Азербайджанцы – самый многочисленный народ Кавказа. Почему армяне не любят азербайджанцев? Почему азербайджанцы

Принято считать, что обострение обстановки вокруг Нагорного Карабаха началось с сессии областного Совета, где было принято решение об отделении НКАО от Азербайджанской ССР и присоединении ее к Армянской ССР. Решение это противоречило Конституции СССР. Но суть даже не в этом. Почему было принято такое решение - вот в чем вопрос.

В Нагорном Карабахе положение осложнялось тем, что «территория» населена преимущественно армянами, а «начальство», Баку - это азербайджанцы. И вот уже претензии территории к центру обретают вид национальных претензий. Экономика оказалась густо перемешана с политикой. Прежнее руководство Азербайджанской ССР не желало этого замечать. Неконструктивную позицию занимало и прежнее руководство Армении. Как отметил в своем выступлении представитель ЦК КПСС в Нагорно-Карабахской автономной области А. И. Вольский, «истоки кризиса кроются прежде всего в грубейших извращениях национальной политики, которая осуществлялась прежним руководством республики. Сегодня друг против друга, по сути дела, стоят поколения, многие представители которых слова о дружбе двух народов начали воспринимать чуть ли не как лицемерие. И в этом корень всего драматизма обстановки».

Именно в такой ситуации стала возможной трагедия Сумгаита. А бездействие местных партийных, советских и, главное, правоохранительных органов лишь усугубило ее. Но после этой трагедии по Армении поползли слухи о том, что в Сумгаите погибли минимум сотни армян. В то же время Азербайджан был наводнен другими слухами: мол, в Нагорном Карабахе и в Армении были массовые избиения и даже убийства азербайджанцев, и Сумгаит - лишь «ответ» на бесчинства «той стороны».

Кому были нужны эти слухи, причем заведомо ложные? Прав оказался А. И. Вольский, заявивший на сессии: «Последние события особенно наглядно показали, что в руках разного рода кланов в Азербайджане и Армении по-прежнему остаются многие рычаги власти. Воспитанные и расставленные нами кадры до сих пор продолжают влиять на общую атмосферу, закулисно оказывать воздействие на принятие многих решений. И вывод напрашивается такой: Нагорный Карабах для них - лишь удобный повод, образно говоря, разменная монета…».

Такой монетой могла служить не только проблема Нагорного Карабаха. Например, митинги в Баку, начавшиеся в ноябре 1988 года, стали возможны потому, что на щит была поднята проблема Тапханы - исторического памятника природы, бастиона героической борьбы азербайджанского народа против иранских поработителей. И в вольном или невольном покушении на нее люди справедливо видели посягательств на дорогие сердцу ценности, на свою историческую память.

Дело в том, что в местечке под таким названием, расположенном в Нагорном Карабахе, началось было строительство кооперативного филиала Канакерского алюминиевого завода (завод расположен в Армении). Неправда, - тут же заявили в Армении, - Хачин Тан (армянское название Топханы) никогда не был никаким памятником. И в ход пошли доказательства, что вообще эта местность никакого отношения к азербайджанцам не имеет.

Не суть, у кого больше прав на это место - у азербайджанцев или армян. Важнее другое: обе стороны сегодня не хотели уступить друг другу ни слова, ни пяди.

Положение усугублялось тем, что и в Азербайджан, и в Армению с середины ноября 1988 года начали поступать сначала десятки, потом сотни, а затем уже тысячи беженцев. Всего за две недели «конца ноября - начала декабря из Азербайджана в Армению переселилось свыше 70 тысяч человек. Примерно в таких же масштабах шло переселение азербайджанцев из Армении. И там, и там переселенцам оказывали помощь, куда-то поселяли, устраивали на работу. И - обвиняли «противоположную сторону» в политике насильственной депортации. 5 декабря Центральному Комитету КПСС и Совету Министров СССР пришлось принять специальное постановление о прекращении ущемления прав с той и другой стороны. И только после этого постановления в Азербайджане и в Армении правоохранительные органы «очнулись от спячки» - стали привлекать к ответственности за нарушения закона, по сути дела - за проведение политики национальной розни.

Не снижалась напряженность и во многих районах обеих республик. Опять же при нерешительности правоохранительных органов в Азербайджане проходили столкновения между азербайджанцами и армянами, были во время этих столкновений и раненые, и жертвы. В Армении таких столкновений было меньше, но зато обстреливались колонны беженцев-азербайджанцев, покидающих города и села, где люди десятилетиями и веками жили вместе, в мире и добрососедстве. Причем каждая сторона старалась обвинить в этих инцидентах своих противников. Но и там, и там обвинения сыпались в адрес «гонителей» - там, в другой республике. А злость вымещали и даже стреляли у себя дома - в «гонимых».

Так продолжалось до 7 декабря, дня, который, казалось, разделил все события на «до» и «после». До - можно было выяснять отношения, враждовать и спорить, хотя лучше, конечно, было бы находить близкие позиции, начинать диалог. Но после 7 декабря оказалось: споры и раздоры должны, обязаны отойти в прошлое - столь страшное горе пришло на землю Армении. Землетрясение. Почти трое суток, по крайней мере на территории Армянской ССР, не было слышно ни одного националистического лозунга. Проблема взаимоотношений двух соседних республик, двух народов, казалось, отошла на самый задний план, и время поможет ее сгладить.

Не произошло. Уже 10 декабря в Ереване, у здания Союза писателей, собрались несколько сотен человек на митинг, где снова зазвучали слова проклятия в адрес соседей. Почему?

Сложно в этом разобраться. Видимо, потому, что чересчур велико было наше общее желание немедленно помирить два народа. Захотелось увидеть сусальную картинку, как азербайджанцы и армяне, забыв вчерашние раздоры, немедленно бросаются друг другу в объятья и клянутся в вечной дружбе. А понимания ситуации, простого такта не хватило ни идеологическим работникам, ни средствам массовой информации.

Ведь как развивались события? Вечером 7 декабря по радио и телевидению было передано соболезнование ЦК Компартии, правительства и народа Азербайджана армянскому народу, попавшему в беду. Это соболезнование было принято в Армении нормально. Более того: люди ждали реакции Азербайджана, и она оказалась адекватной ожиданиям. Затем стали поступать сообщения о том, что азербайджанский народ готов оказать помощь братскому армянскому народу - и эти сообщения тоже воспринимались как должное. Но поток таких сообщений нарастал. Потом пошла чуть ли не лавина комментариев к событиям, где усиленно педалировались «братские чувства обоих народов друг к другу».

А братских чувств-то не было. Еще не было. И пропагандистский пережим привел к обратной реакции. Более того. Понятно, что разные люди по-разному восприняли беду, свалившуюся на армянский народ. Очень многие искренне сочувствовали соседям. Но нашлись и злорадствующие. В Армении и особенно в Ереване мгновенно стало известно и о поступивших телеграммах «поздравительного» характера, и о телефонных звонках, и о надписях, с которыми приходили в охваченную горем республику поезда, пересекавшие соседний Азербайджан.

Наверное, такие факты были неизбежны. Но на них нужно было верно реагировать - предавать огласки и пытаться отыскать виновных, чтобы привлечь их к ответственности за разжигание межнациональной розни. «Негативные факты» замалчивались - и немедленно обрастали слухами. Говорилось уже не о единичных телеграммах, а о десятках и чуть ли не сотнях. Распускались слухи о том, что азербайджанцы собираются прислать для пострадавших зараженную кровь и отравленные продукты. Отпора эти сочинители небылиц не получали.

Но если бы дело было только в слухах. Не без помощи прежних активистов разжигания межнациональной вражды на границах с Азербайджаном выставлялись заслоны и пикеты, заворачивавшие назад колонны с медикаментами, техникой. А в это время в Спитаке, Ленинакане, Кировакане, в селах, разрушенных страшным землетрясением, каждый дополнительный подъемный кран мог принести спасение десяткам погребенных под обломками. Добровольные пикетчики в первые дни могли не знать о масштабах разрушений, о том, что, отвергая азербайджанскую технику, они обрекают на гибель своих соотечественников, ожидающих помощи. Ведь каждый час промедления в той ситуации приносил дополнительные двадцать смертей на тысячу замурованных заживо. Но об этом должны, обязаны были подумать те, кто выводил людей в пикеты. На их руках кровь неспасенных.

Должны были принять меры, навести порядок, разъяснить людям ситуацию местные партийные и советские органы. Обязана была четко и оперативно действовать милиция. Увы… Далеко не везде такие меры были приняты. А теперь уже умершим не поможешь. Но тогда своевременное разоблачение псевдопатриотов могло бы образумить тех, кто потом снова пошел за комитетом «Карабах», который выставил лозунг: «Не примем помощь из Азербайджана!»

Они и потом не упускали ни одной возможности сыграть на слабой информированности людей, на ошибках пропаганды, на плохой работе и некомпетентности некоторых руководителей, командовавших спасательными работами. Вот что было сказано о комитете «Карабах» в армянской республиканской газете «Коммунист»: «Лидеры комитета «Карабах», выискивая неизбежные в столь экстремальной обстановке промахи и неувязки, стремятся продемонстрировать трудящимся республики, что они и только они играют главную роль в ликвидации последствий землетрясения. Недостойная шумиха поднята комитетчиками в защиту детей-сирот, якобы вывозимых из региона для воспитания в неармянских семьях. Играя на самых гуманных чувствах людей, комитетчики пытаются внушить населению провокационную мысль, что вывоз детей якобы является частью некой «программы по переселению армян». И делают все, чтобы дестабилизировать обстановку, хотя прекрасно понимают, что лишь в условиях спокойствия и согласия можно на практике, а не на словах решать сложнейшие проблемы, вставшие перед нашим народом…».

В 1991-1994 годах конфликт спровоцировал глобальные военные действия. В 1994 году было подписано перемирие, но конфронтация обеих сторон де-факто продолжается до сих пор.

». В нее вошли материалы, которые автор собрал во время десятилетних поездок с миротворческими миссиями в Нагорный Карабах. Сам он тоже родом из Карабаха. В 1992 году там началась война между азербайджанскими, армянскими и карабахскими вооруженными формированиями.

Сеймур Байджан, азербайджанский писатель. Родился в городе Физули в Нагорном Карабахе. Награжден премией Media Key за эссе «Воскресенье в Раю». Самые известные его книги - «Гугарк», «18,6 см», «Мясо и мясопродукты». Рассказы переведены с азербайджанского на русский, украинский, грузинский, армянский и казахский языки.
Фото: Нурлан Гусейнов

В «Гугарке» он описал историю любви азербайджанца к армянской девушке. В условиях армяно-азербайджанского конфликта такая ситуация кажется чем-то из области фантастики и по сей день. Да и сам его приезд в Армению в рамках миротворческой миссии, описанный в книге, - сродни чему-то удивительному: некоторые армяне видели азербайджанца впервые.

Через несколько недель после столкновений в Карабахе в апреле 2016 года, мы встретились с Сеймур Байджаном в Тбилиси, где он сейчас живет. И узнали, о его взглядах на конфликт, как воспринимают в Азербайджане человека, который так много раз был в Армении, и сумела ли его родная страна расстаться с советским прошлым.

- Почему вы живете не в Баку, а Тбилиси?

Для меня это родной город. Я понимаю грузинский менталитет, мне нравится их кухня, и здесь я чувствую себя более комфортно, чем в Баку.

Тбилиси всегда был культурным центром Кавказа. Здесь жила и работала наша интеллигенция в конце XIX - начале XX века, первый азербайджанский сатирический журнал тоже издавался в Тбилиси.

«Каждая война чем-то запоминается. У каждой войны есть свой символ. Карабахская война запечатлелась в моей памяти отрезанным ухом. Лично для меня оно и стало символом Карабахской войны. Самодельные примитивные самопалы, охотничьи ружья - все это постепенно уступало место вполне серьезному оружию, автоматам. С началом серьезных боев за позиции с обеих сторон стали появляться пленные. Остановить процесс было уже невозможно. Репетиция закончилась, началось основное действие. Спокойная, беззаботная жизнь осталась в прошлом. Обе стороны понимали, что прежнего соседства уже быть не может. На настоящей войне пленные обеих сторон лишались уха.

С чего началось отрезание уха? Этого я не знаю. Могу сказать только то, что во время армяно-мусульманской войны в начале прошлого века мусульмане отрезали ухо плененному армянскому генералу Андранику. И возможно, армяне, мстя за своего национального героя, отрезали уши мусульманам. Так бывает - в локальной войне одна из сторон легко повторяет действия другой. Традиция отрезания ушей не несла в себе смысл подвергнуть человека физическим страданиям. Скорее, это символизировало унижение, оскорбление пленного. Бывало даже, отрезав ухо, пленного и вовсе отпускали. В те времена, надев на себя «ожерелья» из отрезанных ушей, солдаты красовались перед всеми. Это были медали, которыми солдаты награждали сами себя и которые носили как можно дольше. И люди, видя это, не вздрагивали, не брезговали, не боялись, а смотрели на отрезанные уши как на некий оберег, или амулет"

«Гугарк»

Я могу вернуться в Баку, когда захочу, но здесь, как творческий человек, я чувствую себя лучше. Здесь другая среда.

- Как вас воспринимают в Азербайджане?

Кроме литературы я занимаюсь публицистикой, и большинство меня знает как публициста. Пишу на социальные темы, про традиции, азербайджанский менталитет. Именно публицистика зачастую и воспринимается негативно.

Поэтому большинство меня не понимает, есть люди, которые ненавидят. Но определенная часть общества, более прогрессивная, читает и уважает.

В одном из интервью я сказал, что у нас свободного человека называют или геем, или масоном, или агентом. Во многих постсоветских странах, например, в России, похожее отношение к свободным людям. Это меня не утешает, просто я считаю, что такое отношение существует не только в Азербайджане.

У нас многим кажется, что если человек свободный, не ходит на работу, в привычном понимании, занимается творчеством, верит в какие-то идеалы, то у него есть какие-то скрытые доход или намерения. Потому что с точки зрения большинства, такая жизнь неприемлема.

«Бой разгорался. А во дворе госпиталя воевали раненые солдаты. В любом месте, при любых условиях находится любитель поспорить. Один говорил, что это наши атакуют, другие - что армяне. Один говорил, что сейчас стреляет один пулемет, другой - что нет, это не пулемет, а другое оружие, недавно завезли. Звуки автоматной очереди, ясно отличающиеся от других, постепенно приближались к госпиталю. С каждой минутой звук становился яснее»

«Гугарк»

Вы десять лет ездили в Армению и Карабах в составе миротворческих миссий. Как после этого к вам относились на Родине?

Тогда я был молод, у меня было много энергии… Я был не офисным миротворцем, а реально ездил на место, общался с людьми, описывал то, что там происходит. Эти поездки помогли собрать материал, который я позже использовал и в книге «Гугарк», и других рассказах. Конечно, это были морально сложные поездки, потому что в Армении, как и в Азербайджане люди живут со своими мифами в голове.

А то, что я ездил в Армению, у нас очень плохо воспринималось. Когда вернулся, у меня были проблемы. Люди могли из-за этого тебя просто оскорбить на улице. Потому что для многих азербайджанцев Армения - вражеская страна. Удивительно, но я при этом не знаю народов, которые были бы так похожи друг на друга, как армяне и азербайджанцы. У нас схожие образ жизни, менталитет…

Наши народы - заложники своей истории, которую диктует пропаганда. При этом у нас эмоциональный подход к пониманию истории, и это очень мешает. Мы не хотим видеть историю такой, какая она есть. Ведь это тоже требует определенного уровня развития и самого человека, и общества.

После этого всего у меня появились проблемы со здоровьем, поэтому я перестал участвовать в миротворческих миссиях.

«Дядя O. разводил пчел. Одна из армянских бомб попала во двор дяди О. и разрушила пчелиные ульи. Напуганные и разозлившиеся пчелы, вылетев из ульев, разлетелись по всему кварталу. В тот день моя мама варила варенье. Когда упала бомба, мы побежали и спрятались в подвале. Мы думали, что подвал спасет нас от гибели. Возможности прикрыть варенье крышкой уже не было. Мама оставила таз со сваренным вареньем во дворе нашего маленького дома. В тот день армяне не часто стреляли. Несмотря на это, мы боялись выходить из подвала. Когда вышли, стали свидетелями странной картины. Пчелы дяди О. еще кружили в нашем дворе. Рассерженные пчелы съели все сваренное мамой варенье. Таз был таким чистым, словно его вылизали. Даже самая „отчаянная“ домохозяйка не смогла бы вымыть таз так чисто. Странная вещь - война. Будь это в другое время, то есть живи мы в мирное время, и если бы пчелы дяди О. съели все мамино варенье, мама пошла бы к дяде О. с проклятиями и руганью, и придушила бы его. Теперь же мама посмотрела на вычищенный пчелами таз, посмотрела, и сев на табуретку у дома, заплакала»

«Гугарк»

«Вспоминать прошлое в ярких цветах - это человеческая природа»

- Как вам кажется, общество в Азербайджане все еще советское или уже нет?

Советский союз ментально у нас еще не закончился. О нем есть очень много мифов и, к сожалению, мало написано правдивых и объективных книг. До сих пор люди верят в эти мифы, рассказывают о них своим детям и передают новым поколениям.

После распада Советского Союза в Азербайджане был массовый психоз, люди чувствовали эйфорию. Это трудно объяснить и описать. Потом начался хаос, беспорядки, люди упали духом, у них было очень сильное разочарование. И это заставило людей вспоминать о советском прошлом в ярких красках.

Если бы у нас была нормальная жизнь в бытовом смысле, хорошее образование, то такой ностальгии бы не было.

Но еще вспоминать прошлое в ярких цветах - это человеческая природа. И мне кажется, что эту советскую болезнь вылечить пока невозможно.

Фото: Нурлан Гусейнов

- Но молодежь же не знает жизни при Советах…

Даже у той молодежи, которая не видела это, тоже есть ностальгия. И она даже более сильная, чем у старшего поколения. Молодежь испортило наше телевидение, другие медиа, система образования и сами родители... Конечно, есть прогрессивные люди, которые сами себя воспитали, но их мало.

Я недавно читал интервью российского писателя Владимира Сорокина. И там была такая фраза, что нам надо было похоронить советского человека в начале 90-х годов, но мы не смогли это сделать.

На мой взгляд, советский человек - это страшный человек. Он до сих пор рисует образ Сталина как настоящего лидера. И даже если ты объясняешь такому человеку, что Сталин сделал не меньше плохого, чем Гитлер, он не верит.

«До того, как начались артиллерийские обстрелы, люди покидали свои дома без шума, втихомолку, стыдясь. С началом обстрелов уезжающих стало больше. Каждый оставлял свой дом по-разному, в присущей себе манере. Кто-то тихо уезжал вечером, с наступлением темноты, кто-то, принародно днем, кто-то отвозил семью в соседний район, а сам возвращался домой. Те, кто понимал, что уже все пропало, что война будет длительной, переезжали в Россию, Украину. Странно все складывалось. Люди, которые в мирное время дрались, били друг друга ножом и топором из-за метра земли, бросали свои дома, фруктовые сады, колодцы и уезжали из райцентра. Но некоторые воспринимали мысль о том, что надо бежать, как оскорбление и смеялись над теми, кто уезжал»

«Гугарк»

- Почему советский человек - страшный? Что вы имеете в виду?

У собирательного образа советского человека нет совести. Если человек врал тогда, то как он может говорить правду сейчас? Люди, которые во время СССР преподавали научный атеизм, после распада союза стали религиозными людьми. Мне кажется, что от такого человека можно ожидать чего угодно.

- Если бы в экономическом смысле не было проблем, ностальгия бы осталась?

Думаю, что ее было бы меньше.

«Наши люди мало читают и не хотят покупать книги»

- Что вы вспоминаете из своего советского прошлого?

Советский Союз, каким он был на Кавказе, отличался от того, каким он был в Средней Азии, России, Литве, Латвии и Эстонии… Когда мы в детстве смотрели фильмы про пионеров - это все казалось какой-то далекой от нас реальностью. Пионерская жизнь в России и на Кавказе отличалась. У нас пионеры могли не носить галстук не потому, что не любили Советский союз, а потому что просто это было неудобно: завязывать его каждый день. Поэтому на нас эти фильмы не действовали.

Еще я помню, как в школе нас возили собирать хлопок и виноград. Для меня это эксплуатация детского труда. Сейчас это тоже осталось, но немного в другой форме.

В советское время было взяточничество. Когда я учился в четвертом или пятом классе, уже знал, сколько нужно заплатить, чтобы попасть в медицинский университет.

- Когда вы были подростком, как вы это все оценивали?

Я не понимал, что происходит на самом деле. Когда повзрослел, читал разные книги, мнение сформировалось. Свое прошлое я оцениваю с позиции сегодняшнее мышление.

Когда распался союз, мне было 15 лет. Конечно, я многого не осознавал. Многие до сих пор не понимают, насколько это важная тема - распад империи. Старшее поколение, конечно, понимает больше, но они несвободные люди, поэтому не рассказывают об этом.

«Каждый покидал свой дом по-своему. Я провел ладонями по деревьям в саду, по камням и стенам, цветочным кустам, в последний раз выпил воды из нашего колодца. Я не хотел, чтобы хоть одно дерево, стена, куст были в обиде на меня. Каждое дерево, куст, камень были наполнены для меня смыслом, символом, историей. Насыпав в бассейн ведро песка, я долго смотрел на своих любимых рыб. Некоторых я поймал сам. Других откуда-то принес или получил в подарок от дедушки. Когда к нам приходила коллега моей матери, молоканка тетя Рая, она развлекалась тем, что кормила рыб хлебными крошками. Она всегда говорила: «Какие красивые рыбки! Я готова родить от этих рыб троих детей»

«Гугарк»

- Время может как-то изменить ситуацию?

Думаю, что пока нет. У нас во власти те же люди, которые были и при Советском Союзе. Или вот, например, ситуация в культуре, как мне кажется, осталось практически такая же, как и была в те времена. Писатели и художники, которых поддерживает государство, пропагандируют свое творчество, получают президентские премии. Нашим людям лень читать и самим решать: это хороший писатель или нет. У нас должны представители власти сказать, что этот человек - писатель, тогда его так и будут воспринимать.

Союзы писателей, художников и композиторов остались с советской эпохи. В Грузии, например, уже нет союза писателей. У них система перестроилась. А у нас до сих пор государство финансирует такие организации. У них есть свои медиа, через которые они доносят творчество до масс, их книги издаются большими тиражами.

- А ваши?

У моих книг тираж 500−1000 экземпляров. Но наши люди не хотят покупать книги. Для них немыслимо потратить пять манат (чуть больше трех долларов. - Прим. TUT.BY) на книгу. Они в принципе мало читают. Моя аудитория - молодежь. Да и меня самого до сих пор называют молодым и многообещающим писателем. Но чего от меня ждут - непонятно. Наверное, и в 70 лет так будут называть.

- Вы чувствуете себя счастливым человеком?

Такие вопросы обычно задают певцам (смеется) . Но думаю, что нет. Недавно мне исполнилось 40 лет. И я об этом много думал, было много мыслей начет того, что я делаю и как.

Фото: Ираклий Чикладзе

- В 35 лет у вас не было таких вопросов?

Тогда были другие вопросы. Сейчас я думаю о том, что в своих книгах в основном пишу о том, что вижу. И пока не понимаю, нужно это обществу или нет. Я человек сентиментальный. И эта сентиментальность мне мешает и в личной жизни, и в творчестве.

Сейчас я работаю над сборником рассказов, который хочу назвать «Опоздавшими рассказами». Я считаю, что и наш народ опоздал в своем развитии, и я как его часть. Ведь история прозы у нашего народа насчитывает всего сто лет. Это невозможно сравнить, например, с Германией, которая имеет такое богатое прошлое. Поэтому я и называю свое творчество опоздавшей литературой и при этом литературой местного назначения.Таких, как я, называют людьми известными в узких кругах.

- С кем вы в основном общаетесь в Азербайджане?

Можно сказать, что сейчас я остался без собеседника. В последние годы у нас была большая волна эмиграции. Многие мои друзья уехали в Америку и Европу.

- Почему туда не уехали вы?

Я не вижу в себе сил, чтобы жить в эмиграции. Я видел, с какими трудностями сталкиваются друзья. И я уже один раз из-за Карабахской войны потерял свой дом. Сейчас мне трудно все начать с нуля. Тем более я не знаю иностранного языка. Хотя, конечно, у меня была возможность уехать.

- Где ваш дом?

Нет у меня дома, и я его не ищу. Сейчас я ищу другое - ответ на вопрос: все то, что происходит в моей жизни - это судьба или мой сознательный выбор? Но найти однозначный ответ на этот вопрос невозможно.

Интересно, почему у Армении сложились такие отношения почти что со всеми своими соседями? Нет, я не ради разжигания межнациональной розни, а так, мнения узнать, может у кого-какие интересные есть мысли на этот счет.

Тяжкая история с Турцией понятна, но почему это началось? Почему их не любят азербайджанцы? Продолжают не любить, почему бакинские погромы происходили несколько раз в истории? И вначале XX века были, и в конце его?

Почему даже большое количество грузин не любят армян? Что уж греха таить, а многие грузины испытывают крайне негативные чувства к самому Михаилу Саакашвили, обвиняя его в том, что он пособник армян в Грузии и продвигает их интересы в республике активно. Некоторые там вообще его армянином считают. В Тбилиси у армян вообще есть целый район, где они проживают уже много веков - Авлабари. Там я останавливался. На юге ближе к границе их и того больше. Но грузины относятся к ним явно не особо позитивно и там.

Коренное население Сочи также относится к ним крайне негативно. Не знаю, правда или нет, но говорят, что в Краснодарском крае есть неписанное правило - не принимать их на работу в правоохранительные органы и государственные учреждения. В частной беседе это вам проаргументируют так: если одного армянина взять, он за собой в органы потом всю родню приведет и приветик. Дальнейшие последствия этого понятны.

Мне один азербайджанец умную вещь сказал по дороге в Стамбул:

"Я вот даже армянам немного завидую. Они очень сплоченные в отличие от нас. Мы тюрки и нас много национальностей братьев. Вы славяне и вас тоже много. У вас тоже есть те, кто вас понимает. А вот у армян (ну, и грузин) нет никого больше. Малый народ, малая земля и их язык кроме них самих никто больше не понимает. Поэтому они такие сплоченные. Может, поэтому мы и проиграли тогда Нагорный Карабах. Если у нас один кто-то растет карьерно и материально, другие начинают его тянуть назад вниз, не хотят, чтобы кто-то был выше. У армян иначе. Один поднимается, он ведет за собой всех остальных. Так что в этом они молодцы. Маленькая страна, маленький народ."

Меня вот в армянах очень напрягает одно. Об этом говорил tema . Геноцид армян турками - это один из главных их товаров на экспорт. Детям с самого детства это в головы вбивается. У нас даже в Саратове есть, поставленный армянами монумент жертвам геноцида армян. Саратов-то тут причем? Ну, у нас их тут очень много:-)

Аналогично у нас главный товар Волгограда - это 2-ая мировая война. То есть, ты туда приедешь, и там кругом эхо войны. Все.

Я не разжигаю. Это так слова и мнения разных людей. Давно интересна тема межнациональных конфликтов просто.

Причиной роста числа разводов является крах системы семейных ценностей.

Об этом Oxu.Az сказала глава Общественного объединения помощи женщинам Təmiz Dünya Мехрибан Зейналова .

По ее словам, причин для разводов много:

«В первую очередь, некоторые люди управляют семьей по устаревшим порядкам. Конечно, не все с этим согласны, в результате чего отношения портятся, и происходит развод. Также играют роль принудительные ранние браки, принудительная женитьба ввиду возраста, безработица и измена. Некоторые женщины не хотят, чтобы их свободу насильно ограничивали».

Мехрибан Зейналова заявила, что предотвратить развод невозможно:

«Система ценностей дала трещину. Предовратить разводы каким-то способом невозможно. Процесс саморегулируется. Это будет длиться до тех пор, пока процесс создания семьи не станет сознательным».

Заведующий отделом демографии и географии населения Института географии Национальной академии наук Азербайджана Низами Эюбов заявил, что в настоящее время одной из самых больших проблем Азербайджана является эрозия национально-духовных ценностей:

«К эрозии ценностей приводят интернет, социальные сети, возросшая жестокость людей. Раньше мы жили не очень хорошо, но люди ладили, договаривались друг с другом. Сейчас проблемы появляются из ниоткуда и разрастаются. Люди не могут принять друг друга и разводятся. Исследования показывают, что проблемы между людьми не повод для развода».

Низами Эюбов заявил, что за последние 10 лет численность разводов увеличилась на 70-80 процентов:

«Если сравнить первые годы независимости и наше время, то сейчас разводов больше. Естественный прирост населения сократился и продолжает снижаться. Естественный прирост на 1000 человек населения сократился с 19-20 до 9.

Государство приняло программы для решения демографических проблем, но естественный прирост продолжает падать. Все дело в разводах и резком сокращении рождаемости. Хочет ли детей разведенный человек? Конечно, нет».

Заведующий отделом отметил, что естественный прирост населения продолжит снижаться:

«Сейчас население Азербайджана растет как за счет естественного прироста, так и за счет приезжих. Миграционный баланс и раньше был отрицательным.

Также часть естественного прироста покидала страну. Сейчас не так. В Армении естественный прирост и численность населения втрое ниже чем у нас. По сравнению с Арменией у нас ситуация очень хорошая. Но надо обязательно предотвратить разрушение национально-семейных ценностей».

Отметим, что в первой половине 2018 года районные (городские) отделы регистрации Минюста зарегистрировали 27525 браков и 7219 разводов. Количество браков на 1000 человек населения составило 5,7, разводов - 1,5.

За соответствующий период прошлого года в стране было зафиксировано 40256 браков и 9787 разводов. Количество браков на 1000 человек населения составило 6,2, разводов - 1,5.