Почему александр невский стал другом татарского хана и заключил союз с ордой. Зачем Александр Невский подчинил Русь Золотой Орде Александр невский и татаро монгольское иго

Набег или иго. Александр Невский, Даниил Галицкий и Миндовг. Недостойные сыновья Невского. Темник Ногай н Волжская Орда. Участие русских князей в татарских походах и татарских царевичей - в русских

Итак, согласимся с тем очевидным фактом, что после первого разбойничьего набега татаро-монгольские полчища, отягощенные добычей, покинули русские пределы, а также с тем, что в этом первом набеге они не щадили ни мирян, ни духовенство; и это обстоятельство свидетельствовало о том, что речь идет именно о набеге, а не о завоевании, ибо завоеватель, то бишь новый хозяин курочки Рябы, несущей золотые яйца, не стал бы ее резать. Часть кочевников ушла на Волгу, другая - двинулась в новый набег, теперь уже на Западную Европу. На Руси не осталось ни оккупационной администрации, ни воинских гарнизонов. Князья, руководствуясь древними правилами престолонаследия, продолжали владеть своими обезлюдевшими уделами, место великого князя владимирского после гибели Георгия Всеволодовича (март 1238 г.) по праву старшинства занял его брат Ярослав, пришедший со своей дружиной из Киева. Считается, что до возвращения Батыя из Западного похода никто из князей русских в переговоры с ним не вступал и дани ему не платил. А это все-таки ни много ни мало, а четыре года после падения Владимира. Считаться-то считается, но как прикажете относиться к упоминаниям в западных хрониках об участии русских воинов в походе Батыя на запад, во время которого они якобы зарекомендовали себя наихудшим образом? На каком положении в свите Батыя находился тысяцкий Димитр, последний комендант Киева, к советам которого хан прислушивался? Как расценивать утверждение С.М. Соловьева о том, что Александр Невский посетил Орду накануне (?!) Ледового побоища? Кстати, это утверждение продублировал и советский историк И.Б. Греков, хотя оно не вписывается в общую хронологию событий - посещение это почему-то опережает вояж отца Александра, ордынского первопроходца, выкупившего в 1243 году ярлык на великое владимирское княжение. Как видим, далеко все не просто… Если судить по литературным источникам, СевероВосточная Русь вплоть до 1252 года была предоставлена самой себе. А затем между Александром и его братом Андреем возник спор о великом княжении, и разрешился он лишь с помощью Неврюевой рати, пришедшей на Русь то ли по просьбе Александра Невского, то ли исключительно по воле великого хана. Заметим, что это была первая рать после Батыева нашествия. Правда, есть достаточно авторитетное мнение, касающееся причины появления этой рати: существовала-де угроза создания антимонгольской коалиции в лице тогдашнего великого князя владимирского Андрея и Даниила Галицкого, скрепленной семейным союзом, то есть браком Андрея и дочери Даниила. Так ли, иначе, но дружина Андрея была разбита, Переяславль и Суздаль разрушены, а сам князь бежал в Новгород, а затем и еще дальше… в Швецию. Великим князем становится Александр Невский.

Но все это только часть правды. Многие историки стыдливо замалчивают сам факт прибытия в Орду русских князей, претендующих на владение удельным или великокняжеским столом. Нужно смотреть правде в глаза. Приезд князя в Орду означал безусловное признание им того, что княжество, на которое он претендует, принадлежит уже не ему, а хану - по праву военной добычи. Поэтому соискатель ярлыка на княжеский стол должен был доказывать свои прежние права на свое же родовое гнездо и выторговывать условия, на которых он может остаться в нем, но не как хозяин, а как князь, находящийся на службе хана. Чаще всего князь в такой ситуации давал обязательства выплачивать дань, участвовать в войнах хана и беспрекословно подчиняться ханской воле. Так какие же это отношения партнеров или союзников, в чем нас хотят убедить протатарски настроенные авторы? Скорее, это были такие отношения, какие складываются между победителем и побежденным.

Тем не менее в этом альянсе для русичей все же был один положительный аспект. Получение ханского ярлыка на княжение означало для других князей и иностранных государей то, что княжество это является собственностью хана и что хан будет защищать свои владения всеми доступными ему способами. Думается, в те времена подобная «крыша» многого стоила, так как желающих скрестить свое оружие с татарами даже в агрессивно настроенной Европе не наблюдалось, а следовательно, и даннические отношения вполне оправдывали себя. Через это унижение прошли практически все русские князья, а кто не прошел, тот в конечном итоге оказался под пятой католических государств Европы или языческой Литвы.

Что касается дани, то устанавливалась она не сразу и не для всех. Если практически безначальные Киев, Чернигов и Переяславль-Южный тотчас после 1240 года превратились в проходной двор даже для малочисленных татарских отрядов, бравших у жителей все, что им только заблагорассудится, а в Галицко-Волынском княжестве, сохранившем централизованную власть, баскаки появились после 1249 года, то в Северо-Восточную Русь первые татарские переписчики населения, «численники», наведались лишь в 1257 году, или почти через 20 (!) лет после падения Владимира.

Реакция, казалось бы, покоренного населения на подушное обложение в пользу Орды тем не менее была неадекватной. Об этом свидетельствует бунт, который пришлось усмирять вооруженной рукой Александру Невскому. Татары не послали карательную экспедицию на Русь не только благодаря дипломатическому таланту великого князя и его превентивным мерам, но, видимо, еще и потому, что в тот год их больше занимало Галицко-Волынское княжество, откуда Даниил в надежде на помощь Папы Римского и католических величеств изгнал баскаков и татарские гарнизоны. Потом еще дважды, в 1259 и 1262 годах, Северо-Восточная Русь поднималась против «численников», что в итоге стоило жизни Александру Невскому (1263 г.), бросившемуся в Орду задабривать татар.

Как хочется верить в предположение, что это была Христова жертва с его стороны во спасение земли Русской. Хотя почему бы и нет? Ведь еще десять лет после его смерти, вплоть до 1273 года, Бог миловал Русь от разрушительных ордынских набегов. Эта тридцатипятилетняя передышка после Батыева нашествия и двадцатилетняя - после Неврюевой рати позволила нашим далеким предкам поднять заброшенные хозяйства, отстроить города, частично восстановить народонаселение, повысить обороноспособность. Не говорит ли это о том, что в сложившихся к тому времени обстоятельствах выбор Александра Невского был единственно правильным? А обстоятельства сложились такие: русские удельные князья, находившиеся между собой в разной степени родства (от «семиюродного» племянника до родного брата), были настолько разобщены, что об объединении усилий по свержению татаро-монгольского ига не могло быть и речи.

Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что разобщенность эту нельзя приписывать исключительно Руси, потому как она была свойственна практически всем раннефеодальным государствам только лишь с разницей во времени: кто раньше, кто позже.

Да и что было свергать? Татары пришли и ушли. Они не захватили страну, не остались в ней, они не принялись управлять ею самостоятельно и напрямую. Они поступили иначе. Своей жестокостью, своей способностью создавать подавляющее преимущество в военной силе в нужное им время и в нужном им месте они на какое-то время подавили у князей волю к сопротивлению и сделали объективно невозможным в условиях раздробленности Руси и малочисленности населения противостоять профессиональной армии, приходящей из бескрайних степных просторов и уходящей неведомо куда. В этой ситуации «хозяину земли русской», по обычаю тех времен, было выгоднее откупиться от сезонных набегов кочевников сезонными же посылками «выхода». Это им напоминало прежние времена, когда их отцы «покупали мир» у половцев. Да и покупали-то иной раз не по слабости, а потому, что не хотели лишней крови. В ситуации же с татарами русские были слабее, поэтому их вынужденное непротивленческое поведение оказалось лучшим решением в сложившейся ситуации. И будущее это подтвердило. Конечно, они рассчитывали, что уступка эта временная, что нужно лишь подкопить силенок - и татары, как и половцы, будут отброшены в Дикую Степь.

Такая политика была исторически оправдана еще и потому, что на русские земли заглядывались и другие претенденты, которые шли значительно дальше простого разбоя и получения дани. Они приходили, чтобы расширить свое жизненное пространство. В отличие от веротерпимых татар, они мечтали разрушить православие и привить русскому народу чуждые ему католические порядки. Вот с их-то стороны существовала реальная угроза и русской государственности, и русской самобытности, и русскому будущему на Русской земле. Понимая это, Александр Ярославич и вел с ними борьбу не на жизнь, а на смерть. В период между падением Владимира (февраль 1238 г.) и разрушением Киева (декабрь 1240 г.) Александр успешно отражает шведское наступление (15 июля 1240 г.), за что получает к своему имени почетную приставку «Невский». После возвращения татар из Западного похода он наносит сокрушительное поражение немецкому ордену на льду Чудского озера (5 апреля 1242 г.) и покрывает себя неувядаемой славой.

Отец Александра, Ярослав Всеволодович, как мы уже говорили, первым из русских князей признал над собой власть Батыя и пошел к нему на поклон (1243 г.), дабы сохранить за собой Владимирский стол. Но в те времена еще силен был хан Великой Орды Гуюк, желавший лично решать вопросы престолонаследия в покоренных странах. Путешествие владимирского князя в Каракорум (1245–1246 гг.) хоть и сопровождалось видимыми знаками внимания и ханского расположения, но завершилось смертью Ярослава от преподнесенного ему яда.

А в это время Александр Невский, ранее усмиривший шведов и немцев, вынужден был заниматься делами литовских племен, чьи князья, воодушевленные ослаблением Руси в результате Батыева нашествия, хотели и для себя оторвать часть русских земель. В 1245 году он наносит им три поражения подряд: у города Торопца, на берегу озера Жизцо и у города Усвята. Однако смерть отца и приказ Батыя привели его вместе с младшим братом Андреем сначала в Волжскую, а затем (в 1246 г.) и в Великую Орду, откуда Андрей вернулся великим князем владимирским, а Александр - князем киевским и новгородским. Чем было продиктовано такое «назначение», трудно ответить однозначно: то ли желанием стравить братьев, то ли тем, что в прежние годы Александр надежно противостоял шведско-немецко-литовской экспансии, а стало быть, он и должен был продолжать свой ратный промысел.

Далее как раз и последовало, с одной стороны, сближение Андрея Ярославича и Даниила Галицкого (1250 г.), свидетельствующее о создании антитатарской коалиции, а с другой - братание Александра Невского с сыном Батыевым Сартаком (1251 г.). Затем была печально знаменитая Неврюева рать, поражение Андрея и его бегство в Швецию. И хотя Александр Невский не принимал участия в этом походе, плоды «победы» достались ему и он занял великокняжеский стол (1252 г.).

Последующие годы все его внимание было сосредоточено на проблемах северо-западных окраин. Невский добивается ряда побед над литовским князьями и ливонскими рыцарями (1253 г.), а также шведскими феодалами в Финляндии (1256 г.). Однако смерть Батыя и убийство его сына и наследника Сартака, относительно благожелательно расположенных к Северо-Восточной Руси, круто меняют содержание татарско-русских отношений. Полувассальные-полусоюзнические отношения эти уже не устраивают нового хана Берке. Он требует полного подчинения русских князей и полновесной дани от них. И с этой целью посылает своих чиновников для переписи населения не только во Владимир и Суздаль, но и в Новгород, считавшийся до того времени независимым. Сознавая невозможность военного противостояния превосходящим силам ордынцев и не желая нового татарского нашествия, Александр Невский берет на себя выполнение неблагодарной миссии: ему пришлось арестовать заартачившегося было сына, Василия, казнить его советников, чтобы добиться своего - избежать повсеместного разорения и массового кровопролития. Русские города заполняются корыстолюбивыми откупщиками - сборщиками налогов, установившими такие высокие штрафные санкции за недоимки, что в 1262 году жители Владимира, Суздаля, Ростова единодушно восстали против лихоимцев, «некоторых убили, а прочих изгнали». Великому князю вновь приходится усмирять своих подданных и подарками вымаливать прощение в Орде. Это была его дипломатическая победа.

Не менее удачную политику он проводил и на северо-западе. В 1252 году устанавливает дружеские отношения с норвежским королем, планируя династический брак, а в 1262 году - с Миндовгом, объединившим разрозненные литовские княжества, и договаривается с ним о совместном походе против немецких крестоносцев. Но судьба распорядилась иначе. В 1263 году оба они заканчивают свой земной путь: Невский - от татарского яда (?), а его несостоявшийся союзник - от руки Довмонта, будущего псковского князя и будущего местночтимого православного святого, у которого Миндовг вероломно отнял жену.

Деятельность Александра Невского - это лишь один из вариантов развития русской истории в середине ХIII века. Был и другой, избранный князем Даниилом Галицким, участвовавшим еще в битве на Калке (в 1223 г.). Его жизнь с младых ногтей проходила в условиях непрекращающейся борьбы за отцовское наследие.

Как и Александр Невский, Даниил Романович лично не вступал в открытый бой с войсками Батыя и его ордынских преемников. Но если Александр во времена Батыева нашествия оберегал другие рубежи Русской земли, а при угрозе очередного татарского набега торопился в Орду, чтобы умилостивить хана и его окружение, дабы отвратить надвигающуюся беду, то по-европейски воспитанный Даниил почему-то предпочитал при приближении татарских орд оставлять свое княжество на попечение воевод и брата и под предлогом поиска союзников скрываться то в Венгрии, то в Польше. В более спокойные времена он охотно принимал участие в «междусобойчиках» европейских монархов.

После зимнего опустошения (1240/41 г.) татары его особенно не беспокоили, дани не требовали, лишь наблюдали, чем закончится борьба князей с Ростиславом Михайловичем Черниговским, опиравшимся в войне за Галицко-Волынское княжество на венгерских и польских союзников. Победа Даниила и Василька Романовичей над Ростиславом в августе 1249 года выдвинула их в число сильных и авторитетных европейских государей, и Батый, для которого усиление любого соседа было опасно и нежелательно, решил их остановить. Из Орды раздался грозный окрик: «Дай Галич!» Не готовый к новой войне, Даниил со словами: «Не дам полуотчины своей, сам поеду к хану» - в конце 1250 года отправляется в Орду, где его принимают достаточно дружелюбно. Но за этим дружелюбием, по существу, стояли потеря независимости, согласие принять баскаков и унизительная дань. Поэтому современники-летописцы так оценивали ханское дружелюбие: «О злее зла честь татарская! Данило Романович, князь великий, обладавший русскою землею, Киевом, Волынью, Галичем и другими странами, ныне стоит на коленях, называется холопом, облагается данью, за жизнь трепещет и угроз страшится!» Вынести подобное гордому Даниилу было страшнее всего.

Вот тут, надо полагать, он осознал, что татары пришли надолго, что не отсидеться ему за крепостными стенами и что нужно всерьез заниматься созданием антиордынской коалиции. Сначала он обратил свои взоры на северо-восток, но, как мы уже говорили, Неврюева рать перечеркнула его планы на союз с Андреем Ярославичем Владимирским, а рассчитывать на понимание со стороны пришедшему ему на смену Александра Невского не приходилось по той простой причине, что тот, побратавшись в 1251 году с Сартаком, уже официально считался приемным сыном (?) Батыя. В этой связи Даниилу ничего другого не оставалось, как восстановить прерванные когда-то отношения с римской церковью в надежде, что ему все-таки удастся организовать крестовый поход против Золотой Орды. Однако Папа был уже не тот, что сто лет назад, да и христианские монархи больше думали о собственных выгодах, чем о бедах своих восточных единоверцев. Одним словом, поход не состоялся, но «наместнику Бога на земле» все же хотелось закрепиться в Восточной Европе, привязать к себе Даниила, для чего он возвел Даниила в королевское достоинство (1255 г.). Даниил, хотя и не дождался от Папы реальной помощи, от королевской короны отказываться не стал, а вот на объединение церквей не пошел. Тем не менее он не терял надежды на военную помощь со стороны своего родственника, венгерского короля, и польских князей.

В год своей коронации Даниил в результате весьма успешных боевых действий принуждает к миру и союзническому договору литовского князя Миндовга. Следует сказать, что отношения этих двух великих людей в предшествующие годы переходили из одной крайности в другую. Они то воевали между собой, причем победа, как правило, доставалась Даниилу, то дружили и роднились. Сам Даниил вторым браком был женат на племяннице Миндовга, а сын его Шварн - на дочери литовского князя. Другой сын Даниила, Роман, владел полученным от Миндовга уделом с городами Новогрудок, Слоним, Волковыйск.

Имея такую внушительную поддержку (Папа Римский, венгерский король, поляки, половцы, литовцы) и используя внутренние распри, возникшие в Золотой Орде после смерти Батыя (1256 г.), Даниил делает попытку освободиться из-под татарской зависимости. Он вступает в южно-русские области, где баскаки господствовали, как в своих улусах, пленит Баскака ханского, изгоняет татар из городов между реками Буг и Тетерев и намеревается уже идти на освобождение Киева, но обстоятельства вынуждают его поспешить на защиту Луцкой области, которую разоряли коварные литовские союзники. Большой опасности они, правда, не представляли, с ними достаточно легко справился один из воевод Даниила, и все же наступление на татар пришлось свернуть.

А тут подоспели «кадровые изменения» в Золотой Орде: в 1260 году вместо безвольного Куремсы «смотрящим» за этим регионом темником назначается деятельный Бурандай. Он с большими силами подошел к границам Галицкого княжества и, не упрекая князя в недавнем самоуправстве, потребовал от него войск для участия в войне против Литвы. По своему обыкновению, Даниил уходит в Венгрию, а в помощь Бурандаю отряжает своего брата Василька, который вместе с татарами вторгается в Литву и предает ее огню и мечу. В следующем, 1261 году, возвратившись из Литвы, темник под угрозой разорения края требует от Романовичей новых доказательств их покорности: «Если хотите жить с нами в мире, размечите все ваши города». Во избежание худшего, Даниил и Василько разрушают городские укрепления Львова, Стожка, Кременца, Луцка, Владимира-Волынского, что знаменовало собой безусловную победу татар над русскими. В довершение ко всему Бурандай приказал Васильку (Даниил в это время опять скрывался в Венгрии) идти с ним на Польшу, и тот поневоле стал не просто свидетелем, а прямым участником разорения Сандомирского края и уничтожения его жителей. Хитрый и деятельный Бурандай в результате поссорил галицко-волынских князей с их прежними союзниками и, не пролив ни капли татарской крови, окончательно покорил Юго-Западную Русь.

Так уж получилось, но со смертью Александра Невского (1263 г.) и Даниила Галицкого (1264 г.) завершился первый период в отношениях Руси с нежданной и незваной Золотой Ордой. В небытие ушли князья, еще помнившие былое величие своего Отечества, уважавшие князя-отца, распорядителя в земле Русской. После них к власти пришли Рюриковичи, уже не исповедующие идеи единого государства и не представляющие себе, как это можно решать вопросы княжеской власти и удельного владения без «авторитетного» вмешательства царя ордынского. Получая право на княжение даже в своем родовом уделе от ордынского хана, местные князья все меньше считались с мнением великого князя, который не мог уже распоряжаться и в княжеском роде. Более того, не желая иметь посредников в сношениях с царем ордынским, они всячески стремились избавиться от самого института великого княжения, считая себя самих великими и независимыми. Видимо, этим и объясняется то обстоятельство, что всю имеющуюся у них энергию они направили на приращение и укрепление своих уделов. А за счет чего? Опять же за счет своих менее предприимчивых дальних и близких родственников. Правда, великое княжение привлекало возможностью сесть одновременно и на Новгородский стол, что позволило умножить доходы. Но, нужно сказать, татары и здесь играли не последнюю роль.

После смерти Александра Невского на Владимирском столе по лествичному праву и по воле золотоордынского хана один за другим утверждаются братья Александра: Ярослав Ярославич Тверской (1264–1272 гг.) и Василий Ярославич Костромской (1272–1276 гг.). Первый грозил непокорным новгородцам татарской ратью, а второй не постеснялся напрямую обратиться к ордынцам и с их помощью стать князем новгородским «по всей воле своей». Это, конечно же, не прошло безболезненно для жителей тех мест, через которые проследовали «союзники».

Еще больше бед Русской земле принесли сыновья Александра Невского. По наущению бояр Андрей Александрович, удельный князь городецкий, злоумыслил против своего старшего брата великого князя Дмитрия Александровича, ориентировавшегося во внешней политике на Запад, сколотив коалицию удельных князей. Однако, опасаясь, что замысленное чисто русское противостояние может закончиться всего лишь простой демонстрацией силы, как то уже не раз бывало после Батыева нашествия, и он останется при своих интересах, Андрей лестью и дарами задабривает хана Менгу-Тимура и получает от него многочисленный татарский отряд. При наличии такой силы никто из князей не посмел ослушаться его, когда он созывал их под свои знамена. Муром и Переславль, окрестности Владимира, Суздаля, Юрьева, Ростова, Твери и Торжка «по милости» Андрея подвергаются жестокому разорению (1282 г.). Дмитрий бежит в Швецию (как и его дядя тридцать лет назад), где у него, как ему казалось, были союзники. Но надеждам не суждено было сбыться: помощи он не получил. Когда татары ушли, Дмитрий вернулся в Переславль-Залесский и начал собирать войска для борьбы за возвращение себе великокняжеского стола. Андрей не обладал умением самостоятельно противостоять брату как с моральной, так и с военной точки зрения, поэтому он вновь отправился в Орду и опять выпросил, уже у нового хана (Тудай-Менгу), рать, с которой принялся разорять Суздальскую землю (1283 г.).

На этот раз Дмитрий нашел себе защитника в лице Ногая, князя Джучиева рода, соперничающего с Золотой Ордой. Как утверждает Н.М. Карамзин, «Ногай возвратил ему (Дмитрию) престол и власть не мечом и не кровопролитием, но одною повелительною грамотою. Андрей не дерзнул быть ослушником, ибо сам новый хан… боялся Ногая».

Какое-то время противники Дмитрия не смели выходить из-под его воли. Для сохранения за собой родовых уделов они вынуждены были принимать участие в его походах против прежних союзников, в том числе и Великого Новгорода, с которым у них были крестоцеловальные грамоты. Князь Андрей не успокоился. По прошествии некоторого времени (1285 г.) он навел на Русь очередного ордынского царевича, но тот перед лицом превосходящих сил, собранных русскими князьями, вынужден был отступить. Дерзость эта сошла с рук Дмитрию и его союзникам, так же как и остались безнаказанными действия жителей Ростова, разграбивших в 1289 году татарские имения.

Однако все изменилось с возвращением на золотоордынский трон вероломного Тохты, решившего «в пику» Ногаю (кстати, именно с его помощью он возвратил себе ханский престол) восстановить свое влияние на СевероВосточную Русь. Этим воспользовались Андрей и другие русские князья, недовольные великим князем. Они отправились целой делегацией в Орду (1292 г.). Результатом их договоренности с Тохтой стала страшная Дедюнева рать. Погром, по оценке летописцев, оказался ничуть не меньшим, чем от нашествия Батыя. Были разграблены и опустошены все крупные города Северо-Восточной Руси вплоть до Волока-Ламского. Не избежали подобной участи и церкви. Лишь Новгородская волость уцелела, сумев откупиться от татар «дарами великими» и признав Андрея своим князем.

ОРДА. Следует подробнее сказать о внутритатарских делах. 60-е годы ХIII века ознаменовались интенсивным процессом распада империи Чингисхана, начавшимся с ожесточенной борьбы между улусом Джучи (Волжская Орда) и улусом Хулагу (территория Ирана) и получившим свое продолжение в дальнейшем «расщеплении» государственного устройства.

В первую очередь нас интересует, конечно же, Волжская Орда. Почему? Об этом по ходу повествования. Так вот, в середине 60-х годов в Северное Причерноморье из Сарая прибывает темник Ногай, который закрепившись в устье Дуная и имея значительные воинские силы, решает проводить там самостоятельную политику, опираясь на соседей - князей Юго-Западной Руси и византийского императора. С последним он породнился, взяв в жены его побочную дочь. К 70-м годам у Ногая сложилась своя сфера влияния, охватывающая Галич, Владимир-Волынский, Переяславль, Чернигов, Киев, которую он ревниво оберегает от вмешательства ханов Золотой Орды, к тому времени раздираемой нескончаемыми дворцовыми заговорами и переворотами. Постепенно влияние Ногая распространяется и на Северо-Восточную Русь. (О сыне Александра Невского Дмитрии мы уже говорили.)

Таким образом, история как бы повторилась. Сначала за Русь соперничали великий хан и хан Волжской Орды, теперь же за нее боролись владыки Волжской и Дунайской Орды. К сожалению, повторилось и поведение русских князей. Как и прежде, они не смогли извлечь выгоду из междоусобной борьбы своих угнетателей, а посему ублажали то одну, то другую противоборствующие стороны, соответственно испытывая на себе недовольство то Ногая, то Тохты.

Характерно, что именно в это время русские войска более часто привлекались ханами для участия не только во внутритатарских междоусобицах, но и в карательных походах против ранее покоренных, а теперь взбунтовавшихся народов. История не повествует нам об участии русских в военных предприятиях татар во времена Ярослава Всеволодовича и Александра Невского. Известно лишь, что Невский в свой последний приезд в Орду добился освобождения русских земель от такой повинности. Само упоминание об этом, как о выдающемся достижении князя, свидетельствует, что подобная практика была и что она тяготила Северо-Восточную Русь. О том же гласит и молва, прославлявшая Глеба Белозерского, умершего в 1277 году, который «пользовался отменною милостью Ханов и служил им в войнах усердно, чтобы тем лучше служить отечеству, ибо угнетаемые Монголами Россияне всегда находили заступника и спасителя в великодушном Глебе». Выходит, повоевали мы, видимо, «во славу татарского оружия» предостаточно. Но летописи молчат по этому поводу, видимо, по той простой причине, что хвастаться тут нечем, если не считать такое историческим позором.

Хотя не все летописцам удавалось замалчивать. Во всяком случае именно из письменных источников мы узнаем, что войска Даниила Галицкого и Василька Волынского были принуждены в 1260–1261 годах принимать участие в татарских набегах на Литву и Польшу. Лев Данилович, пришедший на смену своему отцу, как и его родитель, был больше озабочен проблемами Европы, чем общерусскими вопросами, поэтому не то что в противостояние, даже в пререкание с Ордой не вступал, не желая, вероятно, вызывать гнев хана. По этой же причине он не отказался от походов на Литву: в 1274 году - под руководством Менгу-Тимура, а в следующем году - с его противником Ногаем. Причем первый поход оказался настолько неудачным, что ордынцы на обратном пути «отблагодарили» жителей южных областей Руси погромами и грабежами. Кстати, некоторые историки склонны приписывать эту неудачу проискам Ногая. Еще более интересный случай, подтверждающий далеко не дружеские отношения Ногая с Волжской Ордой, произошел в 1287 году во время организованного им совместного похода против Польши и Венгрии. В походе участвовали войска Ногая и князей Юго-Западной Руси, а также большой отряд Волжской Орды. Поход носил чисто разбойничий характер, и каждый военачальник действовал самостоятельно. В результате Ногай и русские князья вернулись с добычей, а ордынская армия, заблудившись в заснеженных Карпатах, полностью погибла. Происшедшее было истолковано как коварные происки Ногая, что еще больше обострило его отношения с Волжской Ордой.

Обычно информация об участии князей Северо-Восточной Руси в татарских войнах дается в летописях как бы вскользь, мимоходом. Так, в исторических источниках, относящихся к году смерти Глеба Белозерского, мы читаем о том, что он вместе с Андреем Городецким, Федором Ярославским и Борисом Ростовским, братом Глеба, под началом Менгу-Тимура «умучивали» кавказских ясов, за что «заслужили отменное благоволение хана, изъявившего им оное не только великою хвалою, но и богатыми дарами». (Через четыре года этот хан даст князю Андрею рать против великого князя Дмитрия Александровича.) На следующий год (1278 г.) Федор Ярославский с сыном Глеба Михаилом воюют на стороне татар уже в Болгарии против «царя-свинопаса».

В 1299 году русские войска под знаменами хана Тохты выступают против темника Ногая, вознамерившегося подчинить своему влиянию всю Волжскую Орду. В решающей битве где-то между Днепром и Днестром именно русским ратникам «улыбнулось счастье» нанести мятежному темнику последний удар. Один из русских воинов, пленив Ногая, отрубил ему голову и преподнес ее хану, за что, кстати, и сам лишился головы, ибо «не по чину» присвоил себе право решать судьбу человека, столь значимого для судеб и Орды, и Руси. В самом деле, судя по литературным источникам, Ногай добра для Руси сделал больше, чем зла. Будучи женатым на византийской принцессе, Ногай, неравнодушный к православию, оказывал положительное воздействие на внутрицерковную жизнь киевской епархии и на деятельность митрополитов всея Руси, чья резиденция до конца его дней располагалась на подконтрольной ему территории (г. Киев). Более того, одним своим существованием он оттягивал на себя силы Волжской Орды и смирял ее неуемный аппетит, чем облегчал участь наших предков.

Были и другие совместные походы, но самыми чувствительными, самыми трагическими для русичей стали татарские рати, ведомые русскими князьями против своих же соплеменников ради личного самоутверждения. И счет их, как ни печально, начинается с Александра Невского и заканчивается временами уже новой династии русских царей.

Думается, по псевдопатриотическим соображениям ряд авторитетных историков пытается внедрить в общественное сознание мнение, что князья вели татар на Русь вовсе не из-за честолюбия и корыстолюбия - это, мол, хорошо спланированная реализация свойственной всем завоевателям стратегии «Разделяй и властвуй». Тактических приемов у этой стратегии было немало, но в основе, как правило, лежала реальная воинская сила. Ею завоеватели пользовались для устрашения по принципу: «Кто не с нами, тот против нас». Татарские ханы не были примитивны, как их иногда пытаются изобразить в художественной литературе и кинематографе. Они сами и их придворные были достаточно искушенными политиками, иначе вряд ли бы они столь долго оставались на исторической арене. Ордынские ханы отличались способностью реально оценивать не только собственные силы, но и силы уже покоренных народов. Причем оценивать в динамике. Если кто-то из данников Орды усиливался до угрожающих пределов, хан, зная слабости других подданных, всегда мог найти среди них антипода-добровольца и натравить его на «возгордившегося князя». А для контроля, под видом вспомогательного войска, он отряжал одного из своих военачальников, наградой которому служила его же военная добыча. В итоге обыватель и летописец были свидетелями того, что князь икс привел татарскую рать против князя игрек, чтобы захватить его волость или ради каких-то других корыстных интересов. Но случалось и так, что не всегда под рукой у Орды оказывался «дежурный» жалобщик, а к набегу уже вроде все готово. Тогда хан действовал, прямо скажем, иезуитским способом: он посылал свою рать какому-либо князю со словами: «Ты давно жаловался на игрека. Вот тебе мои воины, иди и накажи своего обидчика». Согласитесь, от такого предложения, конечно же, невозможно было отвертеться: откажешься - сам подвергнешься нападению. Вот почему «осчастливленные высочайшим вниманием» князья вынуждены были выбирать долю братоубийц.

Вместе с тем вряд ли можно согласиться с утверждением, что причина междоусобных войн между русскими князьями крылась в чем-то одном. Вероятно, в каждом конкретном случае междоусобицу вызывал комплекс обстоятельств, в том числе и объективные законы развития раннефеодального общества, и коварство ордынцев, и, конечно же, личностные характеристики русских князей и их приближенных. В разных ситуациях доминировали разные обстоятельства, а в итоге - война, кровь, горе, слезы. И не стоит все сваливать на объективные законы истории и коварство татар. Достаточно вспомнить, с какой ожесточенностью те же князья воевали между собой еще в доордынские времена, и все встанет на свои места - существенная доля вины за беды земли Русской лежит на Рюриковичах. Об этом же нам говорит и вся последующая история, когда по вине власть предержащих Русь неоднократно оказывалась на краю пропасти.

Если смерть Александра Невского, Миндовга и Даниила Галицкого (1263–1264 гг.), разделившими между собой земли древней Руси, как бы означала конец первого, «притирочного», этапа русско-татарских отношений, то уход с исторической арены сыновей Невского (Дмитрий - 1294 г., Даниил - 1303 г., Андрей - 1304 г.), темника Ногая (1299 г.) и Льва Даниловича (1301 г.), а также перенесение митрополичьей кафедры из Киева во Владимир (1299 г.) можно рассматривать как завершение второго этапа, характеризовавшегося центробежными тенденциями, междоусобными войнами как на Руси, так и в Орде, и взаимопроникновением двух народов, двух культур, двух мировоззрений.

Изначально в Орде сложилась достаточно многочисленная русская колония - из купцов и наиболее квалифицированных ремесленников. Там же в 1261 году было учреждено подворье православного епископа, который считался представителем интересов Руси и всех русских людей при дворе хана. Большое русское поселение как из числа добровольцев-язычников, так и из числа насильственно переселенных христиан было создано при дворе великого хана в окрестностях Пекина. Не нужно забывать и того обстоятельства, что в Золотой Орде постоянно находились в качестве гостей-заложников несколько князей или их близких родственников со своими маленькими, но княжескими дворами. Естественно, все они вступали во взаимоотношения с татарами, и взаимоотношения эти, по сути своей, должны были быть доброжелательными, взаимовыгодными. Примером служил все тот же Александр Невский, побратавшийся в 1251 году с сыном Батыя Сартаком.

Аналогичные процессы происходили и на Руси, где татары обосновались в той или иной форме еще с Батыева нашествия. Сначала это были дикие шайки безначальных кочевников, следующие по пятам основных сил завоевателя и грабившие мирное население, потом - сторожевые заставы татарских орд, кочевавших по вновь освоенной территории, и ямские станции между Ордой и полевой ставкой хана. Нам почему-то очень не хочется вспоминать, что часть Южной Руси (Киев, Переяславль, Чернигов) на длительное время была превращена в «проходной двор» и русской администрации там вообще не было. А между тем об этом нам напоминает судьба Михаила Черниговского, считавшего себя киевским князем. Ему пришлось отсиживаться после возвращения из Польши на каком-то острове на Днепре, поскольку он не смел даже войти в город. Ценны для нас воспоминания Плано-Карпини, заставшего Киев в руинах (1242 г.), а его немногочисленных жителей в жутком рабстве. Об этом же свидетельствует и описание путешествия Даниила Галицкого к Батыю в 1250 году и его успешных боевых действий против темника Куремсы (1257 г.), хозяйничавшего в некоторых районах Южной Руси, как в своих улусах. И выходит, хотим мы того или не хотим, нельзя не признать, что ассимиляция русского народа, чаще всего насильственная, не просто наметилась, но и вовсю уже происходила. Не говоря о том, чем сопровождались походы на Русь многочисленных татарских ратей.

Определенные отношения складывались между нашими двумя народами в период баскачества и в процессе сбора дани. И не нужно обольщаться тем, что в летописях редко упоминается об этом весьма неприятном явлении. Дань мы платили. Первые сборщики дани, по информации И.Б. Грекова, появились на Руси еще в 1238 году в Угличе, а первый баскак, по свидетельству Плано-Карпини, - при Ярославе Всеволодовиче. Возможно, что деятельность этого баскака-сарацина была ограничена по месту и времени, но взялся он за дело круто - вплоть до захвата молодых мужчин и женщин, не находившихся в браке, каждого третьего сына в семье, всех нищих и бездомных. Остальное население он обложил непомерной данью, невыплата которой грозила рабством. Следующие упоминания о «численниках» и баскаках мы встречаем в хрониках 1257 года (начало правления хана Берке). Тогда в землях Суздальской, Рязанской, Муромской ставились десятники, сотники, тысячники, темники, непонятно, правда, какого роду-племени - летописи об этом умалчивают. Есть только оговорка, что в основном это были баскаки-откупщики, а таковыми могли быть и русские - сохранилась же история об отступнике Изосиме, который принял магометанство в угоду татарскому баскаку и хуже иноплеменников угнетал своих прежних сограждан - жителей Ярославля. В другом месте мы читаем о баскаке Рязанского княжества некоем откупщике Ахмате Хивинце - собирать дань ему помогали стекавшиеся с разных сторон «негодяи всякого рода», в том числе и русские. Несколько раз в источниках упоминается и безымянный Великий Баскак, однако оценка его действиям не дается.

Среди любого народа можно найти и отъявленного злодея, и добропорядочного человека. В свите баскака или татарского посла тоже находились добропорядочные люди. Некоторые из них, познакомившись с русским бытом, перенимали наши обычаи, обзаводились хозяйством, крестились, заключали брачные союзы. И таких случаев было немало. В княжеской среде стало модным брать в жены православных татарских ханшей, вместе с ними на Русь приезжали целые семейства их приближенных, которые, в свою очередь, приобщались к русской повседневности. Не отставали от князей и простые воины, купцы, ремесленники.

Другой мощнейший поток татарских переселенцев на Русь - это язычники, убегавшие от насильственной исламизации, а также профессиональные воины, искавшие для себя службу и ставшие впоследствии ударной силой русской конницы.

Так складывались взаимоотношения Руси и Золотой Орды к концу XIII века, отношения непростые, часто трагические. Однако русская пословица гласит: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Мы уже говорили, что на русские земли имели свои виды многие западно-европейские державы, и в первую очередь Ватикан, стремившиеся не только захватить страну, но и разрушить уже устоявшееся мировоззрение народа, его традиции и веру Православную. Защитить все это нам татары и помогли своими ярлыками на княжение, своими походами на Венгрию, Польшу, Литву, своими отрядами, присылаемыми по просьбе русских князей, в частности для обороны Новгорода и Пскова от немецко-датских рыцарей, пришедших мстить за нанесенное им поражение под Раковаром в 1268 году, для защиты Смоленска от литовского князя Тройдена (1274 г.) и наказания того же Тройдена, отнявшего у Льва Даниловича несколько галицких городов.

И вообще, Северо-Восточная Русь, находившаяся с Золотой Ордой то ли в вассальных, то ли в союзнических отношениях, воспринималась Западом как сама Орда, а поэтому, памятуя ее недавний поход в сердце Европы (1241–1242 гг.), никто особенно рисковать не хотел. По этой же причине до поры до времени не трогали и Галицко-Волынскую Русь, несмотря на ее заметное ослабление при возрастающей мощи западных и северных соседей.

Вот так расположились звезды для Руси во второй половине XIII века.

Татаро-монголы после битвы на Калке (1223) и понесённого ими поражения на Волге не оставили планов продвинуться на запад. На курультаях в 1229 и 1235 гг. в Каракоруме обсуждался вопрос о походе на Европу.

Русские, в частности владимиро-суздальские, князья знали о подготовке наступления, так как через князя Юрия Всеволодовича было переслано татарское письмо венгерскому королю Беле IV, от которого монголы требовали покорности; кроме того, во Владимирской летописи под 1229 г., например, отмечено отступление пограничных сторожевых булгарских отрядов на реке Яик под ударами татар («сторожеве болгарьскыи прибегоша бьени от татар близ рекы ей же имя Яик»).

В 1236 г. монгольские правители приняли решение о походе для завоевания всей Европы. Во главе сотен тысяч войск был поставлен внук Чингис-хана - Бату (Батый). В 1236 г. татаро-монголы вышли на реку Каму и полностью разорили землю местных булгар: «и взяша славный Великий город болгарский и избиша оружием от старца и до уного и до сущего младенца, и взяша товара множество, а город их пожегоша огнём, а всю землю их плениша».

Пройдя сквозь мордовские земли, завоеватели зимой 1236 г. вступили в Рязанское княжество: «Того же лета на зиму придоша от восточные страны на Рязанскую землю лесом безбож-нии татари и почаша воевати Рязанскую землю и пленоваху и...». Они отправили послов к рязанским князьям, требуя у них десятую часть всего, чем те владели: «просяче у них десятины во всемь: и в людех, и в князех, и в коних - во всякомь десятое».

Рязанские князья собрались во главе со старшим Юрием Игоревичем на совет и в надежде на поддержку со стороны владимирского князя ответили послам: «аще нас всех не будеть, то все то ваше будеть», а сами послали за помощью к Юрию Всеволодовичу во Владимир и к Михаилу Всеволодовичу - в Чернигов. Но ни тот, ни другой не помогли рязанцам. Новгородский летописец, выражая общее недовольство близорукой политикой владимирского князя, враждовавшего с Рязанью, писал: «Юрьи же сам не поиде, ни послуша князей Рязанскых молбы, но сам хоте особь брань створити».

При таких условиях рязанцам ничего не оставалось, как перед лицом огромного численного превосходства татаро-монголов укрыться в своих крепостях. Героически, но в одиночку погибли один за другим рязанские города. Рязань шесть дней выдерживала осаду, а на седьмой, 23 декабря 1237 г., город был взят, жители перебиты или сожжены, погибли все воины и воеводы во главе с князем Юрием Игоревичем - «вси равно умроша». Следом пали Пронск и другие города, и «ни един от князей друг другу не поиде на помощь». Правда, Юрий Всеволодович прислал на рязанское пограничье дозорный отряд воеводы Еремея Глебовича, который, однако, вместе с рязанским полком был окружён в Коломне, где «бишася крепко», но был в конце концов весь истреблён. Рязанская земля подверглась полному опустошению. О степени её разорения повествует древнее сказание: «Град и земля Рязанская изменися... и отыде слава ея, и не бы что в ней благо ведати, токмо дым и земля и пепел».

От Коломны в начале 1238 г. татаро-монголы подступили к Москве. Москвичи стойко оборонялись под руководством воеводы Филиппа Нянка, но были, наконец, побеждены и многие истреблены: «а люди (в Москве) избиша от старьца и до сущего младенца»; город и окрестные сёла татары сожгли. Далее татарские полчища направились к Владимиру; князь Юрий Всеволодович, отклонив предложенный татарами «лживый мир», вышел с войском из города по направлению Ярославля, собирать дополнительные силы. 3 февраля 1238 г. враги осадили город Владимир - столицу Северо-Восточной Руси; жители города «начата крепка боротися». Но во главе обороны стоял молодой князь Всеволод Юрьевич, не сумевший должным образом возглавить отпор врагу.

Пока часть татар окружала город осадными машинами, подготавливая штурм, другие рати монголов рассредоточились по всему княжеству, «овии же идоша к Ростову, а инии же к Ярославлю, а инии на Волгу и на Городець, и те поллениша все по-Волзе и до Галича Володимерьского, а инии идоша к Переяславлю, и тот град взяша, оттоле всю страну ту и город[а] мнози поплениша: Юрьев, Дмитров, Волок, Тверь... и до Торжку, несть места идеже не повоеваша, и по всей стране Ростовской и Суздальской земли взяша городов четырнадесяте (т. е. 14), опроче (т. е. не считая) слабод и погостов».

Особым отрядом был занят город Суздаль, где татары «двор княж огнем пожгоша», а что касается людей «старыя и молодыя... то все иссекоша, а прочие люди и жены и дети босы и беспокровны, издыхающим им от мраза, и бе тогда видети трепет велий зело», и всё это «множество полона» татары «сведоша во станы своя».

Между тем за Владимир шла жестокая борьба - татары решили во что бы то ни стало взять столицу и «борющюся крепко о град», бросая против него всё новые массы войск. Наконец, была разрушена стена, город подожжён, татары ворвались в жилые кварталы, и началось поголовное истребление жителей. Столица Владимиро-Суздальской Руси подверглась неистовому разорению.

Далее основная часть войска под командованием Бурундая двинулась на север против князя Юрия, и 4 марта 1238 г. на берегу реки Сити владимирские полки во главе с князем Юрием были окружены огромным татарским войском и мужественно сложили свои головы, защищая русскую землю. Чтобы князю Юрию не оказал помощи Новгород, в котором правил его племянник Александр Ярославич, татаро-монголы предусмотрительно осадили лежавший на Новгородской земле пограничный. Торжок.

Небольшой город мужественно защищало население, простой народ: «оступиша (татары) град Торжок... и биша пороки (осадными машинами) по две недели и изнемогоша люди в городе, а из Новагорода не бысть им помощи». Новгородское боярство решило отсиживаться в своём городе, и Торжок пал 5 марта 1238 г. Далее путь татаро-монголов лежал на Новгород, но весенняя распутица застала их по дороге, и они не дошли до него «за сто верст». Их цель была - завоевание всей Европы, и татарские правители, по-видимому, понимали, что, владея Поволжьем, они поставят боярскую республику под свой контроль.

Поэтому татаро-монголы повернули обратно; они прошли по восточным землям Смоленского и Черниговского княжеств. Здесь русские города также оказали им ожесточённое сопротивление. Из всех городов русский летописец особо отметил город Козельск, жители которого в течение семи недель выдерживали осаду татаро-монгольской армии.

Козельцы, говорит летописец, «ум крепкодушьный имели» и сражались до последнего человека на разрушенных стенах горящего города; неоднократно бои переходили в рукопашные схватки, когда «козляне на ножи резахуся» с татарами. В бою пало немало врагов, в том числе «три сыны темничи» (т. е. командующего «тьмой» - 10 000 войском). Взяв, наконец, развалины Козельска, Батый буквально стёр город с лица земли и «изби вся и до отроча же сосущи млеко». Таким образом, почти на два месяца задержал татаро-монгольскую армию героический Козельск.

Стойкая и мужественная оборона русских городов спутала расчёты монгольских завоевателей; полки поредели, а впереди была ещё половина Руси, и татаро-монголы, повернув обратно, ушли за Волгу, чтобы, пополнив свои войска, продолжить завоевание Европы.

Осенью 1239 г. хан Батый, выступив из-за Волги, вновь двинулся на Русь, теперь уже на южную и юго-западную; лишь вспомогательный отряд был послан на север, где подчинил мордовскую землю и вышел к Мурому на Оке, который и занял, вызвав своими действиями в разорённой Суздальщине «пополох велик по всей земли». Главное войско двигалось в Киевщину. С боем, «копьем» Батый занял Переяславль и «изби и весь», затем - Глухов в Черниговской земле, а в октябре 1239 г. был окружён Чернигов, который после жестоких боёв татары 18 октября «взяша и запалиша огнем».

Между тем в Киеве произошли перемены. Ещё в 1237 г. князь Ярослав Всеволодович покинул город и ушёл в Суздальскую землю, где и переждал татаро-монгольский погром; в Киеве же обосновался князь черниговский Михаил Всеволодович. С приближением татар он покинул город и уехал в Венгрию, а галицко-волынский князь Даниил Романович прислал сюда своё войско во главе с воеводой Дмитром, которому и поручил держать оборону бывшей столицы русской земли.

Выйдя на берег Днепра, хан Батый был поражён величием Киева, он «удивился красоте его и величеству»; хан привёл под Киев огромное войско, он пришёл «в силе тяжьце многом множеством силы своей»; при войске татар находились их крупнейшие воеводы, такие, как Субедэ, Бурундай, Гуюк и другие.

Киев был окружён множеством осадных машин, которые «бес престани» днём и ночью обстреливали город, ломали стены; но жители героически заделывали проломы; «и ту бяше видити лом копейный и щитов скепание, стрелы омрачиша свет»; горожане защищали Киев «на избитие», т. е. стояли на смерть. Наконец враг прорвался в город через огромные проломы, и 19 ноября 1239 г. Киев пал. Как и в других городах, русские воины и жители подверглись массовому истреблению, тысячи людей были уведены в рабство. Самому воеводе Дмитру, который израненным был захвачен в плен, Батый сохранил жизнь, «мужества ради его».

Сокрушив древний Киев, татаро-монгольские захватчики устремились в начале 1240 г. далее на запад - в Галицко-Волынскую Русь. В результате упорных боёв, «копьём» были заняты стольные города Галич и Владимир-Волынский, в которых монгольское войско уцелевших жителей «изби не щадя», а также были захвачены «инии грады мнози, им же несть числа». Местные князья, а также население приграничных земель укрывалось за рубежом; князь Даниил уехал в Венгрию.

Таким образом, для завоевания Руси татаро-монголы потратили 1236-1240 гг., понесли значительные потери в людях и технике и вышли за западные рубежи русской земли значительно ослабленными. Героическая оборона русским народом родной земли, родных городов явилась решающей причиной срыва плана татаро-монгольских захватчиков по завоеванию всей Европы.

Уходя из пределов Руси на запад, монголы решили создать в районе западной Киевщины продовольственную базу. Войдя в контакт с местным боярством Болоховской земли, монгольские захватчики не разорили здешних городов и сёл, но обязали население снабжать своё войско зерном: «оставили бо их татарове, да им орють пшеницю и проса». Однако галицко-волынский князь Даниил, полагая, что татары навсегда «сошли суть из земли русской», возвратившись в Галичину, предпринял поход на болоховских бояр-изменников, земли которых были расположены на стыке границ княжеств Киевского, Галицкого и Волынского. Он «грады их огневи предасть и гребля их раскопаша», подорвав тем самым снабжение монгольских войск.

Из Галицко-Волынской Руси одна часть татаро-монгольского войска под командованием Бурундая двинулась весной 1241 г. на Польшу, а другая, предводимая Батыем, на Венгрию. Польский сандомирский князь Болеслав «Стыдливый» был разбит у Ополья (между Люблином и Сандомиром), татары заняли и разорили Люблин, Завихост, Сандомир. От Сандомира часть войск направилась в Великую Польшу, а другая - в Малую Польшу - на Краков и Вроцлав. Краков был разорён, а во Вроцлаве горожане сумели отстоять цитадель.

У Лигница 9 апреля 1241 г. большое войско под командованием краковского князя Генриха «Благочестивого», подкреплённое «союзными» прусскими крестоносцами, было наголову разбито татаро-монголами, которые, согласно преданию, отправили в далёкую Монголию девять» мешков с правыми ушами убитых как наглядное свидетельство успеха своего оружия.

12 апреля 1241 г. другая татарская армия Батыя разгромила шестидесятитысячное войско венгерского короля Белы IV; сам король бежал через Австрию в Загреб.

Но ослабленные непрерывными многолетними боями татаро-монголы не пошли ни на Австрию, ни на Богемию, где чешский король Вацлав I проводил деятельную подготовку к обороне.

В феврале 1242 г., когда замёрз Дунай, все татаро-монгольские силы разделились на две части: одна под командованием Батыя продолжала завоевание Венгрии, где обосновалась настолько прочно, что сумела наладить даже выпуск собственной монеты, другая армия, предводимая. Киданем, пересекла Драву, вступила в Хорватию и разорила Загреб.

Завоевание Руси, Польши, Венгрии монголами вызвало большой страх в Европе, лихорадочно готовились к обороне такие отдалённые города, как Любек и Нюрнберг; страх достиг и берегов Англии, где одно время был даже прерван выход судов в море для ловли сельди из опасения перед татаро-монголами.

В конце 1242 г., получив известие о переменах в великоханском правительстве Монголии, а, главное, понимая, что сил не хватает ни для завоевания всей Европы, ни даже для удержания в руках того, что захвачено, Батый принял решение о возвращении на восток. Одна часть войска шла по маршруту Босния - Сербия - Болгария - южная Русь; другая, разграбив окрестности Дубровника (Рагуза), предав огню Котор (Катарро) и селения близ Скутари, вышла через Болгарию к низовьям Дуная, где встретилась с войском) Батыя, прошедшим через Трансильванию и Молдавию. Следовательно, татаро-монголы пробыли за пределами Руси около двух лет.

За время своего нашествия они разорили ряд стран Восточной Европы и более всего - Русь, которая вследствие этого была ими превращена в вассальную, зависимую от хана страну, хотя далеко не все русские земли были в равной степени опустошены нашествием; если Северо-Восточная Русь, к тому же и географически ближе расположенная, была весьма сильно, за исключением, может быть, Ростовской земли, опустошена, то юго-западная Русь сумела достаточно быстро оправиться от последствий нашествия; наконец, северо-западная Русь (Новгород, Псков, Полоцк, Витебск, Смоленск) в основном не знали ужасов нашествия.

Политическая раздробленность, постоянные княжеские усобицы облегчили осуществление широкомасштабных планов монголо- татар, начатое вождем монгольских племен князем Темучином (ок. 1155-1227), получившим имя Чингисхана (великого хана) - владыки мира. Монголы обрушились на Северный Китай, покорили Сибирь, вторглись в Хорезм, Северный Иран и другие земли. В начале 1223 г. монголы вторглись в Крым, взяли город Сурож (ныне Судак) двинулись в половецкие степи. Половцы бежали на Русь. В Киеве был созван большой княжеский съезд, где было достигнуто соглашение, что войска русских княжеств, объединившись, должны поддержать половцев.

Монголы вели кочевой образ жизни, имели невиданное по тем временам конное войско с прекрасной организацией и железной дисциплиной, с единым командованием. Хорошо вооруженные луками и острыми саблями, одетые в шлемы и панцири из тюленей кожи, легко передвигающиеся на быстрых конях, они были почти неуязвимы для стрел. Использовали даже высочайшую для того времени китайскую военную технику, стенобитные машины, камнеметы, порох, сосуды с кипящей жидкостью и пр. Каждый десяток был связан круговой порукой, и за вину одного наказывались все.

Уже в первом крупном столкновении в приазовских степях на реке Калке (май 1223) объединенные силы русских и половцев не смогли противостоять четко организованным и спаянным в единое целое монголам. Кроме того, выявились серьезные разногласия между русскими князьями во время сражения, отсутствовала поддержка со стороны могущественных князей Киева и Владимира, не принимавших участие в битве. В начале сражение развивалось удачно для русских, монгольский авангард отступил, русские бросились в погоню, но потеряли строй и попали к монголам в клещи. Впервые Русь понесла столь тяжелый урон - полегло девять десятых объединенных сил. Но и монголо-татары значительно ослабли и, отказавшись от похода на Киев, повернули обратно.

Три дня осаждали монголы стан киевского князя Мстислава Романовича, не принявшего участие в битве. Но после того как ему пообещали, что, если русские воины сложат оружие, никто из них не будет убит, князь сдался. Монголы своего обещания не сдержали. Все русские князья и военачальники были положены под доски и задавлены пировавшими на них монголами.

Лишь в 1237 г., возвратившись из степей, огромное войско под предводительством внука Чингисхана - Батыя (ок. 1208- 1259), поднявшись по Волге, разгромило Волжскую Булгарию и вторглось в Русские земли. Началось кровавое монголо-татарское нашествие.

Русь встретила грозного врага разрозненными силами, отсутствием единого командования, недостаточной укрепленно- стью городов. Основную массу русского войска составляли

ополченцы - городские и сельские работники, уступавшие монголам в численности, вооружении и боевых навыках.

Первым приняло удар Рязанское княжество (декабрь 1237 г.). Еще осенью 1237 г. ханские послы прибыли к рязанскому князю Юрию и потребовали дани и немедленной сдачи города. «Когда нас не будет, то все ваше будет», - ответил им князь. Непокорность защитников вызвала невиданную жестокость интервентов. После ожесточенной битвы и шестидневной осады местные жители, включая княжескую семью, были перебиты .

В феврале 1238 г., несмотря на упорное сопротивление на своем пути, лавина монголо-татар полностью уничтожила военную рать Владимира в сражении под Коломной и вломилась в город через проломы в крепостной стене Владимира. Княжеская семья и жители укрылись в Успенском соборе, но монголы подожгли собор, и все укрывшиеся в нем сгорели.

Взяв Владимир, Батый разделил свои войска на отдельные отряды и направил их по другим городам северо-восточной Руси.

Владимирский князь Юрий Всеволодович еще до похода монголов отправился на север княжества, чтобы собрать воинскую рать. Собранные им полки были разбиты монголами на р. Сить, в бою погиб и сам князь Юрий Всеволодович. А Батый отправился завоевывать северо-западную Русь, везде захватчики встречали сильное сопротивление - жители Торжка две недели обороняли свой город.

Самоотверженность и несгибаемая стойкость защитников русских городов, а также начавшаяся весенняя распутица уберегли Новгород. Монголы, не дойдя 100 км до него, образовав отдельные отряды, чтобы собрать силы, отдохнуть, направились к югу. На своем пути они разорили Чернигов, Переяславль Южный и другие города.

Семь недель держал оборону против многократно превосходящих сил агрессоров небольшой городок Козельск , прозванный монголами «злым городом».

После длительной осады в 1240 г. пал Киев, через год - Га- лицко-Волынское княжество. Правда, монголо-татарское господство здесь было менее прочным и не столь продолжительным.

И хотя изъявление покорности и признание зависимости от Орды сохранило целостность юго-западных земель, но было крайне унизительным. Князь Даниил Галицкий, поддержанный папой римским Иннокентием IV, сумел сберечь на какое-то время большую самостоятельность, чем его родственники на северо- востоке Руси. Однако уже во второй половине XIII в. юго- западная Русь не только платила дань Орде, но даже участвовала на ее стороне в качестве подневольной союзницы в монгольских походах.

В 1241 г. монголы вторглись и в Европу, опустошая Польшу, Венгрию, Чехию, балканские города и страны. Они вышли к границам Италии, дойдя до Адриатического моря и Германии. Однако в 1242 г. монголов постигли поражения в Чехии и Венгрии.

Потеряв значительные силы на Русской земле, вторгшись в Европу, но не решаясь оставить русских в тылу, Батый, получив известие о смерти великого хана, вернулся в Поволжье, где сформировал могущественную Золотую Орду (1242) со столицей Сарай-Бату (близ Астрахани), охватившую почти половину Азии и Европы. Золотая Орда была многонациональным и многоукладным государством. Русь в состав Золотой Орды не входила, но находилась в вассальной зависимости от нее.

Как справедливо заметил А. С. Пушкин, Русь «растерзанная и обескровленная остановила монголо-татарское нашествие на краю Европы», спасла европейскую цивилизацию.

И все же невиданное, героическое, упорное сопротивление защитников Русского Отечества было сломлено. Пришло время страшного бедствия для Руси.

Название «Золотая Орда» впервые введено в оборот в 1565 г. в историко-публицистическом сочинении «Казанская история». До этого времени во всех русских летописях слово «орда» использовалось без прилагательного «золотая».

Термин «монголо-татарское иго», означающий власть Золотой Орды над Русью, в русских летописях не встречается. Сам термин «татарское иго» появился в XIV-XV вв. в Польше в исторической литературе. Словообразование «монголо-татарское иго» употребил впервые в 1817 г. X. Крузе, книга которого в середине XIX в. была переведена на русский.

• С середины XIII в. столицей Рязанского княжества был Переяславль, основанный в 1095 г. князем Ярославом Святославичем. В 1778 г. переименован в Рязань.

Зимой 1237/38 многоплеменные орды хана Батыя, обычно называемые сборным именем «монголо-татары», опустошили Рязанскую и Владимиро-Суздальскую земли. В 1239-1240 гг. они разорили южнорусские земли (что в нынешней Украине). Стратегия «монголо-татар», если верить летописным известиям об их нашествии, состояла в том, чтобы сначала навести ужас на неприятельскую землю, пройдя по ней огнём и мечом, а потом требовать от её правителей покорности и регулярной уплаты дани. Сами ордынцы не основывали колоний в подвластных русских землях, но какое-то время после нашествия там жили их чиновники (баскаки) для переписи населения и сбора с него дани.

В установлении вассальной зависимости русских земель от «монголо-татар» большую роль сыграл великий князь владимирский Александр Ярославич по прозванию Невский. Летописная традиция, а вслед за ней русские историографы привычно оправдывают Александра тем, что могущество Золотой Орды не оставило ему выбора. Он был вынужден подчиниться силе ханов, чтобы избавить Русь от новых опустошительных разорений. Однако внимательное изучение источников показывает, что эти оправдания надуманные. Александр Невский был активным деятелем по установлению золотоордынского ига на Руси, рассчитывая с помощью ханов утвердить свою власть над прочими русскими князьями. Его правление отмечено не ослаблением золотоордынского гнёта, а его усилением и распространением на те области Руси, которые не были затронуты Батыевым нашествием. Карательные походы ханов на Русь стали нормой со времени Александра Невского.

В 1243 году Батый позвал отца Невского – Ярослава Всеволодича – к себе в ставку, чтобы утвердить его на великом княжении. С того момента только тот русский князь считался законным, кому ордынский хан давал ярлык на княжение. В 1246 году Ярослав скончался, и, как обычно, за престол разгорелась борьба между братьями. Но теперь у претендентов был арбитр – хан, и к нему отправились два старших Ярославича – Александр и Андрей. Батый назначил Александра, старшего из двух братьев, великим князем Киевским и всей Южной Руси, а Андрея – великим князем Владимирским и Новгородским. С этими ярлыками князья возвратились на Русь в 1249 году. Александр был недоволен, так как киевский престол давно потерял своё фактическое значение, и ждал случая отобрать у брата Владимирское княжение.
Случай не замедлил представиться. Андрей усиленно сносился с галицким князем Даниилом Романовичем на предмет общего восстания против Орды. Александр без сомнения знал об этом заговоре, но не только не примкнул к нему, но, напротив, решил отправиться в Золотую Орду с доносом на брата, чтобы получить у хана его волость. Огромная «монголо-татарская» империя не могла управляться из одного центра, и Золотая Орда со столицей в Сарае (в низовьях Волги) стала уже почти независимым государством. Правил в ней тогда хан Сартак.

Неизвестная летопись, которой пользовался историк В.Н. Татищев, сообщает по этому поводу следующее: «Иде князь великий Александр Ярославич во Орду к хану Сартаку, Батыеву сыну, и прият его хан с честию. И жаловася Александр на брата своего великого князя Андрея, яко сольстив хана [Батыя – Я.Б.], взя великое княжение под ним [Александром – Я.Б.], яко старейшим, и грады отческие ему поимал, и тамги хану не платит сполна. Хан же разгневася на Андрея и повеле Неврюи салтану идти на Андрея и привести его перед себя». Ордынское войско под начальством Неврюя внезапным нашествием расстроило все планы Андрея. Тот был вынужден выступить против Орды со своими немногочисленными силами, потерпел поражение и был вынужден бежать в земли Ливонского ордена в Прибалтике. Ордынцы опустошили всю Владимиро-Суздальскую землю, жгли, пленили, убивали. После чего Александр, имея при себе ханский ярлык, сел на престоле во Владимире. Было это в 1252 году.

Большинство российских историков, начиная с Карамзина, без всяких оснований объявили много мест в «Истории российской» Татищева» вымыслом автора. По их мнению, Александр направился в Орду уже после того, как Андрей первым выступил против хана, а Александр не пожелал к нему примкнуть, якобы страшась неизбежных последствий сего выступления. Однако никаких рациональных доводов против достоверности данного известия, кроме желания обелить Александра, они не привели. Известие выглядит вполне вероятным, особенно с учётом предшествовавших и последующих событий. Крупный дореволюционный историк Д.И. Иловайский считал версию Татищева наиболее достоверной.

В 1256 году Батый умер, и верховным ханом стал Берке. Сартак был убит в борьбе за власть, и наместником Золотой Орды стал Улагчи. В 1257 году Невский ездил в Сарай к Улагчи, и последний потребовал, чтобы все земли, подвластные Александру, включая Новгород, были переписаны и платили дань. Выполняя указание хана, Александр лично приехал в Новгород (в 1259 году) с ордынскими баскаками. Сын Невского, Василий, наместник в Новгороде, не захотел подчиниться отцу и бежал.

Невский устрашил новгородцев жестокими репрессиями. Даже благоволивший к нему Н.М. Карамзин писал, что Александр «бояр, наставников Василиевых, казнил без милосердия. Некоторые были ослеплены, другим обрезали нос». Несмотря на это, в городе не утихали волнения. Александр и ордынские чиновники были вынуждены бежать из Новгорода. Но они обещали вернуться с ордынской ратью и покарать население. Эта угроза привела постепенно граждан к покорности. «Моголы ездили из улицы в улицу, переписывая домы; безмолвие и скорбь царствовали в городе», – описывает Карамзин.

Ни в одном источнике нет указания, будто Александр Невский склонился под ордынское иго и привёл под него ещё не покорённые до той поры русские земли потому будто, что рассчитывал, что в будущем Русь сумеет собраться с силами и свергнуть иноземное владычество. Ни в одном высказывании Невского, переданном нам его современниками, не сохранилось и тени намёка на такую мотивацию. Все оправдания его действий надеждой на свержение ига в будущем придуманы задним числом, не ранее XIX века. Не придумывая избыточных сущностей, мы вынуждены предположить, как наиболее вероятное, что Александр Невский видел в усилении ордынского ига над Русью средство для усиления собственной власти, и не брезговал ради этой цели жертвовать достоянием и независимостью Русской земли.
Ярослав Бутаков

“Батыево нахождение” на Русь. Осенью 1236 г. на Волжскую Булгарию двинулось огромное войско Бату-хана, внука Чингисхана. Ее города и селения монголо-татары разорили и выжгли, жителей перебили или увели в плен; оставшиеся в живых спасались в лесах.

Год спустя та же участь постигла Севере-Восточную Русь. Зимой1237 г. Бату-хан подошел к Рязанской земле. Ее великий князь Юрий Игоревич, принимая его послов, услышал требование хана - дать десятину (десятую часть) во всем: “во князех и в людех, и в конех, и в доспесех”. Совет князей, созванный рязанским владетелем, ответил хану:

Только когда нас не будет (в живых), то все ваше будет.

Рязанцы, выступившие против врага, остались с ним один на один. Старые усобицы, разногласия не позволили объединить силы, “ни один из русских князей,- по словам летописи,- не пришел другому на помощь... Каждый думал собрать отдельно рать против безбожных”.

Рязанские полки сначала дали сражение татарам на реке Воронеж. Из-за неравенства сил потерпели поражение. 21 декабря, после пяти дней осады, пала Рязань. Затем были взяты Пронск и другие города. Княжество лежало в руинах. Предание рассказывает: вскоре после Батыева погрома из Чернигова в Рязанскую землю вернулся боярин Евпатий Коловрат с дружиной в 1700 человек. Увидев родные пепелища, богатыри догнали войско хана и без страха бросились на него. Начали монгольских воинов “немилосердно истреблять”. Все храбрецы погибли, но нанесли большой урон врагу.

После Рязани завоеватели прошли, взяв и разорив Коломну и Москву, по течению Оки и Москвы-реки и повернули на восток, к Владимиру. В феврале, после ожесточенного штурма, они взяли столицу Северо-Восточной Руси. Тогда же, рассыпавшись по всему княжеству, вражеские отряды захватили Суздаль и Ростов, Ярославль и Переяславль, Юрьев и Галич, Дмитров и Тверь, другие города. 4 марта1238 г. на реке Сити, притоке Мологи, к северо-западу от Ярославля, в кровопролитном сражении потерпело страшное поражение от монголо-татар войско Юрия Всеволодовича владимиро-суздальского.

После двухнедельной осады монголы взяли Торжок и двинулись в сторону Новгорода Великого. Но, не дойдя до него 100 верст, повернули обратно-началась весенняя распутица; главное же состояло в том, что ханское войско понесло большие потери, было сильно ослаблено.

Бату-хан направил свои поредевшие тумены на юг. По дороге много хлопот причинил ему Козельск, городок в верховьях Оки. Семь недель ханские воины осаждали крепость; их потери составили несколько тысяч человек. “Злой город” - так прозвали они взятый Козельск; всех его жителей, вплоть до младенцев, как и всюду, безжалостно истребили. По пути монголо-татары взяли и разорили другие города и селения. Но под Смоленском один ханский отряд потерпел поражение от воинов-смолян во главе с храбрым юношей Меркурием.

На следующий год Батый снова появился на Руси. Сначала разорил Муромское княжество, земли по реке Клязьме (Гороховец и др.). Но основной удар он перенес на юг. В том же 1239 г. и 1240 г. разорил Переяславское и Киевское княжества. Под ударами врага пали Чернигов, Киев, многие другие города и селения.

Затем захватчики пришли на Галицко-Волынскую землю. Многие города (Галич, Владимир Волынский и др.), “им же несть числа”, подверглись полному разгрому. Только под Даниловым и Каменцем, хорошо укрепленными, они потерпели неудачу.

В 1241 г. Бату-хан прошел по землям Польши, Венгрии, Чехии, Трансильвании, Валахии, Молдавии; в следующем году - по Хорватии и Далмации. К тому времени, сильно ослабленное штурмами, сражениями и потерями, его войско повернуло на восток, в низовья Волги. Здесь хан основал свою ставку. Так появился город Сарай-Бату - столица его огромного улуса. Границы этого государства протянулись от Иртыша на востоке до Карпат на западе, от Приуралья на севере до Северного Кавказа на юге. В него вошли и русские земли.

Натиск с северо-запада. Александр Невский. Одновременно с нашествием восточных степняков на Русь обрушились завоеватели с запада - ливонские и тевтонские рыцари, обосновавшиеся в Прибалтике, на землях, уступленных им полоцкими князьями, и шведы. Русские князья, собиравшие ранее дань с прибалтийских племен, вынуждены были вступить в борьбу с новыми врагами. Так, в 1234 г. Ярослав, брат Юрия Всеволодовича, княживший в Новгороде, разгромил немецких рыцарей на реке Эмбахе, в районе Дерпта (Юрьева). Три года спустя тевтонцы потерпели поражение от Даниила галицкого у Дорогичина, на реке Западный Буг, а также от литовских князей. Тогда же оба ордена. Ливонский и Тевтонский, объединились. Прибыла помощь из Германии и других стран. При поддержке папы римского рыцари сочли весьма подходящим момент (началось нашествие татар на Русь) для нападения на владения Новгорода и Пскова.

Немецкие и шведские политики, за спиной которых стоял Ватикан, готовили одновременный удар. Первыми начали шведы-“в силе великой на кораблях” они летом1240 г. вошли в Неву. Их план - овладеть землями по берегам Финского залива и закрыть русским выход на Балтику.

Князь Александр сын Ярослава Всеволодовича, правивший в Новгороде, действовал решительно и быстро - немедленно выступил с “малой дружиной” к Ладоге. Там ее пополнило местное ополчение.

Шведы по Неве подошли к устью реки Ижоры, впадавшей в нее с юга. За их продвижением наблюдала “морская стража” Пелгусия, “старейшины” Ижорской земли. Он обо всем сообщал Александру Ярославичу. Его войско 15 июля подошло к Неве, и началось сражение. Русские воины громили шведов и на суше, и на воде, так как не все они успели сойти с кораблей. Молодой дружинник Савва подсек столб, на котором держался высокий шатер шведского военачальника. Падение шатра воодушевило русских воинов, внесло смятение в ряды врага. Шведы, разгромленные на берегу, в панике бежали на суда, но и там их настигали бесстрашные русичи. Остатки разбитого войска ушли по Неве в море. Новгородкого князя за эту блестящую победу прозвали “Невским”.

Молодой полководец, а ему в ту пору было 20 лет, вернулся в Новгород. Тем временем рыцари вошли в Псковскую землю, захватили Изборск, а затем, с помощью посадника Твердилы Иванковича и других псковских бояр, и сам Псков. Отряды немцев появились верстах в 30-40 к западу от Новгорода. Новгородцы незадолго перед тем рассорились с Александром, и он уехал к отцу в Переяславль-Залесский. Бояре снова зовут князя Александра. Тот, появившись в городе в 1241 г., организует поход новгородской дружины на Копорье - опорный пункт крестоносцев на южном берегу Финского залива. Крепость взял и разрушил, пленных рыцарей привел в Новгород.

Зимой следующего года Александр и его брат Андрей с новгородскими и владимиро-суздальскими полками быстрым ударом освободили Псков. А весной1242 г. Александр Невский разгромил силы Ордена на Чудском озере. Выстроив здесь свои дружины, Невский 5 апреля встретил удар немецкой “свиньи” - войска, построенного клином: в центре-пехота, в голове и на флангах - конница. Напав на русский центр, состоявший из одной пехоты, рыцари “пробились свиньей сквозь полк”. Но торжествовать им было рано - на них обрушились удары русской конницы с флангов, с фронта. Рыцарей окружили, и “была тут сеча великая”. Лед на озере покрылся кровью, разгромленный враг побежал. Русские преследовали неприятеля. Многие рыцари погибли. “Ледовое побоище” стало новой победой войска Александра Ярославича. На этот раз русичи положили конец агрессии крестоносцев. Орден отказался от претензий на земли Новгорода и Пскова. Однако в последующие годы Александру Невскому пришлось не раз отражать набеги шведов и литовцев.

Ордынское владычество на Руси. Новгород Великий и Псков попали, вместе с другими русскими землями, в вассальную зависимость от Золотой Орды, или улуса Джучи - одного из четырех улусов, на которые в середине XIII в. распалась огромная держава монголов".

Великим князем владимирским, после гибели Юрия Всеволодовича, стал его брат Ярослав. По требованию Бату-хана он явился в 1243 г. в ханскую ставку Сарай-Бату, Князь, принятый “с великою честью”, получил волей хана власть над всей Русью, и южной, и северной. Бату-хан и его наследники власть на Руси осуществляли не сами непосредственно, а через вассалов - русских князей. При этом ханы постоянно стравливали князей друг с другом, ревниво следили за их политикой, не давая никому чрезмерно усиливаться. Князя Михаила Всеволодовича черниговского, не "склонного к покорности, убили в Орде. Другой князь - гордый Даниил галицкий, тоже вызванный к Бату-хану, вынужден был стать его вассалом. Всех князей утверждали на престолах в Сарай-Бату, позднее- в Сарай-Берке, куда после смерти Бату-хана перенесли столицу Золотой Орды. Князьям выдавали ярлыки - ханские грамоты, утверждавшие их назначение.

Не избежал злой участи и Ярослав Всеволодович - его отравили в Каракоруме в 1246 г. Туда же вызвали и сыновей погибшего-Андрея и Александра. Однако братья, опасаясь, что и с ними поступят так же, как с отцом, не спешили. Тем временем в Золотой Орде назначили преемника на русский великокняжеский стол - Святослава, брата Ярослава. Наконец, в Каракорум прибыли (1247 г.) Александр и Андрей Ярославичи. Великим князем там назначили Андрея Ярославича, а Александр получил Киевское

княжество. Таким образом завоеватели, очевидно, хотели поссорить братьев. Лишь через пять лет в 1251 г. Александр стал “старейшим” на Руси, но “из рук” Бату-хана.

Власть над Русью Орда поддерживала с помощью постоянного террора. В русских княжествах, городах расположились ордынские карательные отряды во главе с баскаками; их задача - поддерживать порядок, послушание князей и их подданных, главное же - наблюдать за исправным сбором и поступлением в Орду дани с Руси, того “ордынского выхода”, о котором с горечью и болью упоминают летописи и сказания.

С целью учета плательщиков дани их “сочли в число”, т. е. провели перепись населения. Начали ее еще в середине 40-х гг. в Киевской земле; одни русичи должны были платить дань натурой-звериными шкурками, других продавали в рабство. В 1257 г. ордынские “численники” переписали население в Суздальской и Рязанской землях. Людей при этом разделили на десятки и сотни, тысячи и десятки тысяч. Так Орде легче было облагать народы завоеванных стран налогами, всякими поборами, исчислять поступление денег и воинов в ордынское войско - ханы, помимо прочего, “гоняли людей, велели им воевать вместе с собой”.

От налогов ханы освободили только духовенство - они понимали, что священники имеют немалое влияние. Ханы давали иерархам русской церкви ярлыки (грамоты) на льготы в податях и повинностях. Александр Невский и митрополит Кирилл добились образования в Сарае русской епископии (его главу звали епископ сарайский, затем сарский и подонский). Она обслуживала религиозные потребности русских людей, которых немало скопилось в Орде. Церковные земли охранялись ханскими чиновниками, однако во время набегов они также нередко подвергались разорению.

С жителей брали не только дань, но и другие налоги: поплужное (подать с плуга), ям (сбор для поддержания ямской гоньбы- почтовой службы), “корм”, собирали подводы, воинов, ремесленников.

Восстания на Руси. Ордынские “рати”. В 1257 г. весть, пришедшая из Суздальской Руси, взбудоражила новгородцев:

они узнали, что ордынцы начали там перепись жителей. Вскоре появились “численники” и в Новгороде. Но местные жители отказались от переписи. Начались волнения, восстания. Их участники расправились с посадником Михаилом Степановичем. Переписи особенно активно противились “меньшие люди”, “большие люди” - бояре, другие богатые люди - склонялись к послушанию Орде.

В Новгород приехали Александр Невский и ордынские послы. Сопротивление продолжалось. Сын Александра Василий, сидевший князем в Новгороде, был на стороне новгородцев, не соглашался с отцом; в знак протеста он уехал в Псков. Отец же понимал, что бросать вызов Орде Руси не под силу. Последовали расправы над мятежниками-одним носы отрезали, другим выкалывали глаза. Сыну же Александр Ярославич приказал оставить Псков, и тот не стал перечить отцу - перебрался в суздальские пределы. Под угрозой появления ордынских войск новгородцы капитулировали-зимой 1259 г. в “Господине Великом Новгороде” появились, в сопровождении Невского и иных русских князей, “численники” из Орды.

Они приступили к делу. Новгородцы снова “издвоишася”- разделились надвое: бояре уговаривали “меньших людей” пойти на перепись, а те не хотели: лучше, мол, умрем, но на ордынские поборы не согласимся. Но их сопротивление снова подавили, и монголы начали ездить по дворам, переписывать их обитателей.

В те же 50-е гг. жители Галицко-Волынской Руси во главе с князем Даниилом выступали против ордынского военачальника Куремсы (1254 г.). Его орду отбили от Владимира-Волынского и Луцка, а князь Даниил захватил семь городов, занятых ранее ордынцами (Болохов, Межибожье и др.). Правда, пять лет спустя талантливый ордынский воевода Бурундай восстановил зависимость Галицко-Волынской Руси от Золотой Орды.

В 1262 г. восстали жители Владимира, Суздаля, Ростова, Ярославля, Устюга Великого. Начали ростовцы - на вечевых сходках потребовали убрать из города откупщиков-мусульман, которым ханы давали право на сбор податей; некоторых из них убили. В Ярославле от рук восставших пал бывший монах Изосима. Он перешел в мусульманство и вместе с откупщиком Титямом собирал дани-пошлины.

Восстания, прокатившиеся по Северо-Восточной Руси в 60-е гг., стали одной из причин отмены позднее откупной системы и передачи сбора податей в руки русских князей.

В 1263 г., возвращаясь из Орды, в Городце на Волге умер Александр Ярославич, возможно, отравленный в ханской ставке. “Зашло солнце земли Суздальской”,- сказал на его отпевании митрополит Кирилл. С новой силой разгорелись несогласия, усобицы между князьями. Их разжигали ханы и баскаки. Сыновья Невского - переяславский князь Дмитрий и Андрей городецкий - схватились в борьбе за владимирский стол. Он переходил то к одному, то к другому, в зависимости от благорасположения ордынских повелителей. При этом Андрей не гнушался приводить из Орды татарские отряды, и они огнем и мечом проходили по градам и весям Руси, жгли и грабили, уводили пленников.

Снова и снова русские люди, доведенные до отчаяния тяжкими данями, поборами и вымогательствами, поднимались на ордынцев. Куряне во главе с князем Святославом громят слободу баскака Ахмата. В ответ отряд, присланный из Орды, беспощадно карает жителей Курского княжества. Восставшие ростовчане изгоняют из своего города ордынцев (1289 г.). А ярославцы не пускают к себе ханского посла.

В 1293 г. Андрей городецкий, снова выступивший против брата, приводит на Русь ордынцев. Возглавляет их Тудан. Вместе с дружинами городецкого и других князей они опустошают. Владимир, Суздаль, Юрьев, Москву, Волоколамск и другие города. Надолго им запомнилась и эта страшная “Дюденева рать”, и другие “рати”, за ней последовавшие: набег Токтомеря на Тверь, “татарская рать” на Русь 1297 г. и др. То же повторялось и в дальнейшем. Но Русь начинает все активнее противостоять Золотой Орде.

Батыево нашествие положило неизгладимый рубеж в истории Руси, поделив ее на две эпохи - до “Батыева нахождения” и после него, домонгольскую Русь и Русь под владычеством монголов. Именно с этого времени началось отставание Руси от ряда европейских стран. Если там продолжался хозяйственный и культурный прогресс, возводились прекрасные сооружения, создавались литературные шедевры, не за горами была эпоха Возрождения, то Русь лежала, и еще довольно долго, в руинах.

Ордынское иго на Руси сыграло, несомненно, отрицательную роль. Это признает подавляющее большинство ученых-историков, публицистов, литераторов. Хотя и в прошлом, и в нынешем столетиях высказывались мнения о том, что иноземное владычество оказало и положительное воздействие на развитие Руси - укрепление там государственного порядка, ослабление княжеских усобиц, заведение ямской гоньбы. Конечно, почти двух с половиной вековое господство ордынцев привело, помимо прочего, к обоюдным заимствованиям - в хозяйстве, быту, языке и прочем. Но главное - нашествие и иго отбросили русские земли назад в их развитии. Ордынские властители отнюдь не содействовали централизации на Руси, объединению ее земель; наоборот, препятствовали в этом. В их интересах было разжигать вражду между русскими князьями, не допускать их единства. Все, что делалось в этом плане, делалось против их воли, волей русских людей, оплачивалось ими дорогой ценой. Застрельщиком здесь выступал, снова и снова, русский народ.