазурью. Налили в эти кубки священный душистый елей и преподнесли богам.

Урук празднует победу. После этого омылись Гильгамеш и Энкиду от бычьей крови и пыли, сели на колесницу и покатили по улицам Урука. Толпы горожан приветствовали героев, и Гильгамеш радостно обратился к ним: «Кто красив среди героев, кто горд среди мужей? Гильгамеш красив среди героев, Энкиду горд среди мужей!» Потом устроили они во дворце веселый пир. Гости дивились огромным размерам убитого быка, славили отвагу и мужество победителей.

Смерть Энкиду. Вскоре страшное горе обрушилось на Гильгамеша. Не простили ему боги победы над Хумбабой и страшным Быком, решили отнять у него друга. Однажды увидел сон Энкиду. Приснился ему совет богов. Изрекли боги: - «За то, что убили они Хумбабу и быка небесного, мы их накажем. Злой смертью умрет Энкиду, отнимем мы у Гильгамеша друга». Наслали на Энкиду сначала болезнь, а потом и смерть. Гильгамеш был безутешен, непрестанно плакал о любимом друге, от горя рвал на себе волосы и одежду.

Всю ночь он предавался отчаянию, а наутро созвал кузнецов, камнерезов, скульпторов, приказал сделать памятник Энкиду: лицо — из белоснежного алебастра, волосы — из голубой лазури, тело — из золота. Поставили памятник на прочное подножье из камня. Весь народ Урука оплакивал Энкиду, а Гильгамеш накинул на себя грубые одежды, облачился в львиную шкуру и ушёл горевать в пустыню. Плакал он там и думал о смерти. Неужели и он когда-нибудь умрет, как Энкиду? Нельзя ли не умирать, а жить вечно? Как изгнать из его родного Урука смерть навсегда, чтобы она не омрачала жизни людей? И решил во что бы то ни стало найти секрет бессмертия. Об этом — следующее сказание.

Какие существуют версии происхождения Гильгамеша? Почему шумерские спортивные игры были связаны с культом умерших? Как Гильгамеш становится героем двенадцатичастного календарного года? Об этом рассказывает доктор философских наук Владимир Емельянов.

По-шумерски известного нам героя Гильгамеша звали Бильга-мес. Это очень старое имя, которое впервые доходит до нас с конца XXVII века до н. э. Оно фигурирует в мужском имени собственном. Есть такое имя собственное - Бильга-мес Уту Пада, что означает «Бильга-мес, избранный или названный богом солнца Уту». Бильга-мес в переводе означает либо «отпрыск героя», либо «предок героя». Уже в XXVI веке до н. э. мы находим Бильга-меса среди почитаемых в городе Шуруппаке богов.

По-видимому, историческое бытие Бильга-меса приходится на вторую половину XXVII века до н. э. Он традиционно считается пятым правителем первой династии города Урука. Происхождение Бильга-меса и его историческое значение являются довольно серьезным предметом и довольно серьезной проблемой современной шумерологии.

Мы понимаем, исходя из его имени собственного, что Бильга-мес - это не бог. Изначально это человек, потому что нам не встречаются имена богов, которые начинались бы со слова «Бильга». Это человеческое имя, значит, он был. Бильга-мес, избранный богом солнца Уту, - это еще одна примечательная особенность, которая встречается в составе мужского имени собственного.

В городе Уруке правила Солнечная династия, хотя сам-то город Урук был местом поклонения небесному богу Ану и богине Инанне. Однако в нем правила Солнечная династия, и Бильга-мес был одним из потомков первого царя Солнечной династии Мескиаггашера. Он считался любимцем солнца. Почему - мы этого сказать не можем, но в литературных текстах начала второго тысячелетия сказано о том, что бог солнца Уту - это брат богини Инанны. Так что, по-видимому, в городе Уруке чтили не только Ану и Инанну, но и весь небесный род, в число которого входил и солнечный бог Уту.

Бильга-мес известен по шумерским источникам как сын богини Нинсун, что означает, что он был отпрыском священного брака - его матерью считалась богиня. А человек, который считался отпрыском священного брака, имел очень большие права в шумерских городах-государствах и мог претендовать на престол. Что касается отца Бильга-меса, то здесь существуют разные версии. Согласно большинству текстов шумерского времени, его отцом был предыдущий правитель Урука, которого звали Лугальбанда, но царские списки говорят о том, что отцом Бильга-меса был лиль, то есть дух или призрак. Что это означает - точно не понятно, но, возможно, в духе тогдашних представлений богиня Нинсун была одержима неким духом, от этого духа она зачала и родила Бильга-меса. То есть у него необычное происхождение: с одной стороны, он отпрыск священного брака, а с другой стороны, он порожден каким-то демоном или духом.

Бильга-мес в шумерское время считался героем, совершившим два подвига. Во-первых, он перенес царскую власть из города Киша в город Урук, победив местного, кишского, правителя. Согласно одной версии, это был правитель, которого звали Энмебараггеси, а согласно другой, это был сын Энмебараггеси, которого звали Агг. Здесь источники расходятся. Но факт в том, что Бильга-мес действительно совершил очень крупный политический акт, потому что Киш считался городом-носителем царской власти, и вдруг эта власть оказалась в Уруке. И второй подвиг, который также известен по шумерским источникам, по данным гимна «Шульги О», - это победа Бильга-меса над Хувавой, сторожем кедрового леса, в горах.

После шумерского времени Бильга-меса начинают изображать строителем.

Ему приписывают строительство городской стены Урука и восстановление храма Туммаль - храма богини Нинлиль в городе Ниппуре.

Постепенно начинают появляться истории и о других подвигах Бильга-меса, постепенно он обрастает ореолом мифологического героя. Но наряду с историческим образом Бильга-меса, который постепенно переходит в мифологический, существует и культовый Бильга-мес, о котором хочется сказать особо.

Бильга-мес в шумерской религии уже с XXIV века почитается как бог-покровитель поминальных мест и, возможно, кладбищ. А с конца третьего - начала второго тысячелетия в честь Бильга-меса в городе Ниппуре учреждаются спортивные игры. Эти спортивные игры проводились в июле-августе по григорианскому календарю, при свете факелов и на протяжении девяти дней происходило соревнование наиболее сильных мужей города в борьбе и атлетических упражнениях. Это были спортивные игры перед статуей героя Бильга-меса. Таким образом, он стал божеством-покровителем спорта как такового, спортивных игр, и ему был посвящен пятый месяц шумеро-вавилонского культового календаря.

К Бильга-месу обращались также как к экзорцисту, который помогал больным людям изгонять демонов, поселившихся в их телах. То есть Бильга-мес был связан со смертью, с поминанием, со спортом и с атлетическими играми. Его также воспринимали как бога, который был назначен на должность коменданта подземного мира, и вместе с покойниками отсылали специальную жертву для Бильга-меса, чтобы он захотел хорошо разместить умершего родственника в мире мертвых. Посылали ему такую своеобразную взятку.

Первые шумерские песни о Бильга-месе содержат довольно много отсылок к спортивным праздникам пятого месяца, которые действительно в это время проводились. Но эти спортивные праздники также имели и поминальный характер, потому что на девятый день пятого месяца, на последний день игр приходилось обязательное посещение могил и поминальных мест в храмах. Значит, спортивные игры были обязательно связаны с культом умерших. И шумерские песни о Бильга-месе были привязаны к этому времени, к обрядам пятого месяца. Вероятно, не все три из этих песен содержат следы упоминания об этом празднике.

Дальше, уже во время вавилонского и ассирийского периодов, ближе даже к ассирийскому периоду, история Гильгамеша вдруг начинает разворачиваться несколько в иной плоскости. Если для шумеров, для шумеро-аккадской литературы второго тысячелетия Бильга-мес - это герой пятого месяца, герой спортивного праздника, то для ассирийцев он предстает героем всего двенадцатичастного календарного года, и аккадский эпос о Гильгамеше превращается в историю странствий героя по зодиаку.

Мы видим, как постепенно истории о Бильга-месе, который уже в аккадское время называется Гильгамешем, начинают преобразовываться в истории, связанные с помесячными календарными ритуалами шумеро-вавилонского календаря. И при этом каждая табличка эпоса совпадает с определенным месяцем (вторая табличка соответствует второму месяцу, третья - третьему) и с ритуальным сюжетом или с тем образом, которые с этим месяцем связаны.

Кто же мог проделать такую работу? Кто мог превратить Бильга-меса из героя пятого месяца в героя двенадцатичастного календаря и зодиака? В новоассирийский период было две школы, одну из которых возглавлял Эсагил-кин-апли, а другую возглавлял Набу-зукуп-кену. Эти школы занимались тем, что преобразовывали старые сюжеты в некие эзотерические трактаты.

В частности, Набу-зукуп-кену известен как человек, подписавший колофон последней, двенадцатой, таблицы эпоса о Гильгамеше.

То есть он этот эпос завершил, и, скорее всего, именно он и его школа - это те самые люди, которые превратили эпос о Гильгамеше в нечто вроде эзотерического или богословского трактата того времени.

Таким образом, мы видим довольно хорошо спланированный замысел. Вероятно, первый в истории замысел, который можно назвать антропологическим: становление и развитие человеческой личности в эпосе о Гильгамеше сопоставлены со становлением, развитием календарного цикла. Гильгамеш, покровительствуемый солнцем, идет за ним на протяжении всего эпоса. Он хочет достичь бессмертия, но его трагедия заключается в том, что он ходит по кругу вместе с солнцем, он не может выйти за пределы времени.

Это абсолютно новый замысел, которого не было ни у шумеров, ни у вавилонян: показать, что судьба человека подобна судьбе календарного года. Он проходит определенный цикл в своем развитии и, как сказано в двенадцатой таблице, в конце концов оказывается в подземном мире, в мире мертвых.

Владимир Емельянов, доктор философских наук, профессор Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Владимир Емельянов

Каковы теории происхождения шумерской цивилизации? Как шумеры изображали себя? Что известно о шумерском языке и его родстве с другими языками? О реконструкции внешнего вида шумеров, самоназвании народа и поклонении священным деревьям рассказывает доктор философских наук Владимир Емельянов.

Владимир Емельянов

Когда зародилась шумерская культура? Почему она пришла в упадок? Какими были культурные различия между независимыми городами Южного Двуречья? О культуре независимых городов, споре зимы и лета и образе неба в шумерской традиции рассказывает доктор философских наук Владимир Емельянов.

Владимир Емельянов

В книге востоковеда-шумеролога В. В. Емельянова подробно и увлекательно рассказывается об одной из древнейших цивили­заций в истории человечества - Древнем Шумере. В отличие от предыдущих монографий, посвященных этой проблематике, здесь составные части шумерской культуры - цивилизация, художественная культура и этнический характер - впервые представле­ны в единстве.

В семидесятые годы минувшего века огромное впечатление произвело открытие, касающееся библейского потопа. В один прекрасный день скромный работник Британского музея в Лондоне Джордж Смит приступил к расшифровке табличек с клинописью, присланных из Hиневии и сложенных в подвале музея. К своему удивлению, он наткнулся на древнейшую поэму человечества, описывающую подвиги и приключения Гильгамеша, легендарного героя шумеров. Однажды, разбирая таблички, Смит буквально не поверил глазам своим, ибо на некоторых табличках он нашел фрагменты сказания о потопе, поразительно похожие на библейский вариант.

Владимир Емельянов

В изучении Древней Месопотамии существует очень мало лженаучных идей, лженаучных теорий. Ассириология непривлекательна для любителей фантазий, она непривлекательна для фриков. Это трудная наука, которая изучает цивилизацию письменных памятников. От Древней Месопотамии осталось очень мало изображений, цветных изображений нет тем более. Нет каких-то роскошных храмов, которые дошли бы до нас в прекрасном состоянии. В основном то, что мы знаем о Древней Месопотамии, мы знаем из клинописных текстов, а клинописные тексты нужно уметь читать, и фантазия тут особо бурно не разгуляется. Тем не менее, и в этой науке известны интересные случаи, когда по поводу Древней Месопотамии выдвигались лженаучные идеи или недостаточно научные идеи. Причем авторами этих идей были как люди, не имеющие отношения к ассириологии, к чтению клинописных текстов, так и сами ассириологи.

Гильгамеш (Gilgamesh), легендарный правитель шумерского города-государства Урук в Юж. Мессопота-мии ок. 1-й половины 3 тыс. до н.э. и герой одноименного эпоса, одного из наиб, известных лит. произведений Др. Востока. Эпос повествует о попытках Г. достичь неосуществимой цели - бессмертия, в нем есть рассказ о потопе, очень сходный с библейской историей о Ное.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ГИЛЬГАМЕШ

шум. и аккад. мифоэпич. герой, был пятым правителем I династии г. Урука в Шумере (кон. 27 - нач. 26 вв. до н.э.). Очевидно, вскоре после смерти Г. был обожествлен; его имя с детерминативами (знаками-определителями) божества встреч. уже в текстах из Фары (26 в. до н.э.). В «царском списке» III династии Ура Г. выступает уже как миф. личность; продолжит. его правл. 126 лет, отец Г. - демон (лила). В эпич. текстах Г. - сын урукск. правителя Лугальбанды и богини Нинсун (возможно, ист. Г. был сыном правителя и жрицы, представл. богиню в обряде свящ. брака). Со 2-го тыс. до н.э. Г. стал счит. судьей в загроб. мире, защитником людей от демонов. В офиц. культе он, однако, не играет почти никакой роли (хотя цари III династии Ура, в частн. Ур-Намму, основатель династии, возводят к Г. свой род). Г. - наиболее популяр. герой из числа героев урукск. круга (Энмеркар, Лугальбанда, Г.). Сохран. пять шумерских эпич. песен о Г.

Имя; шу-мер-ский ва-ри-ант, по-ви-ди-мо-му, вос-хо-дит к фор-ме Биль-га-мес, что, воз-мож-но, зна-чит «пре-док-ге-рой». Ряд тек-стов, опуб-ли-ко-ван-ных в по-след-ние де-ся-ти-ле-тия, по-зво-ля-ют счи-тать Гильгамеша ре-аль-ной ис-то-рической лич-но-стью - пя-тым пра-ви-те-лем I ди-на-стии го-ро-да Урук в Шу-ме-ре (конец XXVII - начало XXVI веков до н. э.). Оче-вид-но, вско-ре по-сле смер-ти Гильгамеш был обо-же-ст-в-лён: его имя с де-тер-ми-на-ти-ва-ми (зна-ка-ми-оп-ре-де-ли-те-ля-ми) бо-же-ст-ва встре-ча-ет-ся в тек-стах из Фа-ры (XXVI век до н. э.). В «цар-ском спи-ске» III ди-на-стии Ура Гильгамеш вы-сту-па-ет уже как ми-фический ге-рой: про-дол-жи-тель-ность его жиз-ни 126 лет, его отец - де-мон (ли-ла). В эпических тек-стах Гильгамеш - сын урук-ско-го пра-ви-те-ля Лу-галь-бан-ды и бо-ги-ни Нин-сун (воз-мож-но, ис-то-рический Гильгамеш был сы-ном пра-ви-те-ля и жри-цы, пред-став-ляв-шей бо-ги-ню в об-ря-де свя-щен-но-го бра-ка). Со 2-го тысячелетия до н. э. Гильгамеш стал счи-тать-ся судь-ёй в за-гроб-ном ми-ре, за-щит-ни-ком от де-мо-нов. В официальном куль-те Гильгамеш не иг-рал за-мет-ной ро-ли (тем не ме-нее к Гильгамешу воз-во-дит свой род ос-но-ва-тель III ди-на-стии Ура Ур-Нам-му).

Со-хра-ни-лось пять шу-мер-ских эпических пе-сен о Гильгамеше: 1) «Гиль-га-меш и Ага» - о по-бе-де Гильгамеша над пра-ви-те-лем сою-за северных го-ро-дов Шу-ме-ра во гла-ве с Ки-шем ; 2) «Гиль-га-меш и го-ра бес-смерт-ных» - ис-то-рия по-хо-да Гильгамеша в го-ры за кед-ра-ми, что-бы об-рес-ти «слав-ное имя», борь-ба и убий-ст-во чу-до-ви-ща - хра-ни-те-ля кед-ров Ху-ва-вы (Хум-ба-бы) и гнев бо-га Эн-ли-ля за это; 3) «Гиль-га-меш и не-бес-ный бык» - пло-хо со-хра-нив-ший-ся текст об убий-ст-ве Гильгамешем не-бес-но-го бы-ка - чу-до-ви-ща, на-слан-но-го на Урук бо-ги-ней Инан-ной; 4) «Гиль-га-меш, Эн-ки-ду и под-зем-ный мир» - по прось-бе Инан-ны Гильгамеш уби-ва-ет ис-по-лин-скую пти-цу Ан-зуд и вол-шеб-ную змею, по-се-лив-ших-ся в чу-дес-ном де-ре-ве ху-луппу, по-са-жен-ном бо-ги-ней в са-ду. Из кор-ней это-го де-ре-ва Гильгамеш де-ла-ет «пук-ку и мик-ку» (ба-ра-бан и ба-ра-бан-ные па-лоч-ки?), ко-то-рые про-ва-ли-ва-ют-ся в под-зем-ный мир. Эн-ки-ду (в шу-мерской тра-ди-ции - слу-га Гильгамеша) бе-рёт-ся их дос-тать, но, не вы-пол-нив ма-гических на-ка-зов Гильгамеша, ос-та-ёт-ся там на-все-гда. Гильгамешу уда-ёт-ся моль-ба-ми вы-звать дух Эн-киду, и тот рас-ска-зы-ва-ет Гильгамешу о мрач-ной и без-на-дёж-ной жиз-ни в под-зем-ном цар-ст-ве; 5) «Гиль-га-меш в под-зем-ном цар-ст-ве» (или «Смерть Гиль-га-ме-ша») - Гильгамеш при-но-сит в под-зем-ный мир да-ры вла-ды-чи-це под-зем-но-го цар-ст-ва Эреш-ки-галь.

Наи-бо-лее раз-ра-бо-тан ак-кад-ский эпос о Гильгамеше. Со-хра-ни-лось три вер-сии боль-шой эпической по-эмы (ран-няя дош-ла в за-пи-си 1-й четверти 2-го тысячелетия до н. э., но вос-хо-дит, ви-ди-мо, к по-след-ней тре-ти 3-го тысячелетия до н. э.; наи-бо-лее пол-ная вер-сия, при-пи-сы-вае-мая урук-ско-му за-кли-на-те-лю Син-ли-ке-ун-нин-ни, дош-ла в за-пи-сях VII-VI веков до н. э. - по-эма «О всё ви-дав-шем» - од-но из вы-даю-щих-ся по-этических про-из-ве-де-ний древневосточной литературы. Из-ло-же-на в 12 пес-нях-«таб-ли-цах», из них по-след-няя - до-слов-ный пе-ре-вод с шу-мер-ско-го 2-й час-ти пес-ни «Гиль-га-меш, Эн-ки-ду и под-зем-ный мир» и ком-по-зи-ци-он-но с по-эмой не свя-за-на). Что-бы про-ти-во-сто-ять буй-но-му и свое-нрав-но-му вла-ды-ке Гильгамешу, по прось-бе бо-гов и людей бо-ги-ня Ару-ру соз-да-ёт ди-ко-го че-ло-ве-ка Эн-ки-ду. Он жи-вёт в сте-пи и не по-доз-ре-ва-ет о сво-ём пред-на-зна-че-нии. Гильгамеш в сво-их ви-де-ни-ях уз-на-ёт, что ему су-ж-де-но иметь дру-га. Ко-гда в Урук при-хо-дит из-вес-тие, что в сте-пи поя-вил-ся не-кий мо-гу-чий муж, ко-то-рый за-щи-ща-ет жи-вот-ных и ме-ша-ет охо-тить-ся, Гильгамеш по-сы-ла-ет в степь блуд-ни-цу, по-ла-гая, что, ес-ли ей уда-ст-ся со-блаз-нить Эн-ки-ду, зве-ри его по-ки-нут. Так и слу-ча-ет-ся. По-том про-исхо-дит встре-ча и по-еди-нок Гильгамеша и Эн-киду, ни тот ни дру-гой не мо-гут одер-жать по-бе-ды, и это де-ла-ет их друзь-я-ми. Гильгамеш и Эн-ки-ду со-вер-ша-ют вме-сте мно-же-ство под-ви-гов (сра-жа-ют-ся с чу-до-ви-щем Хум-ба-бой, хра-ни-те-лем гор-ных кед-ров, с чу-до-вищ-ным бы-ком, на-слан-ным на Урук бо-ги-ней Иш-тар за от-каз Гильгамеша раз-делить её лю-бовь). По во-ле бо-гов Эн-ки-ду уми-ра-ет (ви-ди-мо, вме-сто Гильгамеша). Тот, по-тря-сён-ный смер-тью дру-га, бе-жит в пус-ты-ню. Он тос-ку-ет о лю-би-мом дру-ге и впер-вые ощу-ща-ет, что и сам он смер-тен. Под-зем-ным пу-тём бо-га солн-ца Ша-ма-ша он про-хо-дит сквозь ок-ру-жаю-щую оби-тае-мый мир гря-ду гор, по-се-ща-ет чу-дес-ный сад и пе-ре-прав-ля-ет-ся че-рез во-ды смер-ти на ост-ров, где оби-та-ет Ут-на-пиш-ти - един-ст-вен-ный че-ло-век, об-рет-ший бес-смер-тие. Гильгамеш хо-чет знать, как тот по-лу-чил бес-смер-тие. Ут-на-пиш-ти рас-ска-зы-ва-ет ис-то-рию Все-мир-но-го по-то-па, оче-вид-цем ко-то-ро-го он был и по-сле ко-то-ро-го по-лу-чил из рук бо-гов веч-ную жизнь, но пре-ду-пре-ж-да-ет, что боль-ше со-вет бо-гов ни-ко-гда не со-бе-рёт-ся. По прось-бе же-ны, по-жа-лев-шей Гильгамеша, Ут-на-пиш-ти от-кры-ва-ет ге-рою тай-ну цвет-ка веч-ной мо-ло-до-сти. С тру-дом Гильгамеш дос-та-ёт цве-ток, но не ус-пе-ва-ет им вос-поль-зо-вать-ся: по-ка он ку-пал-ся, змея ута-щи-ла цве-ток и сра-зу же, сбро-сив ко-жу, по-мо-ло-де-ла. Гильгамеш воз-вра-ща-ет-ся в Урук и на-хо-дит уте-ше-ние, лю-бу-ясь ви-дом со-ору-жён-ной во-круг го-ро-да сте-ны.

Города Урука , правил в конце XXVII - начале XXVI веков до н. э. Стал персонажем шумерских сказаний и аккадского эпоса - одного из величайших произведений литературы Древнего Востока.

Имя Гильгамеша упоминается не только в месопотамских текстах, но и в Кумранских рукописях : фрагмент 13 Q450 «Книги исполинов» содержит имя Гильгамеша рядом с отрывком, переводимым как «…все против его души…». Эти же тексты использовались ближневосточными манихейскими сектами. Клавдий Элиан около 200 г. н. э. рассказывает о Гильгамеше (Γίλγαμος) видоизмененную легенду о Саргоне Аккадском : оракул-де предсказал вавилонскому царю смерть от рук собственного внука, тот испугался и сбросил ребёнка с башни, но царевича спас орёл и воспитал садовник. Ассирийский богослов Церкви Востока Феодор Бар Конаи около 600 г. н. э. называет Гильгамеша (Глигмоса) в списке 12 царей, бывших современниками патриархов от Фалека до Авраама .

Напишите отзыв о статье "Гильгамеш"

Литература

• История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Часть 1. Месопотамия / Под редакцией И. М. Дьяконова . - М .: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука », 1983. - 534 с. - 25 050 экз.
• Крамер Самюэль . Шумеры. Первая цивилизация на Земле / Пер. с англ. А. В. Милосердовой. - М .: ЗАО Центрполиграф, 2002. - 384 с. - (Загадки древних цивилизаций). - 7 000 экз. - ISBN 5-9524-0160-0 .
• Бертман Стивен. Месопотамия: Энциклопедический справочник / Пер. с англ. А. А. Помогайбо; коммент. В. И. Гуляев. - М .: Вече, 2007. - 414 с. - (Библиотека мировой истории). - ISBN 5-9533191-6-4 .
• Белицкий Мариан. / Пер. с польского. - М .: Вече, 2000. - 432 с. - (Тайны древних цивилизаций). - 10 000 экз. - ISBN 5-7838-0774-5 .
• . // / Автор-составитель В. В. Эрлихман . - Т. 1.
• Емельянов В. В. Гильгамеш. Биография легенды. - М .: Молодая гвардия , 2015. - 358 с. - (Малая серия ЖЗЛ). - ISBN 978-5-235-03800-4 .

Ссылки

• Емельянов В. . ПостНаука. Проверено 14 марта 2015.

Художественная литература

• Эпос о Гильгамеше - оригинальный эпос
• Роберт Сильверберг . "Царь Гильгамеш". (У Силверберга, Гильгамеш - сын Лугальбанды .
• Роман Светлов . "Гильгамеш"
• Марков Александр - "Апсу"

Отрывок, характеризующий Гильгамеш

На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu"il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n"avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.