Что говорил рузвельт о сталине, ссср и его роли во второй мировой. Рузвельт пытался приручить Сталина и называл его «Мой друг Немецкий город послевоенной встречи сталина и рузвельта

Иосиф Сталин впервые посетил Соединенные Штаты.

В мемориальном военном комплексе в городе Бедфорд (штат Вирджиния) он встретился со своими союзниками во Второй мировой войне - Франклином Рузвельтом, Гарри Труманом и Уинстоном Черчиллем.

Во встрече также приняли участие британский вице-премьер Клемент Эттли, лидер “Сражающейся Франции” Шарль де Голль и китайский лидер Чан Кайши. Разумеется, все эти лидеры давно умерли, и речь идет об их бюстах.

Однако вокруг этой инициативы разгорелись такие яростные споры, как будто речь идет не о прошлом, а о самых что ни на есть актуальных событиях.

У многих вызвало негодование предложение установить в сердце Америки памятник советскому лидеру. Свое возмущение выразили и украинские националисты, и неоконсерваторы из Heritage Foundation, и принадлежащая Морту Цукерману газета New York Daily News.

Директор мемориального комплекса Уильям Макинтош заявил в ответ, что установка бюста -- это просто признание той роли, которую Сталин сыграл во Второй мировой войне.

Нет смысла включаться в этот извечный спор - герой Сталин или злодей. Давайте лучше обратимся к более занимательным темам.

Поговорим, например, о том, как американцы любят вспоминать лишь одну сторону событий и полностью забывать о другой.

Например, помогло ли американцам использование дефолианта “Агент Оранж” во Вьетнаме лишить вьетконговцев возможности прятаться в лесах?

Конечно! Для этого и используются дефолианты! Но из-за применения этого препарата более 500 тысяч детей в этом регионе родились с патологиями. Правительство США утверждает, что наличие причинно-следственной связи в данном случае не установлено, и с этим согласны многие американцы.

Помогла ли ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки по приказу Гарри Трумана закончить войну быстрее и избежать лишних жертв? Может быть. И даже наверное. Но как быть с тем, что погибшие были мирными жителями?

Теперь вернемся к Сталину.

Самое интересное в восприятии Сталина американцами - тот факт, что мнение людей, лучшего всего его знавших, как раз и не учитывается. Например, мнение Франклина Рузвельта.

Франклин Рузвельт регулярно попадает в тройку самых популярных президентов США - вместе с Джорджем Вашингтоном и Авраамом Линкольном.

Его любят за мудрую политику, любят за то, что он помог стране преодолеть тяжелейшие кризисы в ее истории. Поэтому с его мнением нужно считаться, не правда ли?

Но не тут-то было.

Те же самые американцы не прислушиваются к мнению своего лучшего президента в XX веке относительно человека, который неожиданно стал его союзником.

Рузвельт и Сталин были лидерами своих стран так долго, что смогли неплохо друг друга узнать - хотя первая личная встреча состоялась только в 1943 году.

Первым смелым шагом со стороны Рузвельта было установление дипломатических отношений с Советским Союзом в ноябре 1933 года, несмотря на громкие протесты со стороны Конгресса.

В 1936 году Рузвельт направил послом в Советскую Россию своего близкого друга. Джозеф Дэвис и “Миссия в Москву” - книга, которую он написал по возвращении на родину. Один из самых неоднозначно воспринимаемых политических деятелей столетия и одна из самых обсуждаемых книг своего времени. Суть книги в том, что сталинские репрессии были направлены против людей, которые планировали сместить Сталина. Другими словами, это были не невинные жертвы, а пятая колонна. Многочисленные источники утверждают, что Рузвельт прочел книгу и что она ему понравилась - настолько, что он лично поддержал идею снять по ней фильм.

Конечно, Рузвельт не был наивен. “В Советском Союзе действует диктатура, не уступающая по жесткости другим существующим диктатурам”, - заявил он в 1940 году.

Однако при этом Рузвельт настолько был уверен в Сталине, что, даже когда СССР стоял на краю пропасти, Рузвельт продолжал твердо верить в его силу.

Через шесть недель после нападения Германии на Россию Рузвельт послал в Москву своего ближайшего советника, Гарри Гопкинса, поручив ему передать советскому руководству, что Рузвельт уверен в способности Сталина победить Гитлера, и что США будут оказывать всяческую помощь СССР в этой войне.

И это при том, что и в Госдепартаменте, и в военном ведомстве все были уверены: сталинский СССР - это колосс на глиняных ногах, который рассыпется под натиском гитлеровских войск.

“Уважаемый г-н Сталин! Это письмо Вам передаст мой друг Аверелл Гарриман, которого я попросил возглавить нашу делегацию в Москве”. Так начиналось послание, которое советский лидер получил осенью 1941 года, когда его солдаты вели тяжелые бои у самых стен столицы.

Рузвельт был одним из тех, благодаря кому Советский Союз начал получать жизненно необходимую помощь по ленд-лизу. Красная Армия получила десятки тысяч американских грузовиков, самолетов и другой техники, которая была столь необходима в смертельной схватке с Гитлером.

Когда в мае 1942 года нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, который был вторым по важности человеком в советском руководстве и воспринимался как будущий преемник Сталина, собирался нанести свой первый визит в Вашингтон, Рузвельт в письме Сталину настаивал: “Когда Молотов прибудет в Вашингтон, он может остановиться у нас в Белом доме, или, если хотите, мы можем приготовить для него отдельный дом неподалеку”.

Сталин отплатил Рузвельту взаимностью. Он распустил Коминтерн - организацию, главной задачей которой было распространение коммунистической революции на весь остальной мир. Это событие произошло в тот самый день, когда Джозеф Дэвис прибыл в Москву с посланием от Рузвельта.

В феврале 1945 года больной Рузвельт прилетел в Ялту, чтобы выразить уважение стране, которая разгромила фашистские армии, и, в то же время, чтобы обсудить будущее мироустройство.

В Ялте Рузвельт добился от Сталина согласия на вступление СССР в войну против Японии. Пока в Европе шли боевые действия, между Советским Союзом и Японией действовал пакт о нейтралитете, который позволял Советскому Союзу сконцентрировать свои ресурсы на борьбе с Гитлером, а также давал возможность осуществлять поставки по ленд-лизу через Дальний Восток.

Сталин согласился бросить свои закаленные в боях войска против Японии. Рузвельт считал, что участие Советского Союза в войне на Тихом океане будет играть важную роль, поскольку оно скрепит союз четырех великих держав.

Смерть Рузвельта потрясла Сталина. “Президент Рузвельт умер, но дело его должно быть продолжено. Мы окажем президенту Труману поддержку всеми своими силами”, - сказал Сталин Авереллу Гарриману, который привез в Москву печальное известие.

Почему же Рузвельта сегодня обожают, а Сталина ненавидят?

От посла Джозефа Дэвиса нам осталась такая цитата: “Ни один государственный лидер в истории не сталкивался с таким неправильным и искаженным восприятием, как люди, возглавлявшие Советское государство в те суровые годы”.

Но лучше всех свое положение понимал сам Иосиф Виссарионович. Однажды он сказал: “Мое имя будут хулить и поносить. Меня обвинят в самых ужасных преступлениях”.

В январе 1943 года на встрече в Касабланке (Марокко) президент США Ф.Д. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль заявили, что будут вести войну до безоговорочной капитуляции нацистской Германии. Однако ближе к концу войны некоторые политики на Западе стали осторожно высказываться в том духе, что требование безоговорочной капитуляции подстёгивает сопротивление Германии и затягивает войну. Кроме того, было бы неплохо, продолжали они, не доводить дело до полного разгрома Германии, а частично сохранить военную мощь этой страны в качестве заслона против усиливающегося Советского Союза. Тем более, если допустить, что советские войска войдут в Германию, то СССР прочно обоснуется в Центральной Европе.

По аналогичным мотивам Сталин также сомневался в практичности требования безоговорочной капитуляции и полагал, что ослабленная, но не до конца разгромленная Германия, уже не способная угрожать агрессивной войной, менее опасна для СССР, чем победившие англосаксонские страны, утвердившиеся в центре Европы. Ведь в 1922-1933 и 1939-1941 гг. СССР и Германия находились в дружественных отношениях.

На Тегеранской конференции глав правительств трёх союзных держав (28 ноября – 1 декабря 1943 г.) Сталин в частной беседе на ужине у Рузвельта предложил выставить к Германии конкретные требования капитуляции, как было в конце Первой мировой войны. Следовало огласить, сколько вооружения Германия должна выдать, и от каких территорий она должна отказаться. Лозунг безоговорочной капитуляции, по мнению Сталина, заставляет немцев сплачиваться и сражаться до ожесточения и помогает Гитлеру удерживаться у власти. Рузвельт промолчал и не дал ответа. Со стороны Сталина, очевидно, это была «пристрелка» с целью выяснить реакцию союзников. В дальнейшем он к этой теме не возвращался. На Тегеранской конференции СССР официально присоединился к декларации с требованием безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии.

Там же на Тегеранской конференции обсуждался вопрос о послевоенном территориальном устройстве Германии. Рузвельт предложил разделить Германию на пять государств. Президент США, кроме того, считал, что Кильский канал, Рурский бассейн и Саарская область должны быть интернационализированы, а Гамбург сделан «вольным городом». Черчилль полагал нужным отделить от Германии южные земли (Баварию, Вюртемберг, Баден) и включить их вместе с Австрией, а также, вероятно, Венгрией в «Дунайскую конфедерацию». Остальную Германию (за вычетом из неё территорий, отходящих к соседним государствам) британский премьер предлагал разделить на два государства. Сталин не выразил своего отношения к планам раздела Германии, но добился обещаний, что Восточная Пруссия будет отторгнута от Германии и поделена между СССР и Польшей. Польша, кроме того, получит значительные приращения за счёт Германии на западе.

Планы послевоенного раздела Германии на несколько независимых государств на некоторое время захватили и советскую дипломатию. В январе 1944 г. бывший посол СССР в Лондоне, заместитель наркома иностранных дел И.М. Майский составил записку, в которой обосновал необходимость расчленения Германии. В конце 1944 г. бывший нарком иностранных дел М.М. Литвинов также сформулировал проект, в котором доказывал, что Германия должна быть разделена минимум на три, максимум на семь государств. Эти планы изучались Сталиным и наркомом иностранных дел В.М. Молотовым перед Ялтинской конференцией великих держав в феврале 1945 г.

Сталин, однако, не спешил воспользоваться этими рекомендациями, а предполагал выяснить сначала позицию Англии и США. Ещё в сентябре 1944 г. на встрече в Квебеке Рузвельт и Черчилль обсудили план американского министра финансов Моргентау. По нему предполагалось лишить Германию тяжёлой промышленности вообще и разделить то, что от неё останется (за вычетом земель, отходящих к Польше и Франции), на три государства: северное, западное и южное. Такое деление Германии натрое впервые предусматривалось ещё в 1942 году в плане заместителя госсекретаря (министра иностранных дел) США С. Уэллса.

Однако к тому времени существенно изменились настроения влиятельных кругов на Западе. Как уже упомянуто, Советский Союз воспринимался в послевоенной перспективе большей угрозой, чем единая Германия, потерпевшая поражение. Поэтому Рузвельт и Черчилль не спешили обсуждать на Ялтинской конференции послевоенное государственное устройство Германии, кроме зон её оккупации великими державами. Сталин поэтому тоже не сделал подобных предложений. Проекты Майского и Литвинова были положены под сукно. Очевидно, что Сталин заранее им не сочувствовал. По той же причине, что и его западные партнёры, он не желал чрезмерного ослабления и раздробления Германии.

9 мая 1945 года, выступив по радио по случаю Дня Победы, Сталин, довольно неожиданно для западных союзников, заявил о том, что СССР не ставит целью расчленение Германии или лишение её государственности. Это была определённая позиция накануне последней встречи лидеров трёх победивших держав, состоявшейся с 17 июля по 2 августа 1945 года в Потсдаме. Когда на Потсдамской конференции союзники подняли вопрос об интернационализации Рурской области, то Сталин заметил, что его взгляды на этот вопрос «теперь несколько изменились». «Германия остаётся единым государством», – твёрдо подчеркнул советский лидер. Больше эта тема не поднималась.

Хотя саммиты, подобные конференциям «большой тройки», больше не собирались, на нескольких послевоенных совещаниях министров иностранных дел держав-победительниц было согласовано, что будущая Германия должна стать единым демократическим федеративным государством. Конституция ФРГ, провозглашённая в западных зонах оккупации 23 мая 1949 года, соответствовала этим планам. Проблема состояла в том, что как Запад, так и СССР хотели обустроить Германию на свой манер. В конечном итоге каждая сторона в «холодной войне» получила ту Германию, к которой стремилась – единую и под своим контролем, но не всю, а только часть её.

В 18:37 поступил вопрос в раздел ЕГЭ (школьный), который вызвал затруднения у обучающегося.

Вопрос вызвавший трудности

Ответ подготовленный экспертами Учись.Ru

Для того чтобы дать полноценный ответ, был привлечен специалист, который хорошо разбирается требуемой тематике "ЕГЭ (школьный)". Ваш вопрос звучал следующим образом: "Почему Рузвельт поддержал Сталина, а не Черчилля в вопросе об открытии второго фронта?"

После проведенного совещания с другими специалистами нашего сервиса, мы склонны полагать, что правильный ответ на заданный вами вопрос будет звучать следующим образом:

Рузвельт поддержал Сталина в вопросе открытия Второго фронта именно в Нормандии, а не на Балканах как предлагал Черчилль, потому что стремился к скорейшему разгрому Германии. А в предложении Черчилля не было военной логики, ведь если бы немцы высадились на Балканах, то им было бы проще обороняться, К тому же Рузвельт был заинтересован в том, чтобы страны - союзники помогали Америке в борьое с Японией. Сталин заявил о готовности начать войну против Японии сразу же после победы над Германией, если союзники признают новые западные границы СССР

Работы, которые я готовлю для студентов, преподаватели всегда оценивают на отлично. Я занимаюсь написанием студенческих работ уже более 4-х лет. За это время, мне еще ни разу не возвращали выполненную работу на доработку! Если вы желаете заказать у меня помощь оставьте заявку на

С первых дней войны президент Рузвельт увязывал помощь Америки поставками оружия и припасов Советскому союзу с прекращением гонений на Церковь. На следующий день после вторжения Гитлера в СССР в июне 1941 года он уведомил Сталина, что американская помощь и религиозная свобода идут рука об руку. В течение всего 1942 года он напоминал Сталину, что большой помощи от США не будет, пока в СССР не восстановят РПЦ. Сталин сдался Рузвельту за два месяца до Тегеранской конференции.

О том, как проходило требование Рузвельта о прекращении гонений на религию и Церковь в СССР, рассказывается в книге американского историка Сьюзен Батлер "Сталин и Рузвельт: великое партнерство" (Эксмо, 2017). В ознакомительных целях мы приводим отрывок из этой книги:

"Наиболее существенные шаги, получившие одобрение со стороны Франклина Д.Рузвельта, Сталин предпринял в религиозной сфере. За два месяца до Тегеранской конференции Сталин официально отказался от своей антирелигиозной политики. Ему было известно, что негативное отношение Советского Союза к религии являлось постоянной проблемой для Рузвельта. Президент знал, что это предоставляло широкие возможности врагам Советского Союза в США (особенно католической церкви) для критики в адрес советского строя, но это оскорбляло и его лично. Только наиболее близкие к Рузвельту люди были осведомлены о его глубокой религиозности.

Рексфорд Тагуэлл, близкий друг Рузвельта и член "Мозгового треста" (группы академиков) Колумбийского университета, который разработал первые рекомендации для политического курса Рузвельта на посту президента, вспоминал, что, когда Рузвельт задумывал что-то организовать, создать или учредить, он просил всех своих коллег присоединиться к нему в его молитве, когда он испрашивал божественного благословения на то, что они собирались сделать. Спичрайтер президента Роберт Шервуд считал, что "его религиозная вера была самой мощной и самой загадочной силой, жившей в нём ".

Рузвельт пользовался любой возможностью подчеркнуть необходимость религиозной свободы в Советском Союзе. На следующий день после вторжения Гитлера в СССР в июне 1941 года он уведомил Сталина, что американская помощь и религиозная свобода идут рука об руку: "Свобода поклоняться Богу, как диктует совесть, – это великое и фундаментальное право всех народов. Для США любые принципы и доктрины коммунистической диктатуры столь же нетерпимы и чужды, как принципы и доктрины нацистской диктатуры. Никакое навязанное господство не может получить и не получит никакой поддержки, никакого влияния в образе жизни или же в системе правления со стороны американского народа ".

Осенью 1941 года, когда германская армия подошла к Москве и Аверелл Гарриман вместе с лордом Бивербруком, газетным магнатом и министром снабжения Великобритании, собирался вылететь в Москву, чтобы согласовать программу возможных американо-английских поставок в Советский Союз, Рузвельт воспользовался этим случаем, чтобы вновь выступить в защиту свободы вероисповедания в СССР. Сталин находился в безвыходной ситуации, и Рузвельт знал, что более благоприятного момента ему может не представиться. "Я считаю, что это реальная возможность для России – в результате возникшего конфликта признать у себя свободу религии ", – писал Рузвельт в начале сентября 1941 года.

Он предпринял три шага. Во-первых, президент пригласил в Белый дом Константина Уманского, советского посла в Вашингтоне, чтобы сообщить ему, что будет чрезвычайно трудно утвердить в Конгрессе оказание помощи России, которая ей, как он знал, крайне необходима, из-за сильной враждебности Конгресса к СССР. Затем он предложил: "Если в ближайшие несколько дней, не дожидаясь прибытия Гарримана в Москву, советское руководство санкционирует освещение в средствах массовой информации вопросов, касающихся свободы религии в стране, это могло бы иметь весьма положительный просветительный эффект до поступления на рассмотрение Конгресса законопроекта о ленд-лизе ". Уманский согласился оказать помощь в этом вопросе.

30 сентября 1941 года Рузвельт провёл пресс-конференцию, в ходе которой он поручил журналистам ознакомиться со статьей 124 советской Конституции, в которой говорилось о гарантиях свободы совести и свободы вероисповедания, и опубликовать эту информацию. (После того как в прессе эта информация была должным образом обнародована, заклятый враг Рузвельта, Гамильтон Фиш, конгрессмен-республиканец от округа Рузвельта, Гайд-парка, с сарказмом предложил президенту пригласить Сталина в Белый дом, "чтобы он смог совершить обряд крещения в бассейне Белого дома")

Затем Рузвельт поручил Гарриману, уже готовому к отъезду в Москву, поднять вопрос о свободе вероисповедания в ходе общения со Сталиным. Как вспоминал Гарриман, "президент хотел, чтобы я убедил Сталина в том, насколько важно ослабить ограничения в отношении религии. Рузвельт проявлял обеспокоенность в связи с возможным противодействием со стороны различных религиозных групп. Кроме того, он искренне хотел использовать наше сотрудничество во время войны, чтобы повлиять на враждебное отношение советского режима к религии ". Гарриман поднял этот вопрос в разговоре со Сталиным таким образом, чтобы ему стало понятно: политическая ситуация и негативное общественное мнение США относительно России изменятся к лучшему, если "Советы проявят готовность обеспечить свободу вероисповедания не только на словах, но и на деле ". Как рассказывал Гарриман, когда он объяснил это, Сталин "кивнул головой, что означало, как я понял, его готовность что-то сделать ".

Гарриман поднял эту тему также в разговоре с Молотовым, который дал знать, что он не верит в искренность Рузвельта. "Молотов откровенно сообщил мне о том большом уважении, которое он и другие испытывают к президенту. В какой-то момент он поинтересовался у меня, действительно ли президент, такой умный, интеллигентный человек, так религиозен, как кажется, или же это делается в политических целях ", – вспоминал Гарриман.

Реакция советской стороны была вполне объяснима. Уманский, возможно, сообщил в Москву, что Рузвельт никогда не ходил на воскресные службы в Национальный собор – епископальную церковь, которую президенты и сливки общества из числа прихожан епископальной церкви в Вашингтоне традиционно посещали во время службы (хотя иногда он посещал церковь Сент-Джонс на Лафайет-сквер). Очевидно, Уманский не знал, что Рузвельт избегал Национального собора, потому что он терпеть не мог председательствующего в Вашингтоне епископа Джеймса Фримена.

Гарриман сумел добиться минимума. Соломон Лозовский, заместитель наркома иностранных дел, выждал сутки с момента отъезда Гарримана из Москвы, созвал пресс-конференцию и зачитал следующее заявление: "Общественность Советского Союза с большим интересом узнала о заявлении президента Рузвельта на пресс-конференции относительно свободы вероисповедания в СССР. За всеми гражданами признаётся свобода вероисповедания и свобода антирелигиозной пропаганды ". Наряду с этим он отметил, что советское государство "не вмешивается в вопросы религии", религия является "личным делом". Лозовский завершил заявление предупреждением в адрес руководителей Русской православной церкви, многие из которых всё ещё сидели в тюрьме: "Свобода любой религии предполагает, что религия, церковь или какая-либо община не будут использоваться для свержения существующей и признанной в стране власти ".

Единственной газетой в России, которая осветила это событие, были "Московские новости", англоязычное издание, которое читали только американцы. Газеты "Правда" и "Известия" проигнорировали комментарии Лозовского. Рузвельт не был доволен, поскольку он ожидал большего. Как вспоминал Гарриман, "он дал мне понять, что этого не было достаточно, и отчитал. Он подверг критике мою неспособность добиться большего ".

Через несколько недель, ознакомившись с последним проектом "Декларации Организации Объединенных Наций", подготовленным Госдепартаментом, который и должны были подписать 1 января 1942 года все страны, находившиеся в состоянии войны, Рузвельт попросил Хэлла внести в документ положение о свободе вероисповедания: "Я считаю, что Литвинов будет вынужден с этим согласиться ". Когда советский посол Литвинов, только что заменивший Уманского, возразил против включения в текст фразы, касавшейся религии, Рузвельт обыграл это выражение, изменив "свободу вероисповедания" на "религиозную свободу". Эта правка, по существу, незначительная и непринципиальная, позволила Литвинову, не искажая истины, сообщить в Москву, что смог заставить Рузвельта изменить документ и тем самым удовлетворить Сталина.

В ноябре 1942 года в антирелигиозной позиции советского правительства обозначились первые перемены: митрополит Киевский [и Галицкий] Николай, один из трёх митрополитов, которые руководили Русской православной церковью, стал членом Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Теперь, за два месяца до Тегеранской конференции, Рузвельт добился важных результатов и укрепил свои позиции. Сталин, который принимал участие в закрытии и/или уничтожении многих церквей и монастырей в России, начал рассматривать религию не через узкую призму доктрины коммунизма, а с позиции Рузвельта.

4 сентября 1943 года, во второй половине дня, Сталин вызвал к себе на "ближнюю дачу" в Кунцево Г.Карпова, председателя Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР, Георгия Маленкова и Лаврентия Берию. Сталин объявил, что он решил немедленно восстановить патриаршество, систему церковного управления во главе с патриархом, которая была ликвидирована в 1925 году, и открыть на территории Советского Союза церкви и семинарии. Позже в тот же вечер митрополиты Сергий, Николай и Алексий были вызваны в Кремль, и Сталин сообщил им о принятых судьбоносных решениях.

P.S. Таким образом восстановление Патриаршества и хотя бы частичная легализация Православной церкви в советском союзе заслуга исключительно настойчивости Франклина Д.Рузвельта. Как же реально относился к русской церкви "товарищ Сталин" прекрасно показывает эта картинка: