Основные положения модернизационной теории. Теория модернизации истории Теория модернизации в оценке современной исторической науки

Теория модернизации -- теория, призванная объяснить процесс модернизации в обществах. Теория рассматривает внутренние факторы развития любой конкретной страны, исходя из установки, что «традиционные» страны могут быть привлечены к развитию таким же образом, как и более развитые. Теория модернизации делает попытку определить социальные переменные, которые способствуют социальному прогрессу и развитию общества, и предпринимают попытку объяснить процесс социальной эволюции.

Модернизация и развитие общества - переход от традиционного общества к современному.

Само по себе понятие модернизация, представляет собой совокупность важнейших процессов преобразования социальной и политической системы, в результате которых система повышает свои возможности и переходит на новый режим развития. С точки зрения теории, полезно различать две стороны модернизации. С одной стороны, это становление и развертывание во вселенских масштабах, а с другой, - это переходные модернизационные процессы, характерные для отдельных обществ и государств.

Обе эти составляющие модернизации тесно взаимосвязаны, поскольку становление, развертывание модерна осуществляется, прежде всего, за счет модернизационных процессов, происходящих в отдельных странах, как следствие уникальный опыт отдельных обществ становится в итоге очередным образцом для модернизации других обществ и государств, затем происходит смена образца и т.д.

Традиционное общество представляет собой общество, которое регулируется традицией. Сохранение традиций является в нём более высокой ценностью, чем развитие. Общественный уклад характеризуется жёсткой сословной иерархией, особенно это развито в странах Востока. Данная организация общества стремится сохранить в неизменном виде социокультурные устои жизни. Согласно теории модернизации, традиционное общество характеризуется следующими основными чертами: зависимость организации социальной жизни от религиозных или мифологических представлений; цикличность (а не поступательность) развития; коллективистский характер общества и невыделенность персонального (личностного) начала; преимущественная ориентация на метафизические, а не инструментальные ценности; авторитарный характер власти; отсутствие способности производить не ради насущных потребностей, а ради будущего; преобладающее распространение людей с особым психическим складом - недеятельной личности; преобладание традиции над нововведениями (инновациями).

Характеристики современного (в смысле модернизации) общества разительно отличаются от характеристик традиционного. К основным из них относятся: преобладание инноваций над традициями; светский (нерелигиозный) характер социальной жизни, поступательное развитие, выделенная персональность; преимущественная ориентация на ценности; либерально-демократическая система власти; наличие способности производить ради будущего; преобладание людей с активным психологическим складом.

Не все существующие в настоящий момент общества могут быть отнесены к современным, в некоторых преобладают черты традиционного, другие же перешли к фазе пост современного общества.

Процесс модернизации складывается из двух основных составляющих: утверждения в обществе ценностей либерализма и освоения достижений современного научно-технического прогресса.

Согласно теории модернизации первыми прошли по пути модернизированных преобразований страны Запада. Модернизация западных стран была продиктована внутренними импульсами, поскольку и принципы либерализма, и научно-технические достижения явились продуктами культурного творчества самого Запада. В отличие от этого модернизационные процессы в не западном мире осуществлялись в основном как ответ на вызовы Запада. Поэтому теория модернизации не западных обществ, принято рассматривать как отраженную, или вторичную. Как правило, такая модернизация часто оказывается догоняющей, то есть предполагает следование по пути, который западными странами уже пройден. Отраженная модернизация может быть либо полной, либо частичной. Полная модернизация захватывает все сферы общественной жизни, частичная - лишь некоторые.

Экономическая политика: стратегия и тактика

Ю.П. Бокарев

ТЕОРИИ МОДЕРНИЗАЦИИ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ

Изучение западных теорий является необходимым элементом образования экономистов. Но слепое следование их рекомендациям часто приносит вред, а не пользу. Создававшиеся в специфических условиях западные теории не способны ответить на многие вопросы, актуальные для экономики развивающихся стран и стран бывшего социалистического блока. Более того, они могут быть источником не лучших и даже неверных решений при проведении экономических реформ и разработке хозяйственной политики. Примером этому является теория модернизации. Призванная решать проблемы перехода от «отсталости» к «современности», она трактует исторический процесс как линейный и безальтернативный. Поэтому она неоднократно была объектом сокрушительной критики. Тем не менее теория модернизации остается руководством к действию во многих странах с переходной экономикой.

Ключевые слова: модернизация, теория независимости, неолиберализм, столкновение цивилизаций.

Модернизация (modernity) обычно трактуется как переход от традиционного общества к индустриальному. В ее основе лежит интерпретация Талкоттом Парсонсом взглядов Макса Вебера в духе универсальности капитализма западного образца, необходимости принятия вестернизации всеми странами мира. Ближайшим сподвижником Парсонса был Эдвард Шилз.

Профессор Крейг Калхун пишет: «Касательно модернизации очень важно понять, что это - американская теория, которая возникает именно после победы во Второй мировой войне. Это был проект американской либерально-центристской интеллигенции. Идея заключалась в том, что теория модернизации должна распространиться из Америки, прежде всего, на Западную Европу, где она разрабатывается, хотя развивается в Соединенных Штатах; она

должна быть принята в других странах. Конечно, я имею к этому отношение, но не личное: я был слишком молод в те времена. Но центральным агентством по разработке теории модернизации был Совет по социальным наукам. То есть, это были мои предшественники на моем посту президента и многие из старших сотрудников моего учреждения»1.

Таким образом, теория модернизации является продуктом эпохи, начавшейся после Второй мировой войны. Она отразила стремление США интеллектуально подчинить себе страны «третьего мира», освободившиеся от прямой колониальной зависимости, и по возможности включить в сферу своего идейного влияния социалистические страны во главе с Советским Союзом2.

В прочитанной 17 января 2006 г. в «Президент-отеле» (Москва) лекции «Теории модернизации и глобализации: кто и зачем их придумывал?» Крейг Калхун следующим образом охарактеризовал основоположников теории: «Парсонс и Шилз - это, пожалуй, два самых известных основателя этой школы, рожденные в 1910-е годы. Они сформировались как ученые перед Второй мировой войной. Обратите внимание, практически никто из них не воевал, они служили во время войны в разведке и в аналитических отделах... После войны общая служба в Вашингтоне в бюрократических структурах объединяет их, и они начинают задумываться над тем, как после войны с победой Соединенных Штатов мощь американского государства должна быть преобразована в долгосрочное господство»3.

Основные идеи Парсонса и Шилза сводились к следующему. Есть традиционные страны с устоявшейся веками иерархией рангов и статусов. И есть более динамичные демократичные страны. Традиционализм препятствует экономическим и социальным изменениям, а демократическое устройство способствует прогрессу. Поэтому традиционные страны отстают в своем развитии, они остались в Средних веках, в прошлом. А демократические развитые страны определяют лицо современности. Миссия США и других развитых стран заключается в том, чтобы привести отсталые традиционные страны в современность4.

По словам Крейга Калхуна, «это было основано на той аксиоме, что правительства и народы так называемых традиционных стран должны будут принять с энтузиазмом теоретические предсказания и политические предписания, которые дают им ученые из Гарварда, Оксфорда или Беркли. Поскольку считалось, что все они должны хотеть стать современными, все должны достичь уровня развития современного мира, это вытекало из самой постановки вопроса - из дихотомии между традиционным и современным миром»5.

Теория Парсонса и Шилза заинтересовала политические и деловые круги США. На ее разработку были выделены огромные деньги из государственных и частных фондов. Наиболее щедрые гранты предоставил Фонд Форда, поскольку стоявшие за ним деловые круги понимали, что страны, принявшие теорию модернизации, примут и американские инвестиции, сулящие гигантские прибыли. Для политиков же было важно, что указанная теория создавала большое количество рабочих мест для экспертов, отправлявшихся в качестве советников правительств в страны «третьего мира».

Благодаря прекрасному финансированию развиваемое Талкот-том Парсонсом и Эдвардом Шилзом направление стало быстро обрастать сторонниками как в США, так и в Европе. Широкое распространение теория модернизации получила в конце 1950-х -1960-е годы, когда были опубликованы монографические труды Даниэля Лернера, Нейла Смелзера, Эверетт Хаген, Марион Леви, Дэвида Аптера и др.6, заложившие основу классической теории модернизации.

Ее создатели считали, что социальные и экономические изменения являются однолинейными, и потому менее развитые страны должны пройти тот же путь, по которому идут более развитые государства. Они утверждали, что изменения необратимы и неизбежно ведут процесс развития к определенному финалу - модернизации. С их точки зрения, изменения имеют постепенный, накопительный и мирный характер. Они также полагали, что стадии, которые проходят процессы изменения, обязательно последовательны - ни одна из них не может быть пропущена. Наконец, они превозносили прогресс, веря, что модернизация принесет всеобщее улучшение социальной жизни и условий человеческого существования.

Первый удар по теории модернизации нанесли ее же разработчики. В 1964 г. Шмуэль Айзенштадт в Израиле восстал против вестер-низации современности. Если сравнить западноевропейский и американский вариант капитализма, то можно найти довольно серьезные отличия. Поэтому европейская современность не совсем такая же, как американская современность. И точно так, как Запад создал для себя западную современность, исламский мир создает для себя исламскую современность7. Так возникло представление о «множественных современностях», «множественных модернах», что, конечно, ставило под вопрос лидерство США в современном мире.

Следующий удар нанесли латиноамериканисты: Рауль Пребиш, экономист из латиноамериканского центра ООН; леворадикальный экономист Андре Гундер Франк; социолог и будущий президент Бразилии Фернандо Энрике Кардозо; а также Т. Дус Сантус, Р. Ставенхаген, О. Фальс Борда, Э. Торрес Ривас, М. Ка-

план и другие. В своих выступлениях и статьях они утверждали, что теория модернизации не способна вывести страны «третьего мира» из отсталости. В частности страны Латинской Америки, несмотря на то что они наполнили свои институты американскими советниками и получили колоссальные инвестиции из США, оказались в ловушке отсталости. Главная причина отсталости - зависимость латиноамериканской экономики от экономики США. Зависимые экономически и интеллектуально страны в принципе не могут стать передовыми державами8.

Кроме того, решительной критике теорию модернизации подвергли исследователи и почитатели Макса Вебера. По их мнению, Талкотт Парсонс сильно исказил учение великого немецкого социолога и экономиста. Вебер никогда не опускался до примитивной дихотомии традиционализм-современность. Он понимал многомерность и многоуровневость исторического процесса. Поэтому его нельзя считать предшественником и тем более основоположником теории модернизации.

Однако наиболее сокрушительные удары по теории модернизации были нанесены несколько позднее, причем самими американскими социологами.

И без теории модернизации Запад мог претендовать на лидерство, главным образом, в большей части стран «третьего мира», нуждавшихся в экономической помощи. Поэтому он без труда мог навязывать им свою «современность». Но существовал еще Советский Союз, страны Восточной Европы, Китай, Вьетнам, Куба. У них была своя теория современности, свое понимание индустриального общества, отрицавшее универсальность западной модели.

Поэтому нужна была дополнительная теория, способная объяснить, «кто хорошие парни в этом мире, а кто - негодяи». Ею стала теория «открытого общества» Карла Поппера, осуждающего социалистический мир за недемократичность и автаркию.

В 1970-е годы наметилось некоторое сближение между «первым» и «вторым» мирами, получившее название «разрядки». Это послужило почвой для создания теории конвергенции, согласно которой внутри «первого» и «второго» миров происходят изменения, влекущие постепенное стирание различий между их социально-экономическим и политическим устройством. Создателями этой теории были Кларк Керр, Самуэль Хантингтон и Уолт Ростоу. Сторонником теории конвергенции в СССР был А.Д. Сахаров9.

В связи с этим в 1970-е годы теория модернизации была подвергнута сильнейшей критике. Были признаны неприемлемыми теоретические обоснования идеи модернизации. Прежде всего подчеркивались нелинейность и многомерность исторического

развития, осуществляющегося разными путями в зависимости от стартовых позиций тех или иных обществ и проблем, с которыми они сталкиваются10.

Отмечалось, что попытки модернизировать общество не приводят к обещанным результатам. Нищету в отсталых странах преодолеть не удалось, более того, ее масштабы даже увеличились. Не только не исчезли, но и широко распространились авторитарные и диктаторские режимы, обычным явлением стали войны и народные волнения, возникли и новые формы религиозного фундаментализма и национализма.

Наблюдались также многочисленные негативные побочные эффекты модернизации. Уничтожение традиционных институтов и жизненных укладов повлекло за собой социальную дезорганизацию, рост девиантного поведения и преступности. Дисгармония в экономике и несинхронность изменений в различных подсистемах общества привели к неэффективному расходованию ресурсов. Как писал Шмуэль Айзенштадт, «все это не стимулировало (особенно в политической области) развитие институциональных систем, способных адаптироваться к продолжающимся изменениям, новым проблемам и требованиям»11.

Критики указывали на ошибочность прямого противопоставления традиции и современности и приводили примеры преимуществ традиционализма в некоторых областях. Самуэль Хантингтон указывал: «Не только современные общества включают в себя многие традиционные элементы, но и традиционные общества, в свою очередь, нередко обладают такими чертами, которые обычно считаются современными. Кроме того, модернизация способна усиливать традицию»12. Также утверждалось: «Традиционные символы и формы лидерства могут оказаться жизненно важной частью ценностной системы, на которой основывается модернизация»13.

Оппоненты теории модернизации отмечали большую роль внешнего контекста: «Любое теоретическое обоснование, которое не учитывает такие значимые переменные, как влияние войн, завоеваний, колониального господства, международных, политических или военных отношений, торговли и межнационального потока капиталов, не может рассчитывать на объяснение происхождения этих обществ и природы их борьбы за политическую и экономическую независимость»14.

Была поставлена под сомнение строгая последовательность стадий модернизации: «Те, что пришли позднее, могут (и это вполне доказуемо) быстро модернизироваться благодаря революционным средствам, а также опыту и технологиям, которые они заимствуют у своих предшественников. Таким образом, весь про-

цесс может быть сокращен. Предположение о строгой последовательности фаз (предварительное состояние, начальная фаза, переход к зрелости и т. п.), которые должны пройти все общества, похоже, ошибочно»15.

Неверными оказались и представления об однотипности институтов традиционных и развитых обществ. Эмиль Дюркгейм писал: «Становится все более очевидным тот факт, что разнообразие институтов, существующих в современных обществах, причем не только модернизирующихся или переживающих переходный период, но и развитых, и даже высоко развитых, весьма велико». Доминирующей чертой современных обществ является не сходство, а различие, так что модернизация не может рассматриваться как единая и окончательная стадия эволюции всех обществ16.

Теория модернизации перестала пользоваться успехом. Щедрые гранты и международные премии перестали сыпаться на головы сторонников теории модернизации. От них отвернулись деловые круги и правительственные институты. Солидные научные журналы больше не предоставляли своих страниц представителям обанкротившейся школы.

После критики и до середины 1980-х годов социологи увлеклись развитием идеи «модернизации в обход модернити» (Эйзен-штадт, Турен, Абдель-Малек). Согласно Эйзенштадту, в новой парадигме модернизации, во-первых, признавалась значимость сложившихся социокультурных типов как основ устойчивости и самостоятельности общества, во-вторых, делался акцент на устойчивости ценностно-смысловых факторов в регуляции как политической, так и хозяйственной жизни, в-третьих, признавалась большая вариативность институциональных, символических, идеологических интерпретаций, которые различные общества и цивилизации дают понятию модернизации.

Однако во второй половине 1980-х под влиянием кризисных явлений в социалистическом лагере уже теория конвергенции оказалась под огнем критики, поскольку катастрофический исход социализма ею не предсказывался. Если не вдаваться в существо внутренних причин, которые привели СССР к катастрофе, а ограничиться лишь поверхностными выводами, то может показаться, что оправдалась аксиома теории модернизации о невозможности индустриализации вне рамок капиталистических институтов. В связи с этим произошло оживление теорий модернизации.

Кроме того, исламское противодействие, принявшее экстремистские формы, подтолкнуло к поиску более убедительных доказательств необходимости для стран «третьего мира» двигаться по западному пути. Получило распространение направление, связан-

ное с поиском восточных аналогов западной протестантской этики и эндогенных предпосылок собственного пути «движения в современность» (Эйзенштадт, Белла, Лернер, Линг, Сингер и др.). При этом рассматриваемая ими парадигма модернизации не выходит за рамки западного понимания рынка как исходного момента развития незападных обществ.

Вскоре появляется еще одна разновидность теории модернизации, развиваемая неолиберальными экономистами. Главное отличие неолиберализма от либерализма состоит в том, что неолибералы строго разграничивают экономику и «неэкономику». Все, что относится к политике, религии, идейным течениям, - вне сферы их изучения. Для них существует только экономика - и больше ничего. Причем экономика, основанная на эгоистическом поведении индивидов, частной собственности, конкуренции всех со всеми, рыночных законах, свободном спросе и предложении, равновесных ценах, не зависящих от чьей-то воли.

То, что исповедуемая ими экономическая модель в реальной жизни не существует, неолибералов не смущает. Скорее напротив, придает им статус «хранителей истины». Для неолибералов нет «правильной» экономики. Любая страна нуждается в их проекте либеральных реформ, «шоковой терапии», сводящейся к тому, чтобы все приватизировать, перестать регулировать цены и курс национальной валюты, освободить конкуренцию от любых сдерживающих механизмов. Вот тогда экономика процветет.

С точки зрения классиков теории модернизации неолиберальные реформы не имеют никакого смысла. Старые теоретики сказали бы, что если у вас еще не возникла современная ментальность, современные законодательные институты, современная культура, современные политические партии, ничего у вас не получится. Вы не можете создавать одну часть современности без создания других. Иначе все окончится катастрофой.

Так, например, Нейл Смелзер описывал модернизацию как комплексное, многомерное изменение, охватывающее шесть областей. В экономике наблюдаются: 1) появление новых технологий; 2) эволюция сельского хозяйства от источника средств для существования семьи к работе на рынок; 3) переход от использования мускульной силы человека и животных к «неодушевленной» энергии и механизмам; 4) распространение городских типов поселений и пространственная концентрация рабочей силы. В политическом устройстве модернизация означает переход от власти вождя к избирательному праву, политическим партиям и демократическим институтам. В сфере образования модернизация означает ликвидацию неграмотности, рост ценности знаний и квалифицированного

труда. В религиозной области она выражается в освобождении людей от влияния церкви. В сфере семейно-брачных отношений - в ослаблении внутрисемейных связей и все большей функциональной специализации семьи. В области стратификации - в усилении значения мобильности, индивидуального успеха и ослаблении предписаний в зависимости от занимаемого положения17.

Согласно же неолиберальной точке зрения, любая общественная проблема (образование, медицина, оборона страны, социальная помощь, развитие национальных традиций, институт брака и т. д.) должна решаться одним и тем же способом - привлечением рыночных сил.

В отличие от трактовки модернизационного процесса в классической теории как спонтанной тенденции, саморазвивающейся «снизу», в неолиберальной теории модернизации утверждается, что прогрессивные изменения начинаются и контролируются «сверху» интеллектуальной и политической элитой, которая стремится вытащить свою страну из отсталости с помощью планируемых, целенаправленных действий. В такой форме теория модернизации была легко усвоена правящими кругами России, не знавшими иного стиля руководства, кроме авторитарного.

Неолибералы получили признание на Западе только после того, как стали знаменитыми на Востоке. Например, Джеффри Сакс был никому не известен в Соединенных Штатах. Он сделал себе имя, уговорив российских руководителей принять его теорию «шоковой терапии». Эта теория была воплощена в программу «Скачок в рынок», разработанную летом 1989 г. Джеффри Саксом в сотрудничестве с Дэвидом Липтоном. В августе 1989 г. она обсуждалась в сенате США. Финансировал работу над этой программой Фонд Джорджа Сороса18.

Сакс и Липтон исходили из того, что конец коммунистической эры в СССР и других странах Восточной Европы ознаменовался острейшим финансовым кризисом. Чтобы продлить свое пребывание у власти, коммунистические правительства допускали перерасход бюджета на увеличение субсидий предприятиям и зарплаты недовольному населению. Внешний долг СССР превысил 60 млрд долл., а внешний долг Польши достиг 40 млрд долл. Расплатиться с внешними долгами в условиях ухудшающейся экономики коммунистические режимы не могут, поэтому они должны пойти на предлагаемые им США реформы. Этому будет способствовать и то обстоятельство, что коммунистические экономисты плохо знают механизм функционирования рыночной экономики и вынуждены положиться на американских советников, имеющих практический опыт проведения реформ в странах Латинской Америки.

Сакс и Липтон предлагали: 1) немедленно ликвидировать дотации государственным предприятиям; 2) прекратить контроль над ценами; 3) перейти к рыночному формированию курсов национальных валют; 4) принять меры по сокращению бюджетного дефицита; 5) полностью открыть восточноевропейские экономики американскому капиталу.

Авторы программы «Скачок в рынок» считали, что благодаря этим мерам СССР и другие страны Восточной Европы смогут перейти к так называемой рыночной экономике за пять лет. Отвечая своим оппонентам, которые считали, что создание экономики западного типа - сложный процесс, требующий усилий нескольких поколений, Сакс и Липтон заявляли, что рыночную экономику не нужно заново изобретать методом проб и ошибок. Она уже существует. СССР и другие страны Восточной Европы должны лишь внести необходимые изменения в свои экономические институты, адаптировать их к условиям рынка19. То, что социалистические предприятия устроены совсем не так, чтобы работать по рыночным принципам, полностью игнорировалось.

Самым важным условием перехода к рынку Сакс и Липтон считали ликвидацию контроля над ценами, с тем чтобы организации и частные лица получили свободу обмена и торговли. По их мнению, этого достаточно для того, чтобы возникли рыночные структуры: валютные, фондовые и товарные биржи. Сакс и Липтон обходили проблему монополий, не раз за историю доказывавших свою способность душить мелкое предпринимательство в условиях свободного ценообразования. Напротив, они считали, что если предоставить все воле рынка, то старые предприятия окажутся в мучительном положении конкурентов новых, более эффективных компаний. Создатели программы «Скачок в рынок» не могли даже представить себе, что в критической обстановке финансовой стабилизации, при массовом банкротстве старых предприятий и нищем населении, новые, более эффективные компании могут быть раздавлены падением спроса и налоговым прессом государства.

Следуя Милтону Фридману, Сакс и Липтон рассматривали инфляцию исключительно как болезнь денежной системы. Они полностью игнорировали инфляцию, порождаемую немонетарными причинами. Поэтому предлагавшиеся ими методы подавления инфляции были крайне примитивны. Они сводились к замораживанию заработной платы, ликвидации бюджетного дефицита, ограничению денежной массы и выдачи кредитов, а также регулированию курса национальной валюты.

Одновременно с неолиберальной теорией возникает другой вариант теории модернизации, развиваемый политологами. Если для

неолибералов все проблемы заключаются в экономике, то политологи ставят на первый план социальные и политические институты. В качестве главной задачи модернизации они выдвигают демократизацию общественной жизни. Если в стране недостаточно демократии, нет конкурирующих за власть политических партий, то никакие экономические реформы не сделают ее современной.

Наконец, возникает новый вариант антимодернизационной теории, наиболее ярко выраженный в книге «Столкновение цивилизаций» Сэмюэля Хантингтона. Он выступает с чисто культурологической позиции, считая, что у каждой нации есть национальный дух, который он объединил в региональные группировки под названием «цивилизации». Он утверждает, что не экономика или политика, а именно культура определяет все в общественном развитии. Хантингтон не сказал ничего принципиально нового, чего уже не было сказано в XIX в. Н. Я. Данилевским.

Как видим, все новые теории модернизации основаны на очень жестком упрощении. Ни у кого из представителей этих теорий нет и намека на то, что необходимо принимать во внимание все стороны общественной жизни, различные институты и интересы существующих социальных групп, для того чтобы понимать мир и реформировать его.

Примечания

Калхун К. Теории модернизации и глобализации: кто и зачем их придумывал [Электронный ресурс] // Сайт Института общественного проектирования (ИНОП). - 2005-2006. - Электрон. данные. - Режим доступа: http:// www.inop.ra/files/calhoun.doc, свободный. - Загл. с экрана. - Данные соответствуют 25.10.08.

В этом плане весьма показательна полемика между В. Куренным и К. Калхуном. Виталий Куренной, Высшая школа экономики: Спасибо большое за интересный доклад, но все-таки очень удивительно было слышать, что Гарвард 60-х годов - это место, где появилась теория модернизации. Все-таки существует классическая социология в лице и упомянутого Вебера, и многих других немецких теоретиков. Все признаки модернизации, которые вошли в современную теорию модернизации, они давно описали. Напомню, что тот же Парсонс достаточно глубоко занимался не только Вебером, но и Зиммелем, и Зомбар-том, и так далее. И в этом смысле, можно говорить лишь о новом издании теории модернизации, а не о ее изобретении в Гарварде. Спасибо. Крейг Калхун: Теория модернизации - это ярлык, который обозначает вполне определенный идеолого-теоретический конструкт. И я буду защищать свою интерпретацию.

Да, Макс Вебер, конечно же, обсуждал идею современности, но сама идея современности настолько же стара, как осознание того, что мы живем в некое Новое время по сравнению со Средними веками...

Не надо обвинять Макса Вебера в том, что сделал Талкотт Парсонс. Талкотт Парсонс очень сильно ограничил восприятие Макса Вебера в Соединенных Штатах.

То есть, результат был в том, что когда начался кризис теории модернизации в 60-е годы, в значительной степени он начался со стороны «левых» вебери-анцев, которые попытались восстановить первоначального Вебера с его довольно критическим взглядом на современность, бюрократию, структуру господства, чем я сам очень много занимался в молодости. И с тех пор теория модернизации становится вполне специфическим термином.

3 Калхун К. Указ. соч.

4 Parsons T. The Social System. Glencoe: Free Press, 1964 (reprint from ed. 1951).

5 Калхун К. Указ. соч.

6 LernerD. The Passing of Traditional Society. Glencoe: Free Press, 1958; Smelser N.J. Social Change in the Industrial Revolution. London: Routledge & Kegan Paul, 1959; Hagen E. On the Theory of Social Change. Homewood, IL: Dorsey Press, 1962; Levy M.J. Modernization and the Structure of Societies. Princeton: Princeton University Press, 1966; ApterD. Some Conceptual Approaches to the Study of Modernization. Englewood Cliffs: Prentice Hall, 1968.

7 Eisenstadt Sh.N. Breakdowns of modernization // William J.G. (ed.). The Dynamics of Modern Society. New York: Basic Books, 1964. P. 434-448.

8 Штомпка П. Социология социальных изменений [Электронный ресурс] // Сайт «Библиотека "Полка букиниста"» / © PolBu.Ru. - 2006-2008. - Электрон. данные. - Режим доступа: http://polbu.ru/ sztompka_sociology, свободный. - Загл. с экрана. - Данные соответствуют 25.10.08.

9 См.: Сахаров А.Д. Тревога и надежда. М.: Интер-Версо, 1990. С. 42-47.

10 Eisenstadt Sh.N. Modernization: Protest and Change. Englewood Cliffs: Prentice Hall, 1966. P. 2.

11 Eisenstadt Sh.N. Breakdowns of modernization. Р. 435.

12 Huntington S.P. The change to change: modernization, development and polities // Black, Cyril E. (ed.). Comparative Modernization. New York: Free Press, 1976. P. 36.

13 GusfieldJ.R. Tradition and modernity: misplaced polarities in the study of social change // American Journal of Sociology, 72 (January 1966). Р. 352.

14 Tipps D£. Modernization theory and the comparative study of Societies: a critical perspective // Black, Cyril E. (ed.). Comparative Modernization. New York: Free Press, 1976. P. 74.

15 Huntington S.P. The change to change: modernization, development and polities // Black, Cyril E. (ed.). Comparative Modernization. New York: Free Press, 1976. Р. 38.

16 Durkheim E. Selected Writings // Ed. A. Giddens. Cambridge: Cambridge University Press, 1972. Р. 422.

17 Smelser N.J. Processes of social change // N.J. Smelser (ed.). Sociology: An Introduction, New York: Wiley, 1973. Р. 747-748.

18 Кравчик Р. Распад и возрождение польской экономики. М.: Новости, 1991. С. 120.

19 Сакс Д. Рыночная экономика и Россия. М., 1995. С. 145.

Теории модернизации - это совокупность концепций общественного развития, объясняющих процесс перехода от традиционного к индустриальному обществу.

Об идее модернизации можно говорить в трёх смыслах.

В первом смысле модернизация - синоним всех прогрессивных социальных изменений. Подобное толкование применимее и к выходу из пещер, и строительству первых домов, и к смене лошадиной повозки машиной, замене пишущей машинки компьютером, или подготовке в учебных заведениях конфликтологов-медиаторов.

Второй смысл означает процессы индустриализации, урбанизации, демократизации, деления на современные классы, рационализацию поведения и т.п. - всё, что связано со становлением капитализма как типа социальной системы. Классические работы по модернизации принадлежат Конту, Спенсеру, Марксу, Веберу, Дюркгейму и Тённису.

Третий смысл в термин «модернизация» вкладывают, когда описывают процессы, происходящие в странах третьего мира, стремящихся догнать развитые страны мира, а в последнее время и реформы в восточно-европейских странах и России.

Первичная модернизация. Она охватывает эпоху первой промышленной революции, разрушения традиционных наследственных привилегий и провозглашения равных гражданских прав. Здесь проблемы модернизации по существу совпадают с классическими проблемами генезиса капитализма.

Ранним аналогом базовой для теории модернизации типологии «традиция - современность» является различение у Маркса «первичной» и «вторичной» формаций, где традиционные отношения личной зависимости противопоставляются материально-вещным (рыночным) отношениям, опосредованным товарным обменом. Затем возникают типологии Ф.Тённиса (общность - общество), Э.Дюркгейма (механическая - органическая солидарность), Ч.Кули (первичная - вторичная группа). Более глубоко и оригинально разработал концепцию первичной модернизации М.Вебер, которого многие западные социологи считают родоначальником современной теории модернизации.

Главной идеей Вебера стала идея экономической рациональности, нашедшей выражение в капиталистическом обществе с его рациональной религией (протестантизмом), рациональным правом и рациональным управлением (бюрократией). Первый шаг рационализации по Веберу - замена магии верой в единого бога, затем следует переход к вере - частному делу, определяемому свободой выбора, индивидуальной автономией, экономической рациональной этикой. В своих работах «Протестантская этика и дух капитализма», «Хозяйственная этика мировых религий» он поставил проблему социокультурных оснований современного западного общества. Восточные религиозно-культурные системы не были способны порождать духовные предпосылки капиталистического развития и демократии.

Протестантство как результат религиозной реформации формирует новую хозяйственную культуру, потому что, будучи в оппозиции к официальной религии, религиозные меньшинства вынуждены отказываться от политического влияния и концентрировать свои усилия в сфере предпринимательства. Именно с протестантских сект, по мнению Вебера, начинается подъём капиталистического предпринимательства. Аналогии Вебер искал и в других культурах. Например, джайны в Индии, которым вследствие запрета умерщвлять живые существа были недоступны сельскохозяйственные занятия, оказались успешными коммерсантами и финансистами. Корни японской хозяйственной культуры уходят в религиозно-этические учения буддистских сект эпохи Токугава (1600-1867), которые поощряли повседневный труд и накопление капитала. Хозяйственной этике Русской православной церкви часто противопоставляют старообрядческую субкультуру, для которой характерна предпринимательская традиция.

Вебер был явным европоцентристом. Он не дожил до наших дней и был убеждён, что рационализация во всех сферах общественной жизни - это особый западный путь. Ему было не ясно, почему на Востоке не сложился эндогенный капитализм и каковы перспективы заимствованного вторичного капитализма.

Теории вторичной модернизации. В 50-60 годы двадцатого века мир разделился на три мира. Первый мир - развитые капиталистические страны. Второй мир - социалистических стран - шёл по пути планово-государственной индустриализации, высоких, но уравнивающих все классы и группы стандартов социальной защиты, отказа от плюралистической демократии. Западные социологи социалистический лагерь в расчёт не брали, хотя и допускали возможность конвергенции двух первых миров. Страны третьего мира, получившие формальную независимость после краха колониальных империй, но задержавшиеся на доиндустриальной стадии, стали предметом пристального внимания и теоретизирования социологов. Т.Парсонс, Ш.Айзенштадт, Д.Аптер, С.Хантингтон снова обращаются к теории М.Вебера. Для третьего мира модернизация, по их мнению, это догоняющее развитие с сознательным копированием западных обществ. Теоретики вторичной модернизации считали, что догоняющему развитию свойственны следующие закономерности.

ü Менее развитые страны должны пройти тот же путь, что и развитые, возможно в более короткие исторические сроки;

ü Модернизация необратима и ведёт к индустриальному типу общества;

ü Изменения имеют необратимый, накопительный характер;

ü Стадии изменения последовательны: традиционная - переходная - современная;

ü Модернизация контролируется сверху интеллектуальной и политической элитами, а не является спонтанным действием массы.

Ноэль Смелзер, чей учебник по социологии переведён во многих странах мира, в том числе в России, считал, что модернизация охватывает шесть областей:

v Появление новых технологий;

v Движение от сельского хозяйства как средства существования к коммерческому сельскому хозяйству;

v Замена мускульной силы в производстве машинной технологией;

v Распространение городских типов поселения и концентрация рабочей силы в городах;

v Ликвидация неграмотности, освобождение от влияния церкви и рост ценности квалифицированного труда.

Наибольшую трудность представляют социокультурные аспекты преобразований: изменение менталитета, ломка традиций и социальных привычек. Болезненность и социальные риски изменений, по мнению теоретиков второй волны, должны преодолеваться за счёт политического авторитаризма, который ограничивает активность населения сферой экономики. Лишь когда экономические основы демократии складываются окончательно, тогда возможны либеральные реформы и переход к политическому плюрализму. Именно политические институты должны обеспечить быстрые темпы индустриализации, урбанизации, структурной перестройки экономики, создание гражданского общества.

Общий вывод теоретиков второй волны: главное направление модернизации - ориентация на демонстрационный эффект продвинутых обществ с их высокими стандартами жизни, изобилием и гарантиями свободы личности. Причём унификация постепенно должна стать мировым явлением, ликвидируя этническую специфику.

С.Хантингтон утверждает: «Модернизация - это процесс, ведущий к однородности. Если традиционные общества невероятно разнообразны и объединяет их только отсутствие современных черт, то современные обладают одинаковым набором основных качеств. Модернизация порождает тенденцию к сходству обществ».

Уже в 60-70-х годах идеи модернизации подверглись серьёзной критике с чисто эмпирической точки зрения. Отмечалось, что попытки модернизировать отсталые общества не приводят к обещанным результатам. Нищета в странах Африки и некоторых странах Латинской Америки растёт. Авторитарные и диктаторские режимы не торопятся переходить к фазе либерализации. Войны, дворцовые перевороты и народные волнения породили религиозный фундаментализм, национализм и сепаратизм. Уничтожение патриархальных институтов социального контроля и традиционных жизненных укладов нередко вело к социальной дезорганизации, росту нищеты и преступности. Оказалось, что некоторые страны, вступившие в модернизацию позднее, добиваются больших успехов и гораздо быстрее. Поэтому строгая последовательность стадий модернизации была поставлена под сомнение.

Критиковалась и этноцентристская, западническая направленность целей модернизации. Опыт некоторых государств Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии показал, что возможна вторичная модернизация без индивидуализации западного типа, при усилении традиционной модели культуры. Теории модернизации окончательно приклеивают ярлык «вестернизации», «американизации».

Теории неомодернизации. С 80-х годов началась полоса возрождения теории модернизации. Она сосредоточивается на попытках посткоммунистических обществ войти в современный Западный мир. Вновь ключевые положения подвергаются ревизии, поскольку приходится учитывать, что некоторые задачи модернизации в странах Восточной Европы и СССР уже решены. При развитой космической и военной технике социалистические страны имели в основе традиционное общество, в котором не было рынка и изобилия товаров, действовал жёсткий контроль за стандартами потребления и поведения. По мнению теоретиков неомодернизации, эти признаки являлись имитацией современности. Тоталитаризм вполне упаковывался и в конституции, выборы, декларации прав при отсутствии реального гражданского общества.

Тем не менее, в начале 90-х годов казалось, что быстрое продвижение к общечеловеческим ценностям, рыночной экономике и демократии неизбежно. Запад расщедрился на кредиты, помогал советниками и консультантами, хотя и не верил в возможность быстрой модернизации. Десять лет реформирования стран Восточной Европы и российского общества показали, что оптимизм был преждевременным. Более того, специалисты говорят о грубых нарушениях стратегии модернизации стран СНГ, которые привели общество к системному кризису.

В теории модернизации появились новые теоретические положения:

§ Не элита инициирует модернизацию, а спонтанные общественные движение и харизматические лидеры. В результате первичной либерализации, ликвидации монополии в СМИ старая элита уходит, а на её место приходят сторонники демократии, агенты влияния Запада и т.п.

§ Модернизация отражает массовые стремления и интересы граждан изменить условия жизни в соответствии с западными стандартами;

§ На смену акцентированию эндогенных факторов модернизации приходит осознание роли внешних, геополитических факторов, финансовой поддержки международных организаций;

§ Вместо единой универсальной модели современности (в классической теории это модель США) вводится идея движущихся центров современности.

§ Отвергается унифицированный процесс модернизации: темпы, ритм, последовательность, последствия в различных сферах общественной жизни.

§ Больше внимания уделяется анализу различных барьеров, преград, провалов, особенно социокультурного плана.

§ Если раньше эффективность модернизации выводилась почти исключительно из экономического роста, то теперь признаётся важная роль ценностей, традиций, инерции. Более того, ряд теоретиков указывает на то, что местные традиции несут в себе важные модернизационные потенции. Отказ от традиций может спровоцировать мощное сопротивление, поэтому лучше не бороться с ними, а использовать в процессе реформирования общества.

§ Нравственно-идеологический кризис в странах развитого капитализма, поиск путей устойчивого развития, отказ от потребительской бесперспективной модели заставляет искать новые образцы для подражания.

§ Либеральная демократия не является вполне предопределённым результатом модернизации, возможны откаты назад, или формирование новых тоталитарных режимов.

До середины 80-х годов в западной социологии довольно активно разрабатывалась теория конвергенции (от латинского - сближаюсь), усматривающая в общественном развитии тенденцию к сближению капитализма и социализма с их последующим синтезом в некоем «смешанном» обществе, сочетающем в себе положительные черты каждого из них. Активным сторонником конвергенции был академик А.Сахаров. Под флагом конвергенции в СССР начиналась перестройка в середине 80-х годов.

Среди западной интеллигенции (Г.Маркузе, Ю.Хабермас) получила распространение идея «негативной конвергенции», согласно которой обе системы усваивают друг у друга в основном отрицательные элементы, что ведёт к кризису современной индустриальной цивилизации в целом. Сторонники Римского клуба обосновывали эту негативную тенденцию угрозой исчерпания ресурсов вследствие погони за всё более высокими стандартами потребления.

С конца 80-х годов теория конвергенции теряет своё влияние, поскольку большинство стран социализма встало на позиции модернизации. Важнейшие принципы теории конвергенции рухнули: идея взаимного обмена и пропагандистского эффекта, постепенного смешения компонентов. Неожиданного распада социалистического лагеря никто из серьёзных аналитиков не предусматривал, тем не менее демонстрационный эффект западных стандартов и ценностей оказался сильнее. Остаются, правда, ещё Китай и Вьетнам, где у власти находятся коммунистические партии, избравшие самобытный вариант модернизации с ориентацией на национальную специфику.

Теория модернизации сформировалась в процессе описания политических судеб стран, получивших освобождение от колониальной зависимости в 50-60 гг. 20 века и поставивших в практическую плоскость вопрос о путях своей дальнейшей трансформации. Многочисленные работы, появившиеся в связи с этим основывались на признании неравномерности общественного развития, наличия до-современного периода в развитии государств, реальности существования современных сообществ, а также на понимании необходимости преобразования (модернизации) отсталых стран в индустриальные (постиндустриальные).

Теории модернизации основывались на методологии анализа традиционного и современного общества, разработанной М. Вебером, Ф. Тённисом, Э. Дюркгеймом, критериях социального и политического развития, сформулированных Т. Парсонсом, Л. Паем и др.

К числу политологов, занимавшихся изучением проблем модернизации, принадлежат: Ш. Айзенштадт, Л. Пай, Д. Аптер, С. Липсет, Д. Растоу, Ф. Шмиттер, Р. Даль, С. Хантингтон и др.

Под модернизацией понимается, по словам Ш. Айзенштадта, процесс, ведущий к созданию социальных, экономических и политических систем, сложившихся в Западной Европе и Северной Америке в период между 17 и 19 вв. и распространившихся затем на другие страны и континенты.

Таким образом, модернизация - это переход от традиционного аграрного общества к современному индустриальному (постиндустриальному).

При этом в 60-ые гг., на первом этапе многие учёные рассматривали модернизацию как вестернизацию, простое механическое заимствование западного опыта и западных институтов, без достаточного учёта фактора социокультурной самобытности отдельных стран. Со временем данная односторонность была преодолена. Однако, в конце 70 -х гг. исследования в области теории модернизации вступили в полосу глубокого кризиса. Причинами кризиса стало, с одной стороны, разочарование в результатах и перспективах социального и экономического развития в странах «третьего» мира, а, с другой стороны, смена парадигм в самом западном обществоведении: завоевавшие популярность постмодернистские концепции поставили под сомнение прежние представления о развитии, прогрессе, современности.

В процессе изучения механизмов модернизации в западной (американской) политологии сформировалось два направления - либеральное и консервативное .

По мнению представителей либерального направления (Г. Алмонда, Л. Пая, Р. Даля и др.) успешное осуществление политической модернизации предполагает широкое вовлечение народа в деятельность институтов представительной демократии и создание условий для свободной конкуренции политических элит. Если такая конкуренция имеет приоритет перед политическим участием рядовых граждан, но уровень участия достаточно высок, складываются оптимальные условия для успеха демократических реформ.

Однако, возможны и три других варианта:

· возрастание конкуренции внутри элиты при сохранении низкой активности населения ведёт к установлению авторитарного режима;

· доминирование политического участия населения над конкуренцией элит ведёт к провоцированию охлократии, и, как следствие, к авторитаризму;

· одновременное падение уровня политического участия населения и понижение степени соревновательности элит ведёт общественному хаосу и дезинтеграции политической системы. Итог - диктатура.

Теоретическая концепция, показывающая оптимальный путь политической модернизации развивающихся стран, была предложена Р. Далем. Эта концепция основывается на выдвинутой им же теории полиархии. В отличие от демократии, представляющей собой некий нормативный идеал, полиархия - реальная политическая система, которая одновременно обеспечивает политическое участие широких масс и свободную конкуренцию политических лидеров и элит.

Сущностную основу полиархии составляют семь институтов:

1. «широко распространившееся…близкое к универсальному избирательное право»;

2. «право участвовать в общественных делах»;

3. «справедливо организованнные выборы»;

4. «свобода выражать своё мнение, включая критику правительства»;

5. «существование альтернативных источников информации, выведенных из под правительственного контроля»;

6. «высокая степень свободы в создании относительно автономных и самых разнообразных организаций, включая, что особенно важно, оппозиционные политические партии»;

7. «относительно высокая зависимость правительства от избирателей и результатов выборов».

Р. Даль выделил следующие условия необходимые для создания полиархии:

1. определённый уровень социально-экономического развития общества, позволяющий проводить структурные преобразования в государстве;
2. установление сильной исполнительной власти для проведения социально-экономических преобразований;
3. последовательное осуществление политических реформ;
4. установление в обществе отношений равенства/неравенства, исключающих сильную поляризацию;
5. наличие субкультурного разнообразия;
6. интенсивная иностранная помощь (международный контроль);
7. демократические убеждения политических активистов и лидеров

Представители консервативного направления видят главную опасность для процессов модернизации в политической нестабильности. При этом авторитарный режим, если он обеспечивает экономический рост, не представляется негативным явлением. Наиболее чётко данную позицию выразил Т. Цурутани, полагавший, что в странах «третьего» мира приемлемы любые формы политического режиа, включая авторитарные, олигархические и даже тоталитарные, лишь бы они обеспечивали порядок и экономическое развитие.

Политологи консервативного направления серьёзную опасность видят в том, что рост политического участия населения может обогнать реальный уровень готовности к такому участию. При этом консерваторы вовсе не отрицают демократические ценности и придерживаются схожих с либералами взглядов на конечные цели процесса политической модернизации.

Наиболее показательной здесь является концепция С. Хантингтона. По его мнению для того, чтобы процесс модернизации завершился успешно, необходимо соблюдать целый ряд условий и прежде всего обеспечить равновесие между изменениями в различных сферах общества.

Основная проблема политической модернизации - создание прочных и организованных институтов , способных эффективно разрешать наиболее важные для общества проблемы. Уровень их демократизма и открытости на данном этапе является второстепенным вопросом.

С точки зрения С. Хантингтона уровень политического участия населения должен соответствовать степени развития основных политических институтов. Он видел реальную опасность в том, что рост политического участия может обогнать реальный уровень подготовленности масс к такому участию. В связи с этим необходимо направлять усилия на создание прочных политических институтов, гарантирующих политическую стабильность.

В своей работе «Политический порядок в изменяющихся обществах» С. Хантингтон предлагает следующую концептуальную схему.

Стимулом к началу модернизации традиционного общества может являться совокупность внутренних и внешних факторов, побуждающих политическую элиту решиться начать реформы. Преобразования могут затрагивать экономические и социальные институты, но не касаться традиционной политической системы. Однако для того, чтобы начавшийся процесс модернизации завершился успешно, необходимо обеспечит равновесие между изменениями в различных сферах общества. И здесь очень важна готовность элиты на осуществление не только технико-экономической, но и политической модернизации, включающей процесс приспособления традиционных институтов к изменившимся условиям, так и процесс создания новых институтов.

Индустриализация и урбанизация, являющиеся элементами модернизации, влекут за собой формирование и быстрый рост новых социальных групп. Происходит изменение установок людей. С. Хантингтон пишет: «урбанизация, грамотность, образование, средства массовой информации - всё это подвергает традиционного человека воздействию новых форм жизни, новых возможностей удовлетворения потребностей. Этот опыт разрушает познавательные и установочные барьеры традиционной культуры и рождает новые уровни стремлений и желаний. Однако способность переходного общества удовлетворять эти новые ожидания увеличивается гораздо медленнее, чем сами стремления. Отсюда - разрыв между стремлениями и ожиданиями, между формированием желаний и их удовлетворением, или между функцией стремлений и функцией уровня жизни. Этот разрыв порождает социальные фрустрации и неудовлетворённость».

Индивиды начинают осознавать, что политика напрямую касается их частных интересов. В итоге растёт стремление к политическому участию. А поскольку традиционные институты не обеспечивают возможности политического участия просыпающейся к активной политической жизни части населения, на них распространяется общественное недовольство. Наступает критическая ситуация. Выходом, из которой является проведение в стране политических реформ, направленные на создание новых демократических институтов. В противном случае противоречие между растущей активностью населения и отсталыми политическими институтами объективно порождает революцию.