Кто такие смерды и холопы? Разряды зависимых крестьян Древней Руси: кто такие смерды, холопы, закупы, рядовичи, их сравнительная характеристика Смерды определение по истории.

Одним из наиболее запутанных вопросов истории домонгольской Руси является содержание термина "смерд", статуса этой категории населения. Не вдаваясь в историографию вопроса (ее можно найти в работах много занимавшихся им И.Я. Фроянова), вкратце можно сказать, что в настоящий момент есть две трактовки понятия "смерд". Первая - это аналог позднейшего "крестьянин", земледелец, иногда зависимый от землевладельца, но при этом лично свободный. Вторая трактовка рассматривает смердов, как посаженных на землю рабов-пленных из неславянских плмен, и данников - также неславян (в "Повести временных лет" подчиненные русским князьям, Рюриковичам, народы очень ясно делятся на две категории - "СловЂнескъ языкъ въ Русі" и "инии языцЂ, иже дань дають Руси" - в то время, как "словенеск язык" инкорпорировался в понятие "Русь",остальное население Восточной Европы оставалось вовне, воспринимаясь, как данники, и только). К сторонникам последней точки зрения принадлежит и И.Я. Фроянов.

Само существования двух точек зрения на этот вопрос говорит, что данные сохранившихся летописец и иных документов не дают однозначного ответа на вопрос о статусе смердов. Особенно неясны летописные данные, где применение данного термина может носить не юридический, но риторический характер.

В лЂто 6604. Святополкъ и Володимеръ посласта к Олгови, глаголюща сице: «поиди Кыеву, ать рядъ учинимъ о Руской земьлЂ предъ епископы, игумены и предъ мужи отець нашихъ, и передъ горожаны, дабы оборонили землю Русьскую отъ поганых». Олегъ же усприемъ смыслъ буй и словеса величава, рече сице: «нЂсть лЂпо судити [мене] епископомъ и черньцемъ, или смердомъ»

По контексту, здесь смердами названы и "мужи", то есть бояре и дружина князей, и "горожане". Ясно, что это - риторический оборот, но возможность введения таковых в летопись делает ее данные в данном вопросе менее весомыми,.чем хотелось бы.

К сожалению, очень мало для решения вопроса о смердах пока привлекалась такая группа источников, как берестяные грамоты. За полстолетия их изучения число найденных грамот перевалило за тысячу, и многие из них - деловые записки или юридические документы, то есть именно в них мы можем рассчитывать на максимальную корректность применения термина.
Первое упоминание смерда тут - грамота № 247, первая половина XI века. Некий смерд обвинялся во взломе на сумму сорок резан, автор грамоты сообщает, что замок и двери целы, хозяин (видимо, помещения, во взломе которого обвинялся смерд) дело возбуждать не желает, поэтому с клеветника следует взыскать штраф, а смерд должен что-то уплатить "владыке", новгородскому епископу (очевидно, плату за судопроизводство). В конце грамоты говорится о не то возможном, не то состоявшемся избиении клеветника смердами.
О статусе смерда тут можно сказать только то, что на раба он явно не похож. Раб - челядин, холоп - ни в договорах языческой Руси с Византией, ни в "Русской правде" - не выступает как сторона процесса, за него отвечает его хозяин. Смерд же выглядит по данным этой грамоты юридически самостоятельным.
Менее удачно кончилось для представителя интересующей нас социальной группы история, описанная в грамоте 607 , датируемой концом XI столетия. Тут говорится об убийстве некоими Сычевичами новгородского смерда по имени Жизнобуд, они же захватили наследство Жизнобуда.
Отметим, что, по всей видимости, Жизнобуд был не очень беден. Так же достойно внимания очевидно славянское имя персонажа грамоты. Наконец, он как-то особенно был связан с Новгородом - "новгородский смерд".
Про крайне запутанное дело о краже (или кражах) сообщает грамота № 907 от некоего Тука Гюряте (очевидно, тогдашнему посаднику Гюряте Роговичу). В частности, один из фигурантов обвиняется в получении у "Иванкова смерда" трех гривен за молчание. Тут мы можем говорить о зависимости, хотя и совершенно неясно, какого характера, данного смерда от неизвестного Иванко. Передавал ли он свои деньги или деньги Иванко, так же непонятно. В Иванко видят посадника Иванко Павловича, занявшего место после Гюряты.
Грамота 724 отражает столкновение интересов при собирании дани с населения Заволочья в конце XII века, и упоминание в ней вроде бы укладывается в версию Фроянова. Однако тут ж упомянуты и "люди", и "сельчане", но смерды приходят "от Андрея" (Боголюбского?) и неясно, идет ли речь о местном населении или о каких-то людях, пришедших в Заволочье из суздальских земель.

Грамота 935 , рубежа XII-XIII веков представляет собою список должников или участников некоей складчины. Среди перечисленных имен есть некий "смерд", доля которго такова же, как и у Федора, Гаврилы и некоего Гречина, в котором комментаторы видят известного новгородского иконописца тех времен Олисея Гречина. Это, вкупе с тем, что имя смерда не указано, наводит на мысль, что речь идет не о смерде, а о Смерде - прозвище или мирском имени, которое получил обладатель более высокого статуса (в "Словаре древнерусских личных имен" Н.М. Тупикова мы находим лично свободных крестьян с именами Холуй и Холоп, а так же дворян (!!) по имени Крестьянин, встречается там и собственно имя Смерд, также дворянское).

Наиболее интересна датируемая примерно тем же временем, что и предыдущая, грамота № 410. Среди ряда должников в ней упомянуты трое смердов. Имя одного из них не читается из-за дефекта бересты, остальных зовут Доман и Братьша. Их имена в целом ряду других, связанные с ними суммы, по-видимому, никак не коррелируют с их статусом. С другой стороны, уже само упоминание, что именно они в этом ряду смерды, делает весьма уязвимой широко распространенное отождествление смерда с крестьянином или сельским жителем вообще. Наконец, обращает внимание, что оба из сохранившихся имен смердов опять-таки славянские, как и у уже упоминавшегося Жизнобуда.

Это последнее упоминание смердов в берестяных грамотах.

Что же выясняется из сведений о смердах в берестяных грамотах Новгорода?

С одной стороны, исходя из этих данных, смердов нельзя назвать просто другим названием крестьянства - иначе их не выделили бы в 410 грамоте

С другой сторны, однозначно примкнуть к версии Фроянова грамоты тоже не позволяют. Во-первых, как мы уже видели в случае с неправедно обвиненным смердом, смерды могли выступать как сторона в суде. Их юридческую дееспособность мы видим и в том, что им (а не их хозяевам) дают деньги в долг и ждут возврата (410) - холопы или челядины никогда не выступают нив качестве стороны в тяжбе, ни в качестве должника.

Еще более сомнительной такую версию делают имена смердов. Во всех трех случаях, как мы видели, это были славянские имена - Жизнобуд, Доман, Братьша. Конечно, само по себе это может ничего не значить, соседние со славянами менее развитые племена зачастую перенимали славянскую антропонимику (одним из наиболее ранних примеров подобного заимствования является старейшина ливов Дабрел из хроники Генриха Латвийского, в имени которого трудно не узнать русское Добрил), но странно, что иных имен у смердов просто нет! Ведь и у того же Генриха Латвийского, наряду с Дабрелом, упоминается немало ливов с собственными племенными именами. Сохранилось немало грамот, прямо или косвенно упоминающих о неславянских соседях и данниках новгородцев. С XII века по XIV в грамотах в изобилии встречаются имена типа Нустуй, Оявелге, Тадуи, Вигарь, Иголайд, Муномел, Икагал и прочие, прочие, прочие. Так вот никогда, ни один из носителей финского имени не назван смердом. Равно не названы смердами и носители балтских антропонимов типа Домант, Омант, Римша, Кулба. Встречающиеся в грамотах XII века загадочные "дикатые люди" и "вежники", в которых А.А. Зализняк предполагает карел или лопарей, также не отнесены к смердам. Представляется очень маловероятным, с учетом этого, чтобы термин "смерд" относился к рабам или данникам неславянского происхождения.

Каков общий вывод?

Данные берестяных грамот о смердах не укладываются ни в первую, ни во вторую версию объяснения этого социального термина. Смерды не могут рассматриваться, как обобщающее название крестьянства, иначе Братьша, Доман и их оставшийся для нас безымянным сотоварищ не были бы отмечены среди прочих персонажей долговой записи именно как смерды. С другой стороны, то, что смерды могли выступать, в качестве тяжущейся стороны или должника, делает затруднительным отнесение их к категории лично зависимых. Не находит потверждение и версия о связи смердов с каким-либо иноэтничным элементом.
К сожалению, на вопрос об основании, по которому людей относили к социальной группе "смерды", изучение берестяных грамот ответа не дало.

Использована работа А.А. Зализняка Древненовгородский диалект, М.: Языки славянской культуры 2004

Хотя, как такового рабства на Руси не было, зато было четкое различие сословий. К такому сословию и принадлежали люди, именуемые словом "смерд". Само слово, принадлежит индоевропейской ветви языков и переводится как "простой человек".

В самом начале своего появления, смердами считали обычных свободных сельских жителей. Но с приходом крепостничества, они стали собственностью князей. Номинально, смерды считались низшим сословием, но все-таки обладающими некоторыми правами. Смерды имели собственную землю, но это не освобождало их от работы на землях хозяина. Стоимость жизни смерда и холопа оценивалась в 5 рублей. Столько в казну нужно было заплатить если убили представителя низшего сословия.

С приходом христианства, слово смерд постепенно заменяется на "крестьянин". Со временем, смердами стали называть обычных простолюдинов, и оно приобрело негативных смысл.

Смерды обязаны были служить в армии. Но имели право откупиться. А поскольку многие из них были довольно богатыми, то откупиться от армии лошадью или парой свиней, не составляло труда. Смерды вели общинный образ жизни и если один из них погибал, то имущество делили между всей общиной. Если у смерда была семья, то имущество можно было передать своим сыновьям.

Холопы фактически не имели никаких прав. Это были по сути настоящие рабы.

Если смерды проживали только в сёлах, то холопы были и в городах.

Интересно, но их рабское положение отменил царь Пётр1 в 1723 году.

Существовала еще одна бесправная прослойка общества, это челядины. Во время захвата новых земель, знатные люди привозили или покупали жителей этих территорий. Такие люди даже не имели статуса человека. Скорее к ним относились как к вещам.

Холопам запрещалось иметь имущество. Владельцы могли спокойно убивать и продавать холопов. Но сели кто-то из знатных граждан убивали чужого холопа, то когда полагался штраф. Становились холопами по разным причинам. Можно было родится от холопа, попасть в холопы можно было за долги или некоторые преступления. Женщина, выходившая замуж за холопа, сразу становилась холопкой. В отличие от смердов, холопом разрешалось обучаться разным не сложным профессиям. Чем образование был холоп, тем выше была его цена. Князь был волен освободить холопа и тот мог стать смердом.

Смерды как категория древнерусского населения

Итак, согласно древнерусскому периодическому изданию под названием «Русская правда», смердами на Руси принято было называть класс крестьян, являющихся изначально свободными землевладельцами в отличие от тех же холопов. По мере развития в русских землях помещичьей системы, смерды становятся зависимыми от господ, вследствие чего закрепощаются. Но известный историк Греков Б. даёт немного другую трактовку данному понятию «смерд».

Так, по его мнению древнерусские смерды являлись частью сельской общины, однако на протяжении всего времени были зависимыми от князя Киевской Руси. Но обоснованность, как впрочем и необоснованность данной точки зрения опровергнуть или доказать очень трудно. В качестве единственного авторитетного мнения в противовес теории Грекова можно считать текст «Русской правды», согласно которому, нигде не упоминается то, что смерды являлись зависимыми только от Киевского князя.

Смерды могли передавать в наследство землю, а в том случае, если у них не было детей, то всё имущество отходило князю. Необходимо также отметить, что за убийство смерда виновнику назначался довольно мизерный (как для человеческой жизни) штраф в пять гривен, в то время как за то же преступление, совершённое против любого иного человека сумма штрафа являлась сорок гривен.

Вместе с этим, в Новгородском княжестве смерды всегда находились в полном подчинении государства. К понятию «смерд» там принято было относить всю категорию низших слоёв населения, подчиняющихся князю. При этом, они осуществляли деятельность на собственных земельных участках, а также уплачивали немалый налог в государственную казну. Однако в любой момент князю позволялось переселение смердов или даровать их церкви. Кроме этого, в Новгородской республике смерды отбывали натуральные повинности и были обязаны поставлять лошадей, а также кормить воинов в военное время. Также нужно отметить, что в отличие от обычных крестьян-общинников, которые проживали в весях, смерды должны были жить в сёлах.

Любопытным фактом является и термин, появившийся между одиннадцатым и четырнадцатым веками. «Осмердить» - то есть, фактически захватить население и селения вражеского княжества во время княжеских распрей и междоусобных войн. После пятнадцатого века категория смердов переходит крестьянству, но сам термин продолжается использоваться и означает неофициальное обращение к низшим слоям населения царя.

Помните знаменитые цитаты из всеми любимого «Ивана Васильевича», который меняет профессию: «Ты почто боярыню обидел, смерд?», «Ах ты, бродяга, смертный прыщ, смерд!»? Мы дружно хохочем над недоумением Якина (Михаила Пуговкина), любуемся Грозным (Юрием Яковлевым), а вот когда берёмся перечитывать бессмертную комедию Булгакова, обращаем внимание и на замечательный язык, коим произведение написано.

Смерд смерду рознь

Современный читатель, быстренько забывающий уроки по такому школьному предмету, как история, наверняка сходу и не скажет, что такое смерд, точнее, кто это. А вот любознательному, конечно, будет интересно выяснить, что таким образом именовались жители древнерусского государства, за исключением знати (бояр) и духовного сословия. Т.е. под этим понятием подразумевался торговый люд, купцы и ремесленники, бродячие скоморохи и горожане, а также крестьяне. Так что такое простолюдин, человек разночинного происхождения. Однако с течением времени слово приобретает иную семантику.

Крестьянский вопрос

Теперь некоторые уточнения. Крестьяне на Руси были некогда свободными землепашцами. Затем, по мере закрепощения, они стали делиться на три категории: «люди», «холопы», «смерды». «Людьми» назывались не имеющие хозяев-бояр граждане низкого происхождения. Как гласит «Русская правда» (тестовый юридический документ XI-XVI веков), если кто-то убьёт свободного человека и будет пойман, он должен заплатить штраф в 40 гривен. А что такое смерд, если его жизнь стоила не более жизни раба (холопа) - 5 гривен? Тоже, получается, раб. Чей? Князя, т.е. боярина.

К категории смердов постепенно стали относить и тех свободных крестьян-земледельцев, которые закрепощались по мере социального расслоения и роста помещичьих угодий. Это значение слова характерно именно для времён Киевской Руси.

Смерд «по-новгородски»

Новгородская республика была особой территорией. И правила там действовали свои. Что такое смерд по местным законам? Это земледелец, зависимый от государства, а не от частного хозяина. Затем к данной категории стали относить вообще всех крестьян. На Руси именно землепашцы являлись самой многочисленной категорией граждан. Государство давало им земельные наделы, за что смерды платили в казну налоги, а князьям - повинность «натурой»: продуктами питания, полотном, живностью домашней и т. д. Жить такие крестьяне обязаны были в селах (от слова «сел», т.е. «оседлый»). Примерно к XV веку термин «смерды» заменяется на «крестьяне». А так как армия набиралась из простого народа, во времена и несколько позже таким словом звались служивые люди.

В документах (приказах, посланиях, грамотах, челобитных) того времени это официально принятая форма при обращении царя к солдатам. Через несколько столетий понятие «смерд» превратилось в презрительное, почти бранное обозначение крепостных и разночинцев. Кстати, во времена княжеских усобиц было специфическое, затем вышедшее из употребления слово «осмердить»: захватить в плен подданых князя-недруга.

И ещё об этимологии и словоупотреблении

Если говорить о то оно относится к индоевропейской языковой группе. Лексическую трансформацию мы рассмотрели. Остаётся сказать ещё о добавочном смысловом значении, полученном в процессе употребления. От слова «смерд» образовался глагол «смердить», т.е. «дурно пахнуть». Дело в том, что в избах, где жили беднейшие крестьяне и рабы-холопы, оконца затягивались совсем не пропускавшим воздух. Топились печи «по-чёрному», дым едва выходил из помещений, всё прокуривая насквозь. А поздней осенью, зимой и ранней весной вместе с людьми в избах держалась и домашняя птица со скотиною. Понятно, что «аромат» смерда можно было учуять за версту. Поэтому с течением времени слово «смерд» вместо «крепостной» стало обозначать грязного, неопрятного, воняющего человека. Современный синоним - «бомж».

smurdi, smardones) - социальный слой слав. общества раннего средневековья. В источниках 11-12 вв. С. отмечены в Киевской Руси (Русская правда и др. источники), в Польше, у полабских славян; С., возможно, были также на Балканах. По вопросу о том, какой социальный слой др.-рус. общества обозначался термином "С.", существуют три осн. точки зрения: 1) С. - обозначение всей массы сельского населения: первоначально С. - свободные общинники, затем с развитием феод. отношений они постепенно утрачивают свою свободу и в течение длительного времени сосуществуют свободные и зависимые С. (Б. Д. Греков, И. И. Смирнов). 2) С. - крестьяне, сидевшие на гос. земле и обложенные данью, позднее с развитием феод. отношений из их среды выделяется группа С., находившихся в непосредств. зависимости от князя-вотчинника (Л. В. Черепнин). 3) С. - особая группа зависимого полусвободного населения, близкая по положению к зап.-европ. литам (С. В. Юшков) или формирующаяся из посаженных на землю холопов и близкая им по своему юридич. положению (А. А. Зимин). По мнению сторонников двух первых точек зрения, нормы Русской правды отражают гл. обр. положение наиболее угнетенных групп С., а не всего слоя С. в целом. Положение С. было двойственным. В отличие от раба, С. имел свою семью и имущество, платил штраф за совершенные проступки. Вместе с тем юридически он был неполноправен; убийство С. наказывалось таким же штрафом, как и убийство холопа. Его выморочное имущество наследовал князь (возможно даже, что первоначально по отношению к С. применялось право "мертвой руки"). Запрещение "мучить" (пытать при суд. разбирательстве) С. "без княжа слова" указывает на особое отношение С. Русской правды к князю. С нач. 12 в. земли, населенные С., передаются в собственность отд. феодалам. На протяжении 12-13 вв. упоминания о С. сохранились в источниках, повествующих о событиях в Галицко-Волынской и Новгородской землях. В нек-рых случаях термином "С." в этот период обозначалось, по-видимому, все сельское население той или иной местности. С. Новгородской и Псковской земель 14-15 вв. выступают в источниках как крестьяне-собственники, владеющие землей коллективно (целыми общинами) или индивидуально и обладающие правом свободно отчуждать свои наделы. Но их личная свобода ограничена: им запрещен переход на чужую терр. или под патронат князя, а князю запрещено принимать от С. жалобы на "господу". С. должны были исполнять также определенные повинности ("дани", "работы") в пользу города как коллективного феод. сеньора. Сведения о С. у полабских славян, гл. обр. лужицких сербов, и в Польше гораздо более скудны. По мнению одних исследователей, С. у полабских славян - это слой полусвободных людей, существовавший с давнего времени; по мнению других, - первоначально осн. масса свободных слав. общинников, постепенно утративших свою собственность и свободу в результате завоевания. С. у полабских славян упоминаются в грамотах уже в составе населения тех или иных владений, к-рые жаловали отд. феодалам герм. императоры. В них отличают С. от рабов, приравнивают их к полусвободным - литам или наз. колонами. В Польше в грамотах 12-13 вв. С. также упоминаются в составе населения пожалованных отд. феодалам владений. Кроме них, упоминаются и смерды князя, к-рых наз. его сервами. По мнению ряда исследователей, в Польше термин "С." служил первоначально для обозначения осн. массы свободных общинников, польский историк К. Бучек считает, что С. - это холопы, посаженные на землю. Лит.: Юшков С. В., К вопросу о смердах, "Уч. зап. Саратов. гос. ун-та", 1923, т. 1, в. 4; Правда Русская, т. 2, М.-Л., 1947; Греков Б. Д., Киевская Русь, (М.), 1953; Черепнин Л. В., Из истории формирования класса феодально-зависимого крестьянства на Руси, ИЗ, т. 56, М., 1956; Зимин A. A., О смердах Др. Руси XI - нач. XII вв., в кн.: Историко-археологич. сб., (М., 1962); Смирнов И. И., Очерки социально-экономич. отношений Руси XII-XIII вв., М.-Л., 1963; Марасинова Л. М., Новые псковские грамоты XIV-XV вв., М., 1966; Рыськин Б., Смерды в областях нем. колонизации XI-XIII вв., "ВИ", 1948, No 3; K?tzschke R., Zur Sozialgeschichte der Westslaven, в сб.: Jahrb?cher f?r Kultur und Geschichte der Slaven, Bd 8, Hl 1, Breslau, 1932; Tymieniecki K., Uwagi o smerdach (smardach, smurdach) Slowianskich, в сб.: Studia historica, Warsz., 1958; его же, Smardowie polscy, Poznan, 1959. Б. Н. Флоря. Москва.